Славик не хотел об этом думать, но приходилось. Вот и пытался представить, что в данный момент происходит. И все время трогал аппаратик в кармане джинсов. Глазастая Нинка это заметила.
— Потерять, видать, боишься? Дай мне, я не потеряю.
— Пусть будет у меня, — сказал Славик, — там один-два кадра осталось — вдруг что-то интересное увижу?
— Лучше бы меня еще сфотал. Что у нас может быть интересного?
Гонцы явились, когда Славик был во дворе. Они с Нинкой учили Полкана давать лапу, а тот не понимал, что нужно делать, и лаял на них, требуя за это печенья. Бабушка вышла на крыльцо и позвала:
— Славик, ужинать.
В этот самый миг у калитки возникли двое и поманили его к себе.
— Ба, я сейчас, — ответил Славик.
Гонцы, Васек и Юрчик, прошептали, оглядываясь на бабушку и насторожившуюся Нинку:
— Слышь, они скоро будут. Пойдешь?
— Пойду, — сказал Славик. — Ба! — крикнул он, для храбрости громче, чем нужно. — Я ребят провожу и вернусь.
Бабушка ему поверила, а Нинка — нет.
— Куда это вы его зовете? — спросила она и тоже направилась к калитке. Славик увидел в глазах Нинки взрослую тревогу. — Я тебя, Васек, знаю, от тебя ничего, кроме плохого, не дождешься.
— Иди ты! — отмахнулся от девчонки Васек и потянул Славика за рукав. — Пошли!
— Не пущу! — завопила Нинка и схватила «жениха» за другую руку.
— Ты что? — зашипел на нее Славик. — Они меня просили, чтобы я им каратэ показал. Отпусти сейчас же!
— Он же у нас тренер, — совестил Нинку Юрчик, — его люди ждут, а ты держишь за штаны, как маленького.
Еле Нинку уговорили: она осталась во дворе. Мальчишки втроем вышли на улицу. Славику — он шел посередине — хотелось оглянуться, но он себя пересилил.
Михайловцев ожидали на плоской низине близ дороги, на рукодельном стадионе. Здесь стояли двое кривоватых футбольных ворот без сетки. Неподалеку протекал ручей, заросший тростником и рогозом. Ребят было человек двенадцать. Четверо по очереди били по воротам, которые защищал вратарь. Остальные сбились в кучу и с жаром о чем-то разговаривали. Гонцы подвели Славика к ним. Мальчишки обернулись.
— Вот он — надежда нации, — объявил Васек, подталкивая Славика вперед.
Генчик недоверчиво, будто до этого не видел, осмотрел его.
— Надо будет тех ребят предупредить, чтобы не кашляли сильно, — сказал он, — а то сдует с поля до драки, потом ищи его в камыше.
Общество дружно заржало.
— Слушай сюда, — Генчик перешел на деловой тон. — У них Митяй первым пойдет, а от нас я выйду. Если он меня свалит, ты попробуешь его своей каратушкой. Если я его — начнется свалка. Тогда смотри, кому помочь, понял?
Славик кивал и… завидовал Генчикову мужскому, какому-то солдатскому бесстрашию. О драке, где его могут свалить ударом кулака наземь, он говорил спокойно, как о футболе! И все егоровцы такие. Неужели никто из них не боится? Те пятеро даже футбола не бросают, хотя через пять минут нужно выйти на драку. Вот бы и ему так…
Малявка Юрчик тоже не боялся. Он ходил от одного к другому, что-то говорил, смеялся, размахивая руками, показывая, как будет драться…
Егоровцы снова сгрудились вокруг Генчика; Славик стоял чуть в стороне, один. Генчик оглянулся, увидел его, подошел.
— Не трусь, горожан! — И хлопнул Славика по плечу. — Позапрошлый раз мы их, прошлый — они нас, теперь наш черед побеждать! — У Генчика не было одного верхнего зуба, и Славику ужасно захотелось спросить, сам он выпал или выбили в драке. Хотел спросить, но не успел, потому что с дерева у дороги донеслось:
— Иду-ут! Иду-ут!
Бойцы повернулись лицом к противнику. Вратарь прислонил мяч к стойке ворот, четверо футболистов присоединились к своим..
Через какие-то три-четыре минуты с дороги вниз скатилась группа, тоже примерно человек из двенадцати. Скатилась, сплотилась и двинулась через футбольное поле.
Михайловцы приближались, и вот один из них стал группу опережать.
— Митяй, — прошелестело среди егоровцев, — Митяй.
Славик вгляделся и понял, почему Митяя выставили вперед. Роста он был небольшого, но с широченными плечами. Шел он набычившись, кулаки сжав, круглую голову на короткой шее в плечи спрятав. Это был таран. Сейчас он ударит в стену егоровцев, и та рухнет…
Генчик — высокий и тоже широкоплечий, но, конечно, не такой, как Митяй, — оторвался от стены егоровцев и пошел Митяю навстречу. Славик перестал дышать и замер.
