– Я не думал…
Чоя оборвал его, не желая выслушивать оправдание. Он наклонился, и Рэнд успел заметить только пару огромных бледно-голубых глаз.
– Ты знаешь, где находишься?
– Нет. Но я знаю, куда иду.
Бледно-голубые глаза вновь скрылись в тени.
– Похвально для любого разумного существа. Тогда я не стану мешать тебе.
Рэнд хотел пройти мимо, но жесткая рука придержала его за плечо.
– Ты – чужак в Чаролоне. Лучше не гуляй по ночам. Среди нас есть те, кто не любит чужаков, есть и такие, кто сочтет тебя легкой добычей.
Ледяной холод, последовавший за этими словами, пронзил Рэнда с силой удара, и он на миг потерял равновесие от испуга. Это было похоже на ощущение пристального внимания, которое он испытал вчера вечером, перед конгрессом, и в то же время чем-то отличалось. Грубостью. Чоя не заботило, нанесет ли он ему вред – или же сила его воздействия была случайной. Рэнд облизнул губы и постарался сконцентрироваться на том, чтобы оттолкнуть чоя, делая это со всей осторожностью. В голове Рэнда вспыхнула мысль, как будто произнесенная чужим, никогда прежде не слышанным голосом, и он инстинктивно понял, что она исходит от этого высокого чоя. «У него мозгов не больше, чем у камня» – эта мысль неожиданно доставила Рэнду удовольствие.
Атака прекратилась столь же внезапно, как и началась.
Рэнд произнес:
– Спасибо за совет.
Рука отдернулась с его плеча, слегка подтолкнув его в сторону коридора. Рэнд подавил желание оглянуться и встретить чужой взгляд – пока он не мог на это решиться. Его недавно зажившая нога ослабела, и Рэнд понял, что должен как можно скорее найти Палатона, или он просто упадет посреди коридора.
Палатон проснулся. Его постель еще была гнездом из льняных простынь, сладко пахнущих Йораной. Они занимались любовью, но так и не завершили ее, и сейчас он проснулся с желанием, особенно острым от недавнего присутствия Йораны. Протерев глаза, он увидел тонкую фигурку, неподвижно стоящую у порога комнаты и смотрящую на него.
Палатон вскочил, отбросив одеяло. Сначала он выругался на языке чоя, потом с трудом подобрал слова на трейде:
– Как ты сюда попал?
– Какая разница? – тихо ответил Рэнд.
– Разница есть, – Палатон обернулся вокруг пояса простыней. – В этом крыле достаточно надежная защита, чтобы убить батальон непрошенных гостей.
– Я просто вошел.
– Вошел? – Палатон прищурился. – Где твои повязки?
– Они мне надоели. Я снял их, – голос Рэнда стал слабым и утомленным. – Да, я просто вошел.
Палатон приблизился к порогу своей комнаты. Индикатор системы сигнализации горел на полную мощность. Он поборол искушение проверить сигнализацию – мощный звуковой барьер, предназначенный против вторжения. Ему не хотелось проходить барьер самому. Он взглянул на Рэнда, который добрел до большого, мягкого кресла у камина и рухнул в него.
– Ты что-нибудь чувствовал?
– В ушах немного гудело.
– И все? – Палатон недоверчиво повысил голоса.
Юноша пожал плечами – движение, которое выглядело таким изящным у чоя, но совершенно неловким у человека.
– Напомни, чтобы я сообщил охране, что слух людей не настолько… подвержен влиянию известного диапазона звуковых волн.
Рэнд скорчил гримасу.
– Вряд ли это поможет.
Палатон застыл посреди комнаты, погруженный в свои размышления, но тон Рэнда привлек его внимание. Подойдя к нему, он сел напротив Рэнда.
– Почему ты пришел?
– Мне не хотелось быть одному. И… я почувствовал, что ты тоже устал от одиночества.
– И поэтому ты разыскал меня. Но каким образом?
Ответом вновь стало пожатие плеч, такое неуклюжее, что Палатону было больно его видеть.
– Просто нашел.
Коридоры и переходы дворца были запутанными и длинными, хотя Рэнда поселили не слишком далеко от комнат, предоставленных наследнику. Палатон покачал головой, пытаясь найти случившемуся разумное объяснение.
– Ты ведь знаешь, между нами есть связь.
– Значит, я следовал ей, – Рэнд взглянул в сторону зашторенного окна, через которое пробивался розоватый утренний свет. – Может, именно благодаря ей я и прошел через защитное поле.
Пользуясь его бахдаром? Эта мысль не обрадовала Палатона. Он долго выбирал следующие слова:
– Тебя тянуло ко мне?
– Нет, просто я ответил на призыв. Я знал, что должен быть здесь. Я знал, что я, или ты, устал от одиночества.
