– Но она же просто использует Песнь, чтобы сделать его здоровым!
– На самом деле она использует Песнь, чтобы он снова стал самим собой, но тебе лучше спросить об этом какого-нибудь более одаренного целителя, чтобы он объяснил тебе особенности целительства. Я могу вытащить занозу и остановить кровотечение, если ты порежешься, но это предел моих возможностей. Мои таланты лежат в других областях.
Осознание вдруг забрезжило в голове, и Гэр мог лишь удивляться тому, что не понял этого раньше. Школа на островах. Старые книги. Все части головоломки встали на свои места.
– Ты один из хранителей! – выдохнул он.
Альдеран с улыбкой прижал руку к сердцу и поклонился.
– Можно даже сказать, что я истинный хранитель. Я всю жизнь пытаюсь восстановить наш орден и собрать те знания о Песни, которые еще сохранились. Это все, что удерживает вуаль между мирами.
Это было просто невероятно. Уголек надежды вспыхнул ярким пламенем.
– Так вот почему ты столько знаешь! – воскликнул Гэр. – И все это время ты позволял мне верить, что для тебя это только хобби, один из интересов! Ах ты хитрый старый… – Он прикусил язык, прежде чем последнее слово сорвалось с языка. – Так вот почему ты ждал меня в Дремене? Ты хотел, чтобы я присоединился к ордену…
Альдеран покачал головой.
– Я был бы счастлив, если бы ты решил присоединиться к нам, но решение ты должен принять сам. Дар, не отданный добровольно, уже не дар. Нет, я был в Дремене, потому что старый друг попросил помочь тебе и потому что он знал: больше никто не сможет этого сделать. Я был рад выполнить его просьбу.
– Это был Ансель?
– Нет, и не спрашивай, кто это был, потому что я не смогу тебе ответить. Я дал слово и не нарушу его.
Гэр глубоко вздохнул. Возможно, это был единственный шанс, и если он не спросит сейчас, другой возможности может не представиться.
– Ты научишь меня?
– Зависит от того, почему ты хочешь учиться.
– Я больше не хочу бояться.
– А знание равно силе. Хороший ответ. – Альдеран поднялся и зашагал по каюте, скрестив руки на груди. – Если я решу взять тебя в ученики, Гэр, тебе придется кое-что для себя прояснить. Ты один из представителей невероятно редкого вида. Ты способен слышать Песни земли, коснуться силы столь великой, что она может поднимать горы, и такой нежной, что она может дремать в бутоне с тысячами лепестков хризантемы не больше твоего ногтя. Это неизмеримый дар, и доступ к таким силам требует определенную цену. Цена эта – самообладание.
Старик развернулся.
– То, что ты делаешь с помощью Песни, важно, но то, почему ты это делаешь, порой важнее. Ты должен нести ответственность за результат, каким бы он ни был. Иногда разница между деянием и бездействием – это разница между глупостью и мудростью. Знание как использовать силу бесполезно без знания, когда ее нельзя использовать. И это первый урок, который я тебе преподал.
Гэр моргнул. Он никогда не слышал, чтобы Альдеран говорил таким тоном. Юноша уже привык к легкому характеру старика, и новая грань его личности, стальная, властная, стала для него потрясением. Мгновение спустя Гэр сказал:
– Понимаю.
– Я был уверен, что ты поймешь. Если бы ты не понял, или же если бы я сомневался в тебе, я не стал бы учить тебя чему-то большему, чем то, как не позволить Песни разорвать тебя на части. Мне неинтересны люди, поглощенные собственным тщеславием и жадностью или одержимые высокомерием. Песнь существует не для того, чтобы служить тебе, хотя служить тебе она будет. Любой владеющий даром способен применять его в избранных им целях, поэтому, выбирая учеников, нужно убедиться, что знание будет применяться мудро.
Альдеран помолчал, словно подбирая слова, но так ничего и не произнес.
Гэр подумал, что же осталось недосказанным. За миг до того, как выражение лица Альдерана изменилось, юноша заметил старую боль, но она исчезла, и теперь старик, выставив подбородок, яростно чесал бороду, словно собака в поисках надоедливой блохи.
– Итак, – снова жизнерадостно заговорил он, – что ты уже умеешь? Можешь сделать вот так?
И прежде чем Гэр ощутил щекотку в сознании, между койками повис жемчужно-белый шарик размером с грецкий орех. Шарик светился мягким серебряным светом: Люмиэль в миниатюре. Внутри всколыхнулась Песнь. Гэр сосредоточился и создал собственный шарик. Синеватый, не белый, он переливался, словно наполненный дымом, но светил так же ярко. Взорвав немало свечей, Гэр в свое время в совершенстве овладел этим искусством.
Альдеран одобрительно кивнул.
