Женихи приехали только на шестой день, предварительно прислав гонца, что задержатся. К этому времени госпожа Ирэн впала в какое-то странное оцепенение. Вроде как всё равно ей стало, что да как, какой он, муж будущий… Анги же, узнав отчего за дверью зашумела и забегала прислуга, потянула её в коридор, бегом-бегом по лестнице, потом ещё один поворот…
Ирэн стояла у несколько запотевшего окна и смотрела, как во дворе, полном спешивающихся всадников, отчётливо выделяются двое. Оба выше среднего роста, один – полный громогласный брюнет, с усиками и аккуратно подстриженной бородкой. Даже сквозь стекло слышен гулкий голос, которым он отдаёт команды. Второй – с красноватым обветренным лицом и рыжей бородой. Оба роскошно одеты – бархатные плащи, подбитые мехом, огромные береты, сдвинутые на одну сторону, похожие на тот, что Ирэн видела на богатом покупателе на ярмарке. Даже упряжь их коней отличалась от солдатской большим количеством надраенных медных бляшек, какими-то кисточками, ленточками и прочими излишествами.
Здесь и нашла их всполошенная Шанта:
— Госпожа! Госпожа Ирэн! Лорд Беррит приказал, чтобы ужинать вы шли в зал!
Ирэн махнула рукой:
— Ступай, Шанта, я тебя услышала…
17
До ужина оставалась ещё прорва времени. Ну, оно и правильно. Пока гостям с дороги ванны приготовят, пока отмоются они да переоденутся в нарядное – как раз к тому времени на кухне всё будет к пиру готово. Странно-равнодушное состояние госпожи так встревожило Анги, что та послала Питера на кухню за отваром. Она уже давно заметила, что госпожа вино разбавленное не любит, предпочитает настой травяной, обязательно горячий.
После чая Ирэн немного оживилась. Питер сбегал ещё раз на кухню, воды горячей кувшин принёс, и выгнала его Анги из комнаты – госпожу собирать надо. Волосы мыли только вчера вечером, а потом в косу уложили, так что никакой причёски госпожа Ирэн делать не велела. Просто протерла ей Анги тело полотенцем, что в горячей воде намочила. Приготовила сорочку чистую и платье новое. Туфли когда надевала на госпожу – та аж поморщилась. А чего, спрашивается, ей морщиться? Новые туфли-то, красивые. Госпожа ещё вчера придумала на них бантик из клочка парчи сделать – совсем хорошо вышло!
Платье на госпоже Ирэн из сукна тонкого, ярко-голубого, вставку сделали из серебряной парчи. И воротник, и манжеты лунным блеском переливаются. Конечно, фасон не сказать, чтобы по моде. Леди Беррит совсем другое носит, но Анги видит – госпожа красивая в этой одежке. Волосы у неё густые, волнами идут, Анги их расчесала до шелковистой гладкости и так и оставила распущенными. А сверху, для скромности, белую вуаль накинула, тонкую, почти прозрачную, серебряной же ниткой вышитую по краю. И обруч госпожа не золотой выбрала в ларце, а под стать отделки на платье.
А дальше Ирэн села у ларца, открыла, чтобы в зерцало посмотреться, да и заявила:
— Питер, будь добр, с поленьев отщипни мне пару щепочек.
Питер повозился у корзины с дровами и подал госпоже несколько маленьких деревянных лучинок.
Анги смотрела с любопытством – понять не могла, что это госпожа придумала. А она щепки эти в камине опалила немного, да и затушила сразу, как кончик обгорел. А потом села у зеркала, и давай себе этими щепками в глаза тыкать! Этакого Анги ещё и не видела. Зато потом, как лицом госпожа к ней повернулась, заметила, что…
Как и сказать-то – непонятно! Красивее, что ли, госпожа стала?! Присмотрелась к ней, пытаясь понять, что изменилось, и с удивлением поняла – госпожа на глазах, вот прям в том месте, где ресницы растут, начертила линии тонкие. И, вроде как, от этого и глаза больше стали казаться, и ресницы длиннее! Надо же! Ну, ничего! Вот будет праздник пресветлый – Анги себе тоже такое нарисует! Хитрого-то и нет ничего, а как красиво вышло!
