Чего в эту минуту она желала больше всего?
В эту минуту она больше всего желала, чтобы ребенок родился здоровым.
Чего в эту минуту она больше всего боялась?
В эту минуту она больше всего боялась, что Панчо вернется и отвергнет ее и ребенка.
Буэнос-Айрес, 10 ноября 1938 года
Дорогая Мабель!
Выполняю давнее обещание написать тебе - письмо, о котором ты столько говорила, плутовка. Прежде всего, желаю, чтобы эти строки застали тебя в добром здравии, как и твою семью. Кажется, мы дали это обещание в шестом классе, когда нам едва исполнилось двенадцать лет, а мы уже только и думали что о женихах. Что ж, мне первой выпало отправиться в свадебное путешествие, вот я и начинаю.
Прежде всего, огромное спасибо за чудесный подарок, какой красивый ночник, а белый тюль абажура просто прелесть, я себе как раз такой хотела на свадебное платье, но найти было невозможно, он, наверное, импортный. И даже излишне говорить, для меня этот подарок значил много больше: что, по сути, наша дружба никогда не прерывалась. И не то чтобы я была материалисткой или что еще, но ты ведь уже остановила меня на улице, поздравить от всего сердца, а мне и в голову не пришло, что мы опять становимся подругами, как раньше, но за день до свадьбы, когда принесли ночник, я все смотрела на него и позвала маму - показать, что моя школьная подруга вспомнила обо мне. И как ты чудно выбрала! Еще раз тысячу спасибо.
С чего начать? Из церкви мы вернулись к маме, подняли тост с немногими нашими родственниками и родителями мужа, приехавшими из Тренке-Лаукена, и около половины десятого я уже переоделась, обновила дорожный костюм, о котором я тебе говорила, и мы выехали на автомобиле, это полная развалюха, но еще ездит. До тех пор я была как бесчувственная, ведь сколько нервов стоило мне длинное платье, и чемоданы, которые не закрывались, и еще до последней минуты препиралась с мамой, она настаивала, чтобы я взяла свадебное платье в Буэнос-Айрес и здесь сфотографировалась. Правда, в итоге я ее послушала, но мы еще не сфотографировались, завтра с утра пойду узнавать цены по фотостудиям улицы Кальяо, извини, проспекта Кальяо, Масса жутко сердится, когда я путаюсь в названиях, там я видела очень хорошие дома. Как я говорила, всю церемонию в церкви и утром в загсе я ужасно переживала из-за платья, и прически, и тюлевой фаты, которая так плохо сидела на примерках, я ничего не чувствовала, сплошные нервы, и во рту пересохло, до смерти хотелось пить, но когда я надела дорожный костюм, нахлынуло странное чувство, а сев в автомобиль и простившись с мамой, я разволновалась так сильно, так сильно, Мабель, что заплакала, точно безумная. Он рвался у меня из груди, из самого сердца, этот плач. Когда машина тронулась, муж посмотрел мне в лицо и все смеялся, но он тоже был взволнован, видел, как его мать тоже плакала, бедная сеньора, видно, она очень добрая. Я опустила вуаль на шляпке и ответила шуткой, не хотела, чтобы он увидел меня с размазанной по щекам тушью. К счастью, грунтовая дорога была достаточно утрамбована дождем, и около двенадцати мы добрались до Линкольна. Там мы переночевали, а на следующий день после обеда продолжили путь в Буэнос-Айрес. Около семи вечера мы въехали в Буэнос-Айрес, прямо по проспекту Ривадавия, сколько огней! муж показывал мне кварталы, по которым мы проезжали, - Линьерс, Флорес, Кабальито, красивые названия, правда? Онсе - до нашего отеля, дивного, в четыре этажа, огромного, старого, но неплохо сохранившегося, он расположен на проспекте Кальяо, близехонько от самого Конгресса, ни много ни мало.
Я приезжала в Буэнос-Айрес всего дважды, один раз девочкой, а второй когда бабушка легла в больницу почти при смерти. Мы были в трауре и никуда не ходили. Первое, что я теперь сделала, отнесла ей цветы, хотя мне это стоило пререканий с Массой, он все хочет делать по-своему, но он хороший, я не жалуюсь. В общем, что я тебе хочу сказать, - я здесь ничего не знала, почти. Понимаешь, отель жутко дорогой, но он того стоит, и мужу лучше находиться здесь, ведь ему нужно принимать деловых партнеров.
Поэтому мы и поехали в Буэнос-Айрес в медовый месяц, здесь он решит кое-какие дела, знаешь, может, это и не к добру, рассказывать до окончания дела, но я больше не могу терпеть. Оказывается, Массе Вальехос не нравится ни капельки. Говорит, что никогда не видел городка, где столько злых языков и гнусных завистников, как в Вальехосе, по его словам, Тренке-Лаукен более провинциальный, зато люди там лучше. Но куда он хочет перебраться жить, так это... сюда. Ни много ни мало! Представляешь, какой мне толстячок достался, с амбициями. У него тут друзья-земляки, дела у них идут неплохо, да и мы здесь тоже чего-нибудь добьемся. Пока что мы решили остаться еще на неделю и не делать задуманных для дома покупок, все равно благодаря подаркам у нас уже есть чудесные украшения для дома, главное - хорошо их расположить.
