Палатон оглядел защитную одежду.
– Она ему почти по размеру.
– Но зачем она нужна?
– Для защиты, – машинально ответила Йорана, обходя Рэнда, разглядывая его, поправляя и одергивая одежду. Наконец она стала плотно облегать тело Рэнда. Внезапно его окутало мерцающее поле. – Я выкроила ее из детского костюма… чтобы подогнать вот здесь… и здесь. Рэнд поглядывал через прозрачное поле на нее и Палатона.
– И от чего же она защищает?
– От большинства легких зарядов, от ножевых ран, световых и звуковых волн. Конечно, пули инфорсера она не останавливает, но рассеивает большую часть энергии и сводит повреждения к минимуму.
Поле исчезло. Рэнд похлопал ладонью себя по груди.
– Думаю, эта штука может защитить безо всякого поля.
Палатон усмехнулся. Йорана повернулась к нему.
– Ты тоже наденешь защитную одежду, – сказала она.
– Но она закроет всю мою форму! – Палатон стоял в великолепии парадного мундира школы Голубой Гряды, с увитой шевронами грудью и нашивками на плечах.
– Подумай, что станет с ней при нападении, – заметила чоя, подавая ему защитный костюм.
Палатон растерянно оглянулся на Рэнда, пожал плечами, подошел к Йоране и начал расстегивать куртку.
– Лучше уж я надену ее под форму.
– Ткань приглушит защиту, – предупреждающе произнесла Йорана.
– Будем надеяться, – сухо заметил Палатон, – что в конгрессе не так уж много метких стрелков.
Чоя подняла голову, пока ее пальцы проворно застегивали одежду. Она слишком сильно затянула пояс. Палатон невольно вздохнул, а Йорана сделала гримасу Рэнду поверх его плеча, как будто решила пошутить.
Рэнд смотрел на них и чувствовал связь, которую не желал замечать, но которая связывала этих двоих так же надежно, как цепь. Тоска по дому нахлынула на него, как только Рэнд вспомнил, что его родители обращались друг с другом почти с такой же простотой.
– Что случилось с ребрами пилота? – спросила Йорана.
Палатон взглянул на Рэнда и с достоинством отозвался:
– Ребра – слабое место всех, кому приходится делать вынужденную посадку. Но мои корабли обычно приземлялись удачно.
– Если, конечно, ты вообще опускался на землю, – Йорана наконец-то покончила с застежками, была вознаграждена довольным «уфф!» Палатона и отступила. – Надевай куртку и проверь, сможешь ли ты достаточно быстро включить защитное поле.
Палатон протянул руку, и почти немедленно вокруг него появилось поле. Заметив неподдельное изумление на лице Йораны, он ответил, пожав плечами:
– Обычная реакция пилота.
Она нахмурилась и взглянула на хронограф.
– Пора идти.
– А где Ринди?
– Он ждет сообщения от Паншинеа и, подозреваю, очень устал, но не желает в этом признаваться. Он сказал, что появление в конгрессе для него сейчас весьма нежелательно, – ответила Йорана.
Палатон пробежал ладонью по последней застежке формы.
– Его можно понять, – он взглянул на Рэнда, и Рэнд ответил ему салютом. – А это что еще такое?
Рэнд объяснил.
– А, понятно. Странный жест, – заметил Палатон. – Думаю, тебе на время лучше забыть о нем. Он очень похож на обычное приветствие простолюдинов, и его могут принять за оскорбление.
Рэнд почувствовал, как залились румянцем его щеки. Йорана рассмеялась и подтолкнула его к двери.
Бывший тезар мгновенно присоединился к ним за дверями комнаты. Траскар оказался высоким, хотя был ниже Палатона, самого высокого чоя, какого когда-либо видел Рэнд. Лицо старого пилота было покрыто сильным загаром, крупинки украшений из оникса и золота почти скрывались в глубоких морщинах. Рэнд не мог с уверенностью сказать, где именно у чоя находятся протезы, но в его движениях чувствовалась скованность, непривычная для чоя, кроме старого Риндалана. Его седые волосы были связаны в толстый и пышный хвост, тезар носил форму красного цвета с малиновой отделкой, но на груди не было нашивок, кроме странной эмблемы, которая, как гордо объяснил Траскар Рэнду, являлась эмблемой летной школы Соляных Утесов.
– К стоянке? – коротко спросил тезар.
– Нет, – отозвалась Йорана. – Они пойдут императорским туннелем – оттуда их появления ожидают меньше всего.
Охранник взглянул на часы.
– Тогда нам лучше поспешить. Времени остается слишком мало, – и морщины на его лице стали еще глубже, как будто Траскар стыдился признаться в своей неспособности двигаться быстрее.
