- Иоаким Иоакимович, Вы же понимаете, что в этот тяжелый час Ваши способности как никогда нужны республике. Я убежден, именно убежден, что именно Вы находитесь на своем месте, - говорил я Вацетису. - Давайте договоримся так. Я, как Председатель Реввоенсовета, буду давать Вам указания и рекомендации, которые Вы как Главнокомандующий можете оспорить, но только в личном со мной разговоре и аргументировано. В этом случае, я всегда прислушаюсь к Вашим словам и предложениям. В том случае, если Вы аргументировано отстаиваете Вашу позицию, то я снимаю свои предложения. При этом я буду давать Вам только письменные указания. Если у Вас нет аргументов, то в этом случае, Вы составляете на основе моих указаний соответствующий план обороны или наступления, а обоснование этого плана перед ЦК партии и правительством я беру на себя, как и всю ответственность по результатам выполнения этих решений и планов. Вы прекрасный специалист, Иоаким Иоакимович, верный и преданный делу. У нас и так громадная напряженка с кадрами, я не могу позволить республике потерять талантливого военного Вашего уровня и способностей, которому к тому же действительно можно доверять. Вы согласны, товарищ Вацетис, с таким разделением полномочий?
Вацетис согласился работать таким образом, но я понимал, что четко и не сильно задумываясь выполнять мои распоряжения, Главнокомандующий будет только после решительного успеха на Восточном фронте, точнее только в случае этого успеха. Пока же, Иоаким Иоакимович не настолько мне доверял, особенно учитывая тот факт, что сейчас события разворачивались на созданном именно Вацетисом Восточном фронте.
После этого тяжелейшего разговора с Главнокомандующим, заручившись его поддержкой, я продолжил претворять и другие свои идеи в жизнь.
Еще выезжая из Перми, я по памяти составил список из тех, кто, по моему мнению, проявил себя блестящим специалистом, честным и порядочным человеком, и не только в военных вопросах. Тогда, находясь в несколько радужном настроении под впечатлением встречи со Сталиным, я вдруг подумал, что следует позаботиться «о друзьях, которые могут стать врагами» и не только лично мне, но и «Делу Революции». Кроме того нельзя так разбрасываться подготовленными, хотя и при царизме кадрами.
Первым среди таких специалистов, не только с точки зрения профессиональных навыков, но и человеческим качествам, я вспомнил Бориса Михайловича Шапошникова. Шапошников был великолепным штабистом, при последнем императоре дослужившимся до полковника Генштаба царской армии. За Первую мировую войну был награжден шестью орденами. В октябре 1917 года был командиром полка, в декабре 1917 был выбран начальником Кавказской гренадерской дивизии. В мае 1918 года добровольно вступил в Красную Армию, занимал различные штабные должности в Высшем военном совете и Наркомвоенморе Украины. С августа 1919 года стал начальником Разведывательного отдела РККА, с октября 1919 начальник Оперативного управления Полевого штаба РВС Республики. Шапошников - человек, который много лет будет возглавлять Генеральный штаб РККА, военный теоретик, и практически единственный военный, которого Сталин будет называть по имени-отчеству. А это тоже дорогого стоит. На данный момент Борис Михайлович служил в Военном отделе Высшей военной инспекции РККА.
Для проведения стратегической операции на Востоке, такой специалист был необходим. У Вацетиса и так работы непочатый край, все успеть он физически не сможет. Необходимо рассчитать множество переменных - потребность войск в артиллерии, боеприпасах, темпы и направления движения частей, составить детальный план кампании, с определением целей и задач, оперативные планы частей и соединений, скоординировать действия, рассчитать потребное количество запасов и подвижного состава для бесперебойного снабжения ударной группировки и так далее. Как ни крути, и Сталин и Дзержинский, и сам Лев Давидович, несмотря на все его исторические знания, в военном деле были самоучками, а тут есть честный профессионал высшей пробы.
Еще немного подумав я вызвал секретаря и продиктовал телеграммы.
10 декабря 1918 года.
Все шифром.
Москва. Полевой Штаб РВСР
Начштаба Костяеву.
Копия зампредседателя РВСР Склянскому.
Приказом РВСР от 10.12.1918 назначить Шапошникова Бориса Михайловича начальником оперативного отдела ПШ РВСР.
Приказываю товарищу Шапошникову архисрочно прибыть в распоряжение ставки РВСР в Казань. Крайний срок – 13 декабря.
Троцкий. Вятка - Казань.
Орёл. Штаб Южного фронта.
Членам РВС Южного фронта тов. Мехоношину, Окулову.