Ты скажешь, что я тебе рассказываю все что угодно, только не про медовый месяц. Прежде всего, Мабель, парень он очень, ну просто очень добрый. Этим я не хочу сказать, что он бесхарактерный, но думает он только о будущем и о том, как обеспечить нам все удобства, и всегда заботлив, покупает то, что мне нравится, и чтобы по дому мне не приходилось много работать, а когда у него выдается свободный вечер, ведь утром он всегда отправляется по делам, так вот, вечером мы ходим смотреть холодильники, патефон мы уже выбрали, и если я его уговорю, в первую очередь купим вентилятор, который я присмотрела, малюсенький такой, из последних новинок, весь кремовый. И как подумаю, что не надо больше ходить на работу в магазин, даже не верится, ущипни меня, Мабель, я хоть пойму, что мне это не снится.
Конечно, по возвращении в Вальехос меня ждет куча дел, ведь из-за поспешной свадьбы, представляю, что там в Вальехосе болтают, у них, наверно, на языках уже мозоли, так вот, в спешке я даже новые шторы у себя в комнате не повесила. Ах, какие гнусные, чего они только не наговорят, что у Массы ни кола, ни двора, что жить мы будем у мамы. Но мы им покажем, и если они ждут новостей раньше девяти месяцев, получат, будет им новость - переезд в столицу, а не выйдет, тоже ничего, у нас есть на примете коттеджик, снимем в городке, на асфальтовой улице. Я тебе сообщаю эти секретные подробности, поскольку ты и твоя семья на себе испытали людскую подлость за те месяцы, что длилась эта досадная история, я потому тебе и говорю, что ты можешь меня понять.
Мой муж спрашивает, что бы я предпочла в Буэнос-Айресе - квартиру в центре или домик с патио на окраине. Ах, Мабель, я так очарована, что хотела бы остаться в центре. Ну ладно, расскажу, что я делаю утром. Завтрак Масса заказывает в номер, и если начистоту, здесь-то и наступает момент, с которым мне трудней всего свыкнуться: что он с утра застает меня с заспанной физиономией, такая злость берет! Ну вот, он уходит, а я шью шторы, знаешь, если мы недолго пробудем у мамы, не важно, у нее останутся, хорошо бы ее чем-нибудь порадовать, ты же знаешь, папе сильно нездоровится. Ладно, не будем о грустном. Как было сказано, я шью шторы для моей бывшей девичьей комнаты, нашла дивную ткань, совсем недорогую, так что купила ее и делаю шторы. К обеду я привожу себя в порядок, и, если удается не дать Массе заснуть в сиесту, когда он свободен, мы выходим на прогулку, как я уже говорила, а если я остаюсь одна, то обследую все достопримечательности столицы, которые хочу посмотреть. А это проще простого, я уже запоминаю названия улиц, сама добралась до Кабильдо, Башни англичан, небоскреба, стоящего напротив, до вокзала Ретиро, порта, даже поднялась на военный корабль, который был открыт для посещения. Завтра ознакомлюсь с вокзалом Конститусьон, а мой муж (представляешь, никак не привыкну говорить "мой муж"), так вот, мой муж обещал сводить меня в район Боки, одна я не пойду, а то там много хулиганья. В семь я всегда жду его в отеле, он иногда приходит с каким-нибудь бизнесменом, и мы отправляемся выпить аперитив. На этой неделе, к счастью, я сообразила спросить в отеле, можно ли нам пансион без ужина, чтобы ужинать где-то еще, и добилась своего. Знаешь, это была удачная идея, потому что когда ужин у тебя в отеле оплачен, а кормят там очень вкусно, мы наедались от пуза, и ты сама понимаешь, каковы мужчины в медовый месяц, так что он уже никуда не хотел идти.
В общем, Мабель, с понедельника, когда мы стали есть вне отеля, дело пошло иначе, ведь если платишь сам, уже не набрасываешься на еду, точно с голодухи, как в отеле, наедаешься, но полегче. Ну вот, и я его прогуливаю всегда поближе к обелиску, идем себе, словно нехотя, фланируем не спеша, и не успеет наш сеньор Масса опомниться, как он уже у обелиска. А там ресторанов - ешь не хочу, теперь ты понимаешь, к чему я клоню? Мы заканчиваем ужинать около половины десятого прямо в центре квартала с театрами и кино, и тут уж ему не отвертеться. В понедельник театральные труппы отдыхали, и мы пошли в кино, дивный фильм, "Алжир", с Чарльзом Бойером и новой девушкой, не помню, как ее зовут, но это самая божественная женщина, какую я видела в жизни, и заодно я познакомилась с кинотеатром "Опера", о котором ты столько упоминала. Ах, ты была права, такая роскошь, что не верится, войдя, я увидела по сторонам эти дворцовые балконы, невероятно роскошные, с ухоженными растениями, и цветные витражи, а над экраном - та самая радуга, я онемела, тут муж толкает меня локтем и показывает на потолок... я чуть не вскрикнула: сияют звезды и летят облака, прямо настоящее небо! Фильм был хороший, но я все равно время от времени поглядывала наверх, а облака так и летали в течение всего сеанса. Недаром они так дорого берут.
