с такой жадностью, словно не ел несколько дней.
Мара долго не могла прийти в себя от страха. Немного успокоившись, она стала осматриваться, разглядывать мулов и пещеру, в которой они собрались. Заметив, что все мулы так заняты едой и питьем, что совсем не обращают на нее внимания, она стала думать, не удастся ли ей воспользоваться этим и бежать из пещеры – может быть, и удастся спастись! Мара осторожно придвинулась поближе к девушке, сидевшей рядом с ней, взглянула на нее и тихонько толкнула ногой под столом. Девушка повернула к Маре свое заплаканное лицо и печально сказала ей шепотом:
– И тебя утащили мулы. Погибли мы с тобой.
– Не отчаивайся! – ответила Мара. – Может быть, нам удастся еще спастись. Скажи мне, кто ты и давно ли утащили тебя мулы?
– На что тебе знать, кто я? Все равно погибла я и никогда не вернусь больше к моим родителям. Да и тебе не спастись. Я вижу, ты отважная цыганка, да не поможет тебе твоя отвага!
– А может быть, и поможет! Посмотри, как набросились мулы на вино. Если они будут так пить, то скоро напьются до бесчувствия, а мы с тобой убежим. Ведь ты, наверно, не первый день здесь, в пещере, и знаешь, как из нее выбраться?
– Да, я уж давно здесь, в пещере, и знаю, где выход из нее, да это нам не поможет. Ты думаешь, что мулы напьются до бесчувствия? Нет, сколько бы ни пили мулы, а пьяными они никогда не бывают. Видно, уж такова наша судьба. Станем мы с тобой женами мулов. Будут они варить нас в росе. Видишь вон тот большой котел? – В нем-то и будут они нас варить. Вывалятся у нас из тела без боли кости. Забудем мы и родителей наших, и нашу прежнюю жизнь. Станем мы с тобой такими же мулами, как и все эти. Никогда, никогда не вернемся мы уже назад в наши таборы. В ночь под Новый год похитил меня мул, все время держал меня взаперти в этой пещере, а теперь решил жениться на мне. Погибла я, погибла, несчастная. – Закрыла девушка лицо руками и горько-горько заплакала.
– Не плачь, успокойся! – утешала ее добрая Мара. – Может быть, нам все-таки удастся спастись. Чует мое сердце, что мы спасемся.
– Ах, нет, нет – не верю я этому! – сквозь рыдания проговорила девушка. – Ах, я несчастная, несчастная! Ведь вот всегда носила я с собой мешочек с семенами дурмана, а под Новый год, как на грех, забыла его, когда пошла к подруге.
– Что ты сказала? – чуть не крикнула Мара. – Семена дурмана?
– Да, семена дурмана, – ответила девушка, – если бы они у меня были, я бы бросила полную горсть их в мулов и они все разбежались бы. Они как огня боятся семян дурмана.
– Вот как! – радостно сказала Мара. – Смотри-ка!
Она опустила руку в карман и вынула целый мешочек семян.
– Я не знала, что мулы боятся этих семян, думала, что их боятся только лошоличи. Посмотрим, что скажут на это мулы!
Развязала Мара под столом, чтоб мулы не заметили, мешочек, достала из него горсть семян и бросила их в мулов. В ужасе завопили и завыли мулы. Они начали кидаться во все стороны, словно Мара бросала в них горячими углями. Мара же бросала в них одну пригоршню семян дурмана за другой, бросились бежать мулы, они наталкивались друг на друга, сшибали друг друга с ног, суматоха поднялась невероятная. Наконец все мулы один за другим, словно ежи, свернулись в клубок и с быстротой ветра покатились вон из пещеры. Через минуту Мара и девушка остались в ней одни.
– Вот мы и спасены! – весело хлопая в ладоши, воскликнула Мара. – Теперь мы можем спокойно вернуться домой. Только погоди, захватим-ка с собой эти золотые и серебряные блюда и вазы, не оставлять же их мулам, нам они очень пригодятся, ведь и ты, наверно, не богачка.
– Здесь, в пещере, есть и кое-что подороже этих блюд, – ответила Маре девушка, – у мулов хранятся несметные сокровища.
Показала девушка Маре целые сундуки с золотом, жемчугом и самоцветными каменьями. Набрали они всяких драгоценностей столько, сколько снести могли, и пошли из пещеры.
Уже было совсем светло, когда сиротка Мара с девушкой вышли из пещеры. Увидев себя опять свободной, девушка обняла Мару и сказала ей:
– Ты моя спасительница, до конца жизни буду я благодарна тебе, и как рада была бы я, если бы могла никогда не расставаться с тобой.
– О нет! – ответила Мара. – Не скажи ты про семена дурмана, то погибли бы мы. Ты сама спасла себя и меня. Не будем больше говорить об этом. Ты сказала еще, что не хочешь расставаться со мной. О, я с радостью буду жить с тобой. Я круглая сирота, а у родственников моих мне жилось так плохо, что я с радостью пойду с тобой.
Вернулась девушка с Марой к своим родителям. Отец и мать девушки несказанно обрадовались, когда вернулась к ним их дочь, которую они считали погибшей. Они не знали, как и благодарить Мару за спасение их дочери, и просили Мару остаться жить с ними. С радостью согласилась Мара. Разве могла она хотеть вернуться к родственникам, от которых, кроме брани да побоев, ничего не видала?
Счастливо и богато зажила Мара у своей подруги. Все полюбили ее за доброту и приветливость. Забыла Мара о прежней тяжелой жизни и благодарила судьбу, сведшую ее с ее подругой, с которой они жили душа в душу и после того, как они обе вышли замуж и зажили каждая своим домом.
Злая урма
На берегу ручья под тенью столетнего дуба сидела прекрасная урма. Белоснежное одеяние красивыми складками покрывало ее стройное тело, золотые волосы легкой волной спадали ей на плечи и искрились, когда падал на них сквозь листву луч солнца. Прекрасна была урма, ни одна женщина не могла бы сравниться с ней красотой. Но красота эта не привлекала сердце, а как-то пугала. Недобрый огонек горел в дивных очах урмы, а по алым устам ее змеилась злая улыбка. Урма сидела неподвижно и к чему-то чутко прислушивалась. Но все было тихо вокруг. Полуденное летнее солнце лило яркие, горячие лучи на землю. Зной погрузил всю природу в дремоту. Ни один лист не шевелился на высоких деревьях тенистой рощи. Даже листья осины, такие подвижные, трепещущие от малейшего дуновения ветерка, были недвижимы. Пестрые цветы, разросшиеся на поляне, склонили свои душистые
