тем пресловутым "как принято говорить", хотя в реальности всё может быть совсем наоборот.
Думается, если надеть кольца на проснувшуюся вместе пару с амнезией, они будут просто вынуждены говорить друг о друге в терминах любви.
В действительности же и сейчас редко кто вступает в брак по любви, а делают это лишь когда уже «пора» или же когда встретят более-менее подходящего для этого человека (то самое рациональное основание). Даже во второй половине XX века, наверное, меньшинство женились "по любви". В 1932 году изучение тысячи записей из книги записи браков жителей Филадельфии выявило, что 1/3 пар до свадьбы жили в радиусе пяти кварталов друг от друга; 1/6 пар жили в одном и том же квартале (Ансари, Клиненберг, с. 19). Но самым удивительным оказалось, что каждая восьмая пара вовсе жила в одном доме.
Последующие исследования показали, что приведённые цифры схожи для многих городов США — люди, как правило, вступали в брак фактически с соседями. И это оставалось характерным даже и для 1950–60-х.
"Это было поразительно," пишет исследовавший вопрос Азиз Ансари. "В общей сложности 14 из 36 человек, с которыми я говорил, женились или вышли замуж за кого-то, кто жил в пешей доступности от дома, где они выросли. На соседней улице, в соседнем здании — и даже в том же самом" (с. 18). И дальше Ансари шутит: "Только подумайте о тех, кто жил в доме, где вы выросли, или в вашем районе: можете представить, что кто-то из этих клоунов — ваш супруг/супруга?" (с. 20).
Иначе говоря, концепция поисков "родственной души" — это что-то совсем необычное в действительности, потому что никакого поиска собственно и не было. Люди вступали в брак с кем-то "более-менее подходящим", выбирая из очень ограниченного круга лиц. Они просто должны были вступить в брак и вступали, а за кого именно — этот вопрос не имел первостепенной важности. Важной была реализация культурного сценария сама по себе.
В жизни советского человека ситуация вряд ли отличалась сильно. Наверное, у каждого в СССР была знакомая пара, учившаяся в одном классе и сыгравшая свадьбу сразу по окончании школы. Что уж говорить о жителях деревни, выбор брачного партнёра которых всегда был очень ограничен. Впрочем, в крестьянской среде даже в 1920-е годы брачную пару детям нередко всё ещё выбирали родители (Адоньева, Олсон, 2016, с. 124).
Главный герой фильма "Белые росы", старик в исполнении Санаева, неспроста негодовал, что его взрослая дочь влюбляется в кого-то вне брака: "Какая тебе любовь надо? Бабе дети надо и мужик!"
В наше время ситуация только начинает меняться: всё больше людей осознают, что брачный культурный сценарий не обязателен, и жизнь можно строить по самым невероятным планам, которые прежде никем помыслиться не могли. Но такое решение требует высокой осознанности и смелости.
Целью данной главы было показать, что свойственная современности мифология "брака по любви" в реальности возникла совершенно недавно, и на протяжении всей своей истории брак был в корне отличным от современных представлений о нём: никто не искал в браке тёплых эмоций, утешения и поддержки. Исторически брак был средством подчинения и эксплуатации женщины, в связи с чем физическое насилие в семье всегда выполняло охранительную функцию этого древнего порядка. Как верно замечает Мэрилин Ялом, сегодня, предоставляя убежище женщинам, подвергшимся домашнему насилию, высказывая своё осуждение и пытаясь его пресечь, мы отклоняемся от многовековой практики (Ялом, 2019, с. 72).
3. Так что такое "семья"?
После этого историко-психологического экскурса в прошлое самое время задаться вопросом: так что же такое «семья»? Что скрывается за этим словом, и какой смысл мы в него вкладываем?
Как было показано, в прошлом то, что мы могли бы назвать семьёй, сильно отличалось от привычной нам сегодня картины как по составу, так по функциям и по психологическому содержанию. «Семья» прошлого была несравненно больше, но вместе с этим и эмоциональные связи между её членами были куда слабее, рассеяннее, чем сейчас. Особенно бросается в глаза отсутствие сильной привязанности между родителями и детьми. Та конструкция, которую мы сейчас называем семьёй, со всеми свойственными ей психологическими атрибутами (эмоции, поддержка и т. д.), распространилась лишь около 200–100 лет назад с ростом городов и с развалом широких родственных связей. То есть семья, как мы её знаем, возникла недавно.
Но вот главный вопрос: а что именно возникло недавно? Что даже сейчас мы называем семьёй? Обывателю данный вопрос покажется странным, ведь всем нам прекрасно известно, что такое семья, верно? Семья — нечто настолько очевидное, что и размышлять об этом странно. Но обыватель на то и обыватель, чтобы заблуждаться. Ведь, как известно в науке, ничто не должно вызывать такого подозрения, как нечто, очевидное для всех; из чего и вырастает "принцип недоверия к тому, что кажется «близким» и «знакомым» (Зидер, 1993, с. 177). Если какое-то явление кажется нам "само собой разумеющимся" или даже «естественным», то, скорее всего, мы просто не пытались вникнуть в его суть. Насколько сущность семьи самоочевидна для обывателя, настолько она вызывает споры среди учёных — не зря философ задавался вопросом: "как могло случиться, что мудрейшие теряются там, где обыкновенные люди не находят никаких трудностей?" (Шестов, 1993, с. 25) и дальше приходил к мысли о необходимости "преодоления очевидностей". Очевидность — иллюзия, скрывающая непонимание.
В действительности не только учёные, но и обыватель не скажет нам, что такое семья. Если попросить людей дать определение семье, они неожиданно для себя столкнуться с большими трудностями. У них сразу возникнет множество уточняющих вопросов: считаются ли членами семьи умершие, но всё ещё дорогие близкие люди? Стоит ли включать в семью дальних родственников, соседей, друзей и коллег, если с ними связывают любовь и забота? Будет ли считаться «своей» однополчанка бабушки, с которой поддерживается тесная дружба? "Под семьёй сегодня многие понимают связи шире родственных и сексуальных", признают социологи (Шадрина, 2014, с. 36; Адоньева, 2018, с. 110). Поэтому не удивительно, что если опрашивать людей на тему семьи, то каждый второй будет начинать фразой "Моя семья не совсем типичная…". Всё это потому, что никакой «типичной» семьи в принципе не существует, а обратное — только иллюзия. Семье невозможно дать чёткого определения, которое бы не пришлось затем снабдить десятком оговорок.
В последние десятилетия разных типов семей стало так много, что это ещё больше осложнило задачу определения семьи. В современных условиях чрезвычайно распространились семьи, представленные только матерью и ребёнком (детьми), или же семьи совсем без детей (только