На мгновение Палатон замолчал.
– Откуда ты это знаешь?
– Ничего я не знаю, – Рэнд перевел на него свои бирюзовые глаза. – Я не знаю, где кончаюсь «я» и начинаешься «ты». Яне знаю, кто я такой – я или ты. Мне снились свои воспоминания, и вдруг они прервались, и это меня встревожило. Я просидел в комнате полночи, а затем понял, что мне снились не только мои, но и твои сны, – он остановился и взглянул на постель: – Твоя гостья ушла слишком рано.
– Пусть так, – сухо заметил Палатон, – но я не стану об этом распространяться.
– Я ведь не спрашиваю, что у тебя стряслось. Я просто хочу знать… нет, ничего не знаю, – он закрыл лицо руками и с трудом выговорил: – Я не знаю, кто я такой – я или ты.
Никто не знал, что происходит, когда бахдар оказывается переданным другому, особенно совершенно чужому существу. Мысль о том, что Рэнд невольно пользуется резервами бахдара, преследовала Палатона, но он не хотел тревожить Рэнда. Он чувствовал связь между ними в зале конгресса, и это давало ему силу, хотя бы на краткие мгновения. Палатон впервые за много дней обрел надежду снова стать целиком самим собой.
– С тобой ничего не произошло, – объяснил он. – Ты просто носишь в себе мою сущность, как свеча – тепло, но в отличие от пламени и тепла, она не поглощает тебя.
Рэнд поднял голову, и его лицо ожесточилось.
– Ты так думаешь? А знаешь, что мне снилось вчера?
– Нет, – спокойно ответил Палатон.
– Мне снился полет – не на космическом корабле. Мне снилось, что я летел над горами, парил в воздухе, на чем-то вроде планера, и ловил ветер. Под крыльями были видны золотистые вспышки, я обозревал местность с высоты и распознавал термальные потоки по их свечению, определяя, куда они направлены. Я парил долго, почти целую вечность. Мне не хотелось приземляться. Но это летел не я, а ты. Даже сны теперь не принадлежат мне… – он остановился и поднес ладонь к глазам. – Сегодня я чуть не ослеп – препараты еще действуют. Я не знаю, как долго это будет продолжаться. Но… я не слепой. Все, что я вижу, как будто охвачено огнем. Я вижу, как ты горишь, все вы горите, все в этой комнате тоже горит – и только потому я вижу.
На миг у Палатона перехватило дыхание. Мальчик видел с помощью бахдара. Больше он не был его пассивным хранилищем. Но как же Рэнд пользовался им? Данные Союза подтверждали наличие у людей низких парапсихологических способностей, несмотря на их странные легенды. Неужели бахдар, очищенный Рэндом, горит так ярко, что выплескивается наружу? И если так, как Рэнду удается справляться с ним? Палатон уставился на человека, который обязан быть Заблудшим, но теперь не был им. Но что сказать ему? И надо ли давать объяснения? Он не мог видеть его глазами, он не знал, что видит Рэнд.
– Возможно, это побочный эффект. Нельзя полагаться на него.
– Здесь я могу полагаться только на тебя, да еще на старика Ринди, а этого мало. Тени разделяются, как только я отворачиваюсь, все исчезает. Если я лишусь этого, – Рэнд отвернулся от Палатона, глядя на холодный и пустой камин, – я буду узником внутри собственного тела. Ты не захотел даже, чтобы меня сопровождал Траскар. Кажется, я боюсь все больше. И потому не хочу оставаться один.
– Я не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
Они взглянули друг на друга, и Рэнд спросил с прорвавшимся в его голосе отчаянием:
– Но как ты сможешь остановить это?
Человеку была необходима вся правда, на которую только мог отважиться Палатон.
– Не знаю… пока. Но то, что ты видишь, частично вызвано моим бахдаром.
– Твоей силой?
– Да.
Рэнд вытянул палец и обвел контур резного стола, стоящего рядом с его креслом.
– Края искрятся, как бронзовые, или как будто осыпанные волшебной пыльцой – бледно-желтой, тонкой и блестящей.
– У всех вещей?
Человек кивнул.
Палатон никогда не видел ничего подобного. Аура, которую он мог читать, главным образом была проявлением эмоций других чоя, хотя, сосредоточившись, он видел слабые ауры органических, живых или некогда живых предметов. Так было, когда сила оставалась при нем. А теперь он обнаруживал только тусклые цвета, очертания предметов, на которые смотрел.
– Я никогда еще такого не видел, – произнес он, – но это неважно. Каждый из нас обладает особой, присущей только ему силой.
– И прячет ее, – губы Рэнда исказились, и он потер руку.
– Что с тобой?
– Немного болит рука.
Палатон вскочил, радуясь, что может что-нибудь предпринять. Он включил внутреннюю связь.