Кто-то больно толкнул его в спину.
— Забыл, что тебе говорили? Иди! — Славик узнал голос Юрчика. Сделав шаг и другой на непослушных ногах, наш каратист чуть не упал. Все-таки к заводилам приблизился, встал неподалеку.
— Тебе в прошлый раз мало попало, что ты опять вышел? — так начал баталию Митяй.
— У тебя, видать, тоже короткая память, — ответил Генчик.
— Память, может, и короткая, да руки длинные.
Пока оба бойца не сделали ни одного угрожающего движения.
— Раз длинные, значит, укоротим, — пообещал Генчик.
— Это кто же мне руки-то укорачивать будет?
— Найдется человек.
Славик, завороженный этой словесной пристрелкой, совсем забыл о своей роли.
— Уж не ты ли? — поинтересовался Митяй.
— Может, и я. А что, думаешь, не подойду?
— А мы сейчас посмотрим на тебя в деле. — Митяй отступил на шаг, видимо, для того, чтобы броситься тараном на Генчика. Тот по-боксерски поднял и согнул руки.
Славик вспомнил про аппаратик. Он выхватил его из кармана, навел экранчик, держа коробочку у живота, на готовую схватиться пару и нажал на красную кнопку.
Противники сверлили друг друга глазами, мышцы у обоих были напряжены. Славик бросил взгляд на аппаратик — экран светился.
Митяй выискивал момент для атаки, раскачивая увесистый правый кулак…
Вдруг он опустил ударную руку, а левой почесал голову. Генчик на всякий случай сделал шаг назад.
Митяй наморщил лоб.
— Слышь, Гена, — сказал он, — а ведь у меня к тебе, пока мы не начали к вам собираться, вопрос по делу был. Чуть я его из-за этой заварушки не забыл.
— Ну так спрашивай. — И Генчик тоже опустил руки.
— Вот черт — совсем из головы вылетело! На нашем «газике» кольца надо менять, а у нас — ну ни одного! У вас случайно нет?
Генчик подумал.
— Есть. Вам сколько нужно?
— Да штук хоть… восемь, десять…
— Дадим. А у вас поршни найдутся?
— Поищем. За один поршень четыре кольца — идет? У нас, понимаешь, помидоры поспели, можем на уборке заработать, а наши поршни чуть не весь бензин в дым перегоняют. Ваш «газик» еще тянет?
— Пока тянет…
Митяй обернулся к своим.
— Ребя, есть кольца! Айда сюда!
Группа неуверенно двинулась к нему.
— Сядем? — предложил Митяй и первым уселся на траву.
Генчик тоже позвал своих.
— А вы чего как в землю вмерзли? А ну двигай сюда!
Командиры продолжали разговор о машинах, окружение тоже вступало постепенно в технический — самый занимательный для мужчин — разговор.
Славик все еще стоял поодаль. Единственное, что он догадался сделать, это выключить аппаратик.
— Эй, горожанин! — позвали его. — Иди послушай, о чем деловой народ говорит.
Митяй посмотрел на подходящего Славика. Спросил:
— Он что — тоже что-то умеет?
Ответил Генчик:
— А как же. Жевать.
Митяй кивнул и больше в сторону Славика не смотрел.
Славик постоял еще немного, сел. Поддержать разговор он не мог, техники не знал, поэтому слушал и снова завидовал своим ровесникам, так легко говорившим о карбюраторах, жиклерах, тормозных колодках, «лысой» резине, сцеплении, которое «ведет», скоростях, которые «заклинивает», свечах, зазорах и других удивительных вещах.
И егоровские мальчишки, и михайловские собирались летом в производственные бригады, работали на уборке овощей и фруктов, и у каждой бригады была своя, старенькая, автомашина.
И вдруг он вскочил: вспомнил о зеленой кнопке. Отошел, — никто этого не заметил, — и направил экран на командиров, сидевших друг против друга. Держал, кляня себя за то, что не вел счета в первый раз. Сколько держать нажатой зеленую кнопку, чтобы не навредить?
Но, видно, не навредил, не успел, потому что Генчик, оглянувшись на заходящее солнце, завопил:
— Чего мы расселись и скрипим, как старики, — темно уже скоро будет, — а ну давай в футбол!
Группа мигом раскололась на две команды, и началась игра.
Гоняли допоздна. Славик из-за аппаратика в кармане играть не решился. Он болел за своих, удивляясь зоркости деревенских мальчишек, видевших мяч почти в полной темноте.
Счет был 6:5 в пользу егоровцев, когда Митяй круглой своей, похожей на мяч, головой вбил шестой гол с углового. Может быть, мяч случайно нашел в темноте голову Митяя, но тот утверждал, что видел его и направил прямо в верхний левый угол. В верхнем левом углу, если о нем можно было еще говорить, сияла какая-то звезда.