Ирэн заметила и удивление, и любопытство служанки и усмехнулась. Конечно, ей и самой теперь странно, что женские хитрости из прошлой жизни пригодились. Когда ей восемнадцать лет стукнуло – тушь в магазине и не купить было! Чем только тогда не красились. Даже, помнится, варили тушь сами. Из хозяйственного мыла и штемпельной туши. Не дай бог, такая в глаза попадёт – наревёшься, да и глаза красные будут*. Впрочем, сейчас не до воспоминаний. Надо бы хоть чем-то руки занять до ужина. Ждать ещё долго, а если всё время думать о встрече с женихом…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Больше всего Ирэн сейчас хотелось спрятаться и никуда не ходить. Страшно ей было. Просто страшно. Кто знает, какой он будет, этот самый муж? С лица, конечно, не воду пить… А вот с характером его всю жизнь придётся прожить. А если совсем уж мерзкий окажется?! А самое ужасное, что и разводов-то здесь нет…
Большим усилием воли Ирэн оборвала эти мысли, понимая, что сейчас просто разрыдается. Нет, пусть она и не сможет браку противиться, пусть и нет у неё выбора, но поладить с мужчиной нужно стараться изо всех сил. Потому Ирэн взяла в руки недошитое платье для Анги и стала подшивать подол, а чтобы мысли дурные не грызли, тихонечко напевала старую-старую песню:
— Каким ты был, таким ты и остался, орёл степной, казак лихой…
Допеть не дала Анги.
— Госпожа, что это за язык-то такой?
Только тут Ирэн сообразила, что поёт на русском. Сообразила и растерялась…
— Это… Это… это и не язык никакой, Анги… Просто мелодия придумалась мне. А языка кроме нашего я и не знаю.
Анги смотрела с подозрением. Ну, пусть даже не подозрение, пусть просто – настороженность. Вот нужно же было Ирэн так забыться?! Пока она ругала себя всякими словами и переживала, не подумает ли Анги худого, не сочтёт ли, что госпожа с ума сошла, руки сами собой клали стежок за стежком, а потом в дверь постучали, и лакей известил, что лорд Беррит ждёт дочерей в большой зале.
Зал Ирэн показывал Питер, пару дней назад, но, разумеется, сама бы она его и не нашла – слишком много было помещений, чтобы так сразу всё запомнить. Поэтому Питер и на ужин отправился с ней вместе – пажу дозволялось сидеть у ног госпожи.
Зал, днём пустой и гулкий, сейчас был наполнен людьми. Длинные столы были выставлены в виде большой буквы «Т». За короткой перекладиной, что стояла на крытом ковром возвышении, уже сидели лорд Беррит и его леди, рядом с ним – несколько свободных мест, с краю перекладины – отец Карпий, мадам Векс и последний – господин Буст. С другого краю – трое мужчин. Один из них – тот самый, тощий как щепка, со смешными усами и козлиной бородкой, что позволил себе смеяться над лордом, обзывая его подкаблучником. Ирэн так и не успела узнать, кто это такой – служащий лорда или гость.
Санти уже сидела за столом рядом с леди Беррит. На леди было очередное трёхцветное платье жёлто-зелёно-фиолетовое. Санти оделась в том же стиле, но несколько скромнее в плане цвета – её наряд был коричневый с оранжевым. Рядом с ними Ирэн почувствовала себя как воробей в стае павлинов. Может быть, стоило присмотреться к местной женской моде? Санти окинула платье Ирэн презрительным взглядом, хмыкнула и повернулась лицом к леди. Питер отодвинул тяжёлое кресло и помог усесться Ирэн.
Сейчас она остро ощущала свою чуждость и этому месту, и этим людям. Дамы между собой обсуждали свадебный наряд какой-то леди, дружно порицая её безвкусный выбор.
Стол был уже частично сервирован. Блюда с хлебом и пирогами, пирамидки варёных яиц, круглые головки сыра, большой свиной окорок с воткнутыми в него крест-накрест двумя ножами, несколько стеклянных графинов с разного цвета винами. Графины с вином стояли перед мужчинами. В маленьких плошечках – зубчики очищенного чеснока, соль, перец. Хотя, на вкус Ирэн, перца и так во все блюда добавляли с излишком. В разных концах стола – две огромные вазы с яблоками и грушами. Перед каждым стояла тарелка, лежал красивый кинжальчик с камушками в ручке и такая же двузубая массивная вилка, стоял тяжёлый кубок на высокой ножке. Перед женщинами вместо вина – розоватая бурда. Ирэн уже знала, что простую воду здесь не пьют, пьют или легкое пиво, или вино. Обычную воду считали вредной и пили её только слуги и крестьяне – дамам полагалось разбавленное вином мерзкое пойло.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
