с такой констатацией:
«Со второй половины апреля с.г. ряд сотрудников германского посольства отправляют из СССР в Германию членов своих семей и особо ценные вещи… По указанию германского посла Шуленбурга закуплены и доставлены к нему в особняк доски для упаковки; часть ценных ковров и серебряных вещей уже упакована в ящики».
Надо отметить, что опытный дипломат и умудренный жизненным опытом посол Шуленбург решил разубедить Гитлера в его авантюре. Как вспоминал Хильгер:
«В середине апреля 1941 года посол направился в Германию, чтобы составить ясное представление о планах Гитлера и попытаться в приемлемой форме донести до него мысль, что поход против Советского Союза представляет большую опасность. С этой целью он взял с собой подготовленный в посольстве меморандум и сразу же по прибытии в Германию направил его Гитлеру. Личная встреча Гитлера с графом Шуленбургом состоялась 28 апреля. Посол видел, что меморандум лежит на столе у Гитлера, однако из всего того, что говорил Гитлер, не смог заключить, читал он его или нет. Прощаясь, тот, однако, совершенно неожиданно обронил: «И еще одно, граф Шуленбург, я не собираюсь воевать с Россией!».
После того как посол 30 апреля вернулся в Москву, на аэродроме он отвел меня в сторону и прошептал:
— Жребий брошен, война — дело решенное.
Лишь по пути в посольство он мне сообщил о последнем замечании Гитлера, а на мой удивленный вопрос, как это сочетается с тем, что мне в самом начале было сказано, посол ответил: «Он меня намеренно обманул!»
А как же в этой ситуации действовал Сталин. Он, очевидно, считал, что ему не следует делать ничего, что позволило бы Гитлеру еще больше повысить требования, выслушать которые Сталин был готов. Но мыслил он по-своему. Как? Некоторые ответы в очередных главах.
Борьба со слухами немцами велась напористо и с ожесточением. Но и контрразведчики продолжали активничать, снабжая Кремль интересными материалами. Так, в конце апреля 1941 года на рабочем столе Сталина появился документ с Лубянки, в котором сообщалось, что 25 апреля удалось записать разговор между заместителем военного атташе Кребсом и помощником Кестринга Шубутом:
«Шубут: — Уязвимое место (для РККА. — Прим. авт.) — небольшая железнодорожная сеть и неинтенсивно действующий транспорт. Вот поэтому-то они могут и слабее защищаться.
Кребс: — Вы правы.
Шубут: — Во время поездки я на железной дороге встретил человек шестьдесят военных, но одетых в гражданское платье. Нам необходимо строго наблюдать за передвижением сил обороны. Ни в коем случае не выпускать это из поля зрения. Ну, с Грецией мы теперь справились (имеется в виду захват этой страны в ходе операции «Марита» в апреле 1941 г. — Прим. авт.). Скоро начнется новая жизнь — СССР. Мы планируем созыв всей сводной армии?
Кребс: — Да.
Шубут: — Но они еще не замечают, что мы готовимся к войне. А вы видели, какие войска прибывают на парад? (1 мая 1941 г. — Прим. авт.).
Кребс: — НКВД, дивизии, войска воздушного флота и другие.
Шубут: — Для подсчета мы можем использовать парад блестяще. Одинаковые две дивизии они не показывают, так как это не производит впечатления. Научились в этом отношении у французов, которые совершали подобную оплошность, а потом вышел пшик. Ну что ж, посидим на параде и постараемся все записать».
Этот документ до недавнего времени под грифом «секретно» хранился в спецархиве НКВД, КГБ и ФСБ. Сейчас он рассекречен и опубликован. Сегодня ценность его и подобных ему в том, что они подтверждают, что советские органы госбезопасности были в курсе планов и намерений фюрера в отношении Советского Союза. И не вина чекистов, что Сталин не сумел по достоинству оценить предоставлявшуюся ему информацию о военных планах Третьего рейха на лето 1941 года.
Накануне. Заботы Сталина
Вас делают похожими, чтобы управлять вами. Когда начинается война, вас превращают в патриотов.
Жак Фреско
Ожидание неизбежной войны — это ужасно и для простых граждан, и для руководства страны. Психологи знают, как мгновенно преображается человек, получивший в руки оружие: меняется в нем все — мироощущение, самооценка, отношение к окружающим его людям. Оружие — это сила и власть. Оно дает уверенность в себе, диктует стиль поведения, создает иллюзию собственной значимости. Воины Красной армии и местные граждане восточных областей Белоруссии, России и Украины все это испытали на себе.
Летом 1941 года они видели, как опьяненные успехами в Европе немцы, с закатанными по локоть рукавами, не с трехлинейками в руках, а с автоматами типа «шмайссер», гордо шли по пыльным дорогам и вытоптанным немецким кованым сапогом полям СССР. Они ощущали себя сильными не только потому, что мнили себя представителями высшей расы, а еще и в «силу силы» вермахта и его оружия, наштампованного заводами Густава Круппа и Фрица тер Меера, Карла фон Сименса и Густава Отто, Гюнтера Квандта и Фердинанда Порше и многих других, вооруживших Гитлера и его вермахт.
Рейх сформировал особый тип личности с психологией комбатанта — этакого вооруженного воина, уверенного в своей правоте солдата, сражающегося за правое дело и, конечно, ради денег, иногда очень больших…
1 сентября 1939 года началась Вторая мировая война, в которой участвовало 61 государство из 73 существовавших на тот период времени. Размах ее накрыл земли трех континентов и воды четырех океанов. Польша, недавно еще мнившая себя региональной державой пала почти за месяц с небольшим под кованым сапогом хорошо вооруженного германца. При том что вермахт являлся новой армией, несущей миру «новый порядок», как сегодня несут глобализм англосаксы во главе с США. У немецких солдат и офицеров к 1941 году уже появился на касках ореол всеевропейского победителя. Польша надеялась на традиционный род войск — конницу, немцы — на клинья быстроходных танков и на свежие мысли в военном деле. Последние получили быструю победу.
О войне с глубокой определенностью когда-то сказал американский писатель, журналист, автор юмористических и «страшных» рассказов Бирс Амброз. Он назвал ее не иначе, как способом развязывания зубами политического узла, который не поддается языку. Политики разных времен и народов не раз грызли своими зубами эти узлы, ввергая массы людей в огненные катастрофы с гибелью миллионов граждан — своих и чужих.
Некоторые агрессивные политики, такие как Гитлер, были уверены, что войны — это благо. «С тех пор как Земля вращается вокруг Солнца, — говорил фюрер в декабре 1940 года поверенному в делах Болгарии Драганову, — пока существуют холод и жара, плодородие и бесплодие, буря и солнечный свет,