– Аккуратно. Мы зовем их «светлячками». Обычно я оставляю это для второго урока, но ты ведь необычный ученик, верно? – В седой бороде сверкнула сдержанная улыбка. – Чему еще ты научился?
– Я могу разжигать огонь, могу управлять воздухом… В основном это простые умения, как ты и говорил. Когда я пытался взяться за что-нибудь более сложное, что-то обязательно шло не так.
– Ты не первый, кто призвал Песнь и понял, что у нее есть зубы. Со временем ты научишься избегать укусов.
– И сколько мне понадобится времени?
– А как далеко ты хочешь зайти?
– Не знаю…
– Тогда я не могу ответить, долгим ли будет путь. Я изучаю Песнь с пеленок, а сейчас я старик, которого беспокоят суставы, а мочевой пузырь будит по ночам. Но мне до сих пор неизвестны пределы ее силы и есть ли у нее пределы. Кто знает, возможно, тебе суждено найти их, если ты на это решишься.
Гэр вытянул палец и коснулся поверхности своего «светлячка». Под пальцем завертелись цвета. Кожу покалывало, она шипела, как шербет на языке.
– Это дар Богини?
– Я склонен так думать. Не все рождаются с ним, но точно так же не все рождаются с хорошим голосом. Если ты веришь, что Богиня награждает некоторых из нас музыкальным слухом, а других благословляет талантом рассказчика, то, думаю, ты сам знаешь ответ.
– Значит, это не грех.
Альдеран ответил не сразу.
– Есть хорошее и плохое, правильное и неправильное, в глубоком смысле этих слов. Некоторые из них Церковь называет грехами. Мы не всегда согласны с ее определениями.
– Это не прямой ответ.
– А ты не задал прямого вопроса.
Гэр нахмурился.
– Звучит так, словно ты хочешь сказать, будто грех – только то, что я считаю грехом.
– Возможно, и так, – весело сказал Альдеран. – И только тебе решать, во что ты веришь, Гэр.
А во что он верил? Вопрос был таким обширным, что Гэр не знал, с какой стороны к нему подступиться, и решил пока оставить эту тему.
– Откуда берется эта сила? Она рождается внутри меня или приходит извне?
– И то и другое. – Альдеран улыбнулся, увидев изумление на его лице. – Это часть нас и нашего окружения, даже земли и воздуха. Со временем ты научишься слышать ее эхо во всем, к чему прикасаешься. К примеру, в некоторых диких животных и птицах она очень сильна. В других созданиях, в основном рукотворных, едва слышна, в них только память, и чем дальше вещь ушла от своих истоков, тем Песнь в ней слабее. Истинно одаренные могут взять пригоршню пепла и услышать Песнь деревьев, которые послужили дровами, а то и увидеть желудь, из которого эти деревья выросли.
Гэр был потрясен. Он понятия не имел, что простая магия, которую он лишь начал осознавать, коснувшись поверхности Песни, способна на такое. «Начни с малого, – говорил старик. – Мир велик». Внезапно мир оказался куда больше, чем Гэр когда-либо представлял. Размеры того, о чем он спрашивал у Альдерана, потрясали его.
– Кажется, мне многое придется узнать, – сказал Гэр.
Его «светлячок» задрожал от сквозняка.
Альдеран поднялся, и его «светлячок» рассеялся, как головка одуванчика на ветру.
– Больше, чем ты можешь себе представить, – ответил он, забрасывая сумку на плечо. – У тебя огромный потенциал, Гэр, но нужно приложить много сил, чтобы раскрыть его. Завтра, когда отдохнешь, сможем начать.
– В твоих сумках никогда не было мышеловок, верно? – спросил Гэр.
Альдеран оскалил зубы.
– Простые охранные чары, маленькая шутка, но кусает не хуже гадюки. Позже, если захочешь, я покажу тебе, как это делается. Никогда не знаешь, что может пригодиться.
– А баржа? Огонь? Я хотел спросить о нем, но все произошло так быстро, что это событие просто вылетело у меня из головы. Это тоже была Песнь?
– Нет, это была сигнальная ракета Скеффа. Большинство барочников возят с собой такие. Речные пути уже не настолько спокойны, как раньше. Я просто не стал дожидаться, когда фитиль догорит. – Альдеран открыл дверь. – Поднимайся на палубу. Свежий воздух пойдет тебе на пользу.
Когда старик ушел, Гэр улегся на свою койку. Он не знал, ответил ли Альдеран на его вопросы или только породил десяток новых. Вопросов было столько, что Гэр не знал, с чего начать. Он столькому хотел научиться, что нынешние его достижения казались милостыней; лучиной, которая терялась в безбрежности его невежества, как огонек свечи, который лишь подчеркивает окружающую тьму.