Копия командующему Южного фронта Славену.
Все шифром.
Приказываю:
1. Остановить наступательные действия на Южном фронте. Закрепиться на достигнутых рубежах. Организовать и всемерно усилить оборонительные позиции.
2. Начать формирование Второй Ударной армии, как подвижного соединения в виде конного корпуса из сводной кавалерийской дивизии Царицынского фронта, Первой кавалерийской дивизии Ставропольских партизан и отдельных кавбригад, для использования в качестве резерва Фронта.
3. Думаю назначить командующим Второй Ударной армии, товарища Буденного. Жду ваши предложения по кандидатурам командира и комиссара такого соединения,
4. Всеми силами воспрепятствовать соединению Донской и Добровольческой армий, направив на усиление войск Каспийско-Кавказского фронта Первую сводную кавалерийскую дивизию Десятой армии.
Троцкий. Вятка - Казань.
Шапошников прибыл в Казань 12 декабря 1918 года, в ночь. 13 декабря, ранним утром, Борис Михайлович ждал прибытия поезда Льва Троцкого на вокзале. Встретились на перроне, где Шапошников, вместе с комендантом вокзала, встречал прибывшего Предреввоенсовета.
Комендант был отпущен после краткого доклада по обстановке, а Бориса Михайловича я пригласил к себе в вагон. На улице было холодно, а в кабинете коменданта неудобно разговаривать.
Шапошников коротко доложил о прибытии. Его высокая худая фигура, в ладно сидящем полушубке и казацкой папахе, открытое лицо производили хорошее впечатление
- Здравствуйте, товарищ Шапошников, рад Вас видеть. Как добрались?
Бывший полковник ответил, что добрался нормально, на бронепоезде «Красный Пролетарий». Выслушав ответ, я поинтересовался, завтракал ли его собеседник, после чего решил так.
- Борис Михайлович, устраивайтесь сначала в штабном поезде, комендант уже предупрежден, а потом позавтракаем с Вами, я тоже еще не успел, и я обрисую круг ваших задач. Согласны с таким планом кампании? - я улыбнулся при этих словах.
- Спасибо, товарищ Предреввоенсовета,- ответил будущий маршал. – Согласен. Разрешите выполнять?
- Выполняйте. Через полчаса встретимся. Только попрошу Вас наедине называть меня по имени-отчеству. Нам с Вами еще работать и работать. Хорошо, Борис Михайлович? – дождавшись утвердительного ответа я, резюмировал. - Ну, вот и прекрасно. Идите, устраивайтесь. Через полчаса Вас жду.
После совместного завтрака, я предложил, - Выбирайте Борис Михайлович, чай или кофе и поговорим.
Шапошников поблагодарив, попросил кофе. После того как нам принесли кофе, я решил начал разговор.
- Борис Михайлович, как работник штаба РВСР, Вы уже знаете какая обстановка складывается на Восточном фронте.
Наш замысел таков. Пока Колчак, вооружается с помощью Антанты, проводит интенсивную мобилизацию и переформирование своих войск, одновременно атакуя наш левый фланг, мы должны ударить на ослабленном им правом фланге. Удар необходимо наносить по линии Уфа-Челябинск, с выходом в тыл и поворотом наших войск на Екатеринбург.
Цель – окружение и уничтожение ударной армии Колчака в районе Екатеринбурга.
После этих слов я сделал паузу. Борис Михайлович хотя и был удивлен, но молчал и ждал продолжения. Не дождавшись никакой, кроме внимания, реакции я продолжил.
- Как только мы возьмем Челябинск, войска Третьей Армии нанесут ему как фронтальный удар, так и создадут угрозу окружения частей Колчака демонстрацией или атакой из Кунгура. Идея этого плана не просто заставить белогвардейцев отступать, а развалить их фронт, внести полную дезорганизацию и панику в их ряды. Что скажете? Осуществимо?
Шапошников задумчиво выслушал Предреввоенсовета.
- Лев, Давидович, как к этому плану отнесся Главнокомандующий?
- Я смог пока его убедить. Однако для того чтобы товарищ Вацетис полностью осознал и проникся возможностью успеха, мне необходима именно Ваша помощь, Борис Михайлович.
Я прекрасно понимал, что в глазах собеседника сейчас выгляжу даже не недоучкой, а полным профаном, который пытается что-то объяснить профессионалу. Здесь возразить было нечего, так как особых военных успехов за бывшим Львом Давидовичем Троцким не наблюдалось, но это как раз было поправимо. Я принялся терпеливо объяснять.