До сих пор Рэнд виделся с Траскаром только однажды, ибо охранник не входил к нему в комнату, но сейчас мальчику было неловко видеть его смущение. Траскар был одним из немногих чоя, отважившихся смотреть ему в глаза.
– Простите, – извинился он, – но в повязках я не могу идти быстрее.
Чоя быстро взглянул на него. В его зеленых глазах темнело множество бурых крапинок, как будто природа не смогла решить, каким цветом глаз наградить его.
– Ради тебя мы пойдем медленнее, – произнес охранник, пропуская Рэнда вперед.
Они подошли к подземному ходу. Летняя жара проникала даже сюда, и хотя кондиционеры, нагоняющие прохладный воздух, работали на всю мощь, Рэнд почувствовал, как его лоб увлажнился. Они достигли невысокой двери. Йорана ушла, они остались втроем.
Траскар предупредил:
– Включите поле.
Палатон задумчиво почесал подбородок.
– Будет слишком жарко.
– Зато безопасно, – возразил охранник. В его открытой кобуре виднелось оружие, которое чоя называли инфорсером, и Рэнд опасливо думал, что, судя по виду, оно способно убить наповал даже через щит. – Тезар, – продолжал охранник, – теперь вы наследник.
Палатон вздохнул, как будто напоминание об этом не доставило ему удовольствия, и тут же вокруг него замерцало поле. Рэнд нашел кнопку, которую заранее показала ему Йорана, и тоже включил свой щит. Щит оградил его от приятного ветра.
Палатон пригнул голову, чтобы войти в туннель, и к удивлению Рэнда, ему тоже пришлось нагнуться. Траскар согнулся и вошел следом за ним.
Подвижная лента на полу не работала. Палатон приблизился к пульту на стене. На нем виднелись надпись на трейде и еще на одном языке – чоя, как предположил Рэнд. По-видимому, в автоматическом режиме пульт не функционировал, потому что пришлось включать ленту вручную. Палатон перебрал одну за другой все кнопки, но лента осталась неподвижной.
Скривив губы, Палатон взглянул на Траскара.
– Солнечные батареи сели. Энергии не хватает.
– Вся она ушла на работу кондиционеров из-за жары, – заметил охранник.
– Несомненно. Нам придется идти пешком.
– Это засада? – предположил Рэнд.
Оба чоя взглянули на него, и в выражении их лиц появилась скорее грусть, нежели настороженность. Палатон поспешно улыбнулся.
– Нет. Дело в другом. В середине лета энергии всегда не хватает.
– Разве нельзя подзарядить батареи? – спросил Рэнд.
– Нет, – коротко отозвался Палатон. – Сейчас это невозможно, – и он направился вперед, оставив Рэнда гадать, пополняла ли солнечная энергия запасы другого источника.
Широкий туннель привел их к просторному помещению, пустому и тихому. Здесь с успехом могли бы поместиться все обитатели дворца и сам дворец. Рэнд заметил аппараты для очистки воды, уборные и решил, что когда-то здесь было убежище – вероятно, не только для служащих императорского дворца, но и для членов конгресса. Внутри было светло – круглые лампы налились светом при их приближении и постепенно потухли, как только они удалились. Впереди показались изогнутые бронзовые перила. Рэнд замедлил шаг, как только разглядел, что оказался на балконе огромного подземного зала. Рядом виднелся кратер, напоминающий воронку от снаряда.
Он остановился у перил.
– Боже мой, – выдохнул он, склоняясь через перила. В кратере легко мог поместиться космический крейсер. – Что это?
– Мемориал войны, – объяснил Траскар.
Рэнд тихо присвистнул.
– И кто же победил?
– Мы, – сухо отозвался Палатон. – Иначе мы давным-давно уже переварились бы в желудках абдреликов.
– Значит, вы воевали со «слюнтяями»? – Подземный зал знаменовал важный этап истории до появления Союза. Должно быть, война закончилась столетия назад.
Траскар подтвердил:
– И не только с ними, – охранник положил широкую ладонь на перила рядом с Рэндом. – Посмотри на зал конгресса того времени – больше здесь никогда не проводились заседания.
– И надеюсь, не будут проводиться, – Палатон отошел от перил и зашагал вперед. Он приостановился, приспосабливаясь к мелким и скованным шагам Рэнда.
Позади кратера, как только засветились лампы, Рэнд разглядел неправдоподобные сооружения – башни и винтовые лестницы, почти парящие в воздухе, залы и комнаты, полуразрушенные машины, металл которых поблескивал в золотистом свете. Кабины застыли на подвесных дорогах между зданиями. Рэнд покрылся пятнами при мысли, что вся это беспорядочно сваленная автоматическая техника и есть то, чего он уже не мог увидеть на современной Чоя.
