гигиенических принадлежностей. Скоро должны начаться критические дни, а просить Арса сгонять за прокладками как-то стыдно.
Мужчина хмыкает и уходит забирать посылку.
Я же возвращаюсь к плите, стараясь унять бешено стучащее сердце.
Слабачка!
Решила же, что мне не нужен тот, кто в другую сторону смотрит. Но стоит Арсу меня коснуться, и мозги превращаются в розовый кисель.
Включаю ледяную воду и ополаскиваю лицо.
А в голове вертится идиотская мысль попробовать. Что мне терять? Какой смысл корчить из себя недотрогу, если… Тяжело сглатываю.
Глупо обманываться насчет того, что моего обидчика все-таки посадят. У его папаши слишком много денег. А Арс мне нравится… И его прикосновения тоже.
Щеки обжигает румянец.
Усиленно делаю вид, что занята, когда Арс возвращается с коробкой.
Мне нужно время, чтобы все обдумать. Но, кажется, ответ я уже знаю…
Глава 13
Арс
— Север на позиции, — сообщаю тихо и прячу рацию в карман смокинга.
Вечер набирает обороты. Мимо меня снуют гости: мужчины в костюмах и женщины разной степени одетости.
Сегодня парочка денежных мешков решил отпраздновать слияние капиталов.
В принципе, работа стандартная: смотреть, чтобы не дебоширили и не напивались сильно. Ребята такие задания любят. Риск перестрелки стремится к нулю, а оплата хорошая.
Мимо меня дефилирует стайка юных прелестниц в боевой раскраске. Ищут папика или, если повезет, мужа. А вот Леся вряд ли бы надела огромные шпильки и платье, едва прикрывающее зад.
— М-м-м, какой жеребец, — тянет одна, прикусывая соломинку коктейля и стреляя взглядом в мою сторону.
Другие тоже смотрят, хихикают.
Не обращаю внимания. На таких сборищах охранника сцепить — это прямо обязаловка какая-то. Меня это не трогает, а вот Лом рад. Он никогда не откажется потискать дорогую шлюшку.
Мысленно ругаюсь, припоминая интерес ублюдка к Лесе. Хрен ему, а не телефончик.
А девки все шушукаются. Наконец, одна из них встряхивает гривой огненных локонов и походкой от бедра чешет ко мне.
— Ну привет, красавчик, — мурлычет плотоядно.
— Добрый вечер, мисс.
В моем голосе ровно ноль эмоций. Точно так же я могу поздороваться с табуреткой, но девку это не смущает.
Приблизившись почти вплотную, она игриво ведет пальчиком по лацкану моего пиджака.
— Скучаешь?
Нет, бл*дь. Развлекаюсь вовсю.
— У вас есть трудности, мисс?
— Можно просто Элен… — прижимается теснее.
А вот это уже нарушение всех границ. Перехватываю девушку под локоток и аккуратно оттесняю в сторону.
— Если у вас трудности, я могу помочь покинуть вечер или заказать такси.
Элен недовольно кривится. Ярко алые губы напоминает мне рот пиявки.
— Ты меня облапал! — взвизгивает, а в голубых глазах предвкушение скандала, — Я…
— Оу, Элен… На охранников потянуло? — скрежещет по нервам мягкий голос.
Татьяна…
Видит бог, сейчас бы я предпочел схлопотать пулю. Сердце ворочается в груди раскаленным булыжником. Оборачиваюсь, рассматривая упакованную в вечернее платье стерву. Винно-бордовая ткань любовно обрисовывает фигуру, делая из вчерашней нищей студентки императрицу.
Таня нарочно лениво приближается к нам, давая «насладиться» ее неотразимостью. У нее идеальная фигура. Широкие бедра, высокая грудь, на которой так хорошо смотрится подсвеска за хрен-знает-сколько тысяч долларов. Гарнитур под сережки.
Элен шипит что-то оскорбительное в стиле «на себя посмотри» и быстро ретируется.
А Таня останавливается в двух шагах, явно не торопясь уходить.
— Привет, Арс, — щурит свои колдовские глаза.
У нее редкий цвет. Почти изумрудный, с крохотными голубыми жилками.
— Добрый вечер.
Сам не пойму, откуда у меня взялись силы на равнодушный тон. Даже Таня слегка выгибает бровь — удивлена.
— Мне помощь нужна… Проводишь?
Черт! С каким удовольствием я бы остался на посту, но нарушать регламент не имею права. Долбанные правила!
— Куда именно?
— Я покажу, — едва заметно облизывает губы.
Часть меня готова плюнуть на все и мчаться хоть к черту на рога. Или в ближайшую подсобку, чтобы там проверить, какого цвета у Тани белье и есть ли оно вообще. Голову кружит аромат дорогих духов. Яркий, чуть маслянистый… Леся пахнет совсем не так…
Щелк — и шипастая пружина напряжения ослабевает.
Как утопающий за соломинку, цепляюсь за образ хрупкой русоволосой девушки, мелькнувший перед глазами.
— Куда проводить? — повторяю с нажимом.
В глубине зеленых глаз мелькает тень. Недоумение, злость… Мальчик на побегушках вдруг перестал подчиняться? Трубку не берет, номер блокирует. Теперь еще и верного песика не спешит разыгрывать. Не бежит за хозяйкой, роняя слюну.
Нарочно злю себя, подбирая самые нелесные эпитеты. Хватит с меня этого дерьма. Надоело быть на вторых ролях.
— На лоджию. Третий этаж, — все-таки выдает Татьяна. — Так боюсь заблудиться…
Самое тухлое вранье, которое я когда-либо слышал. Но достаю из кармана рацию и сообщаю на пост:
— Север на связи. Посетительница просит сопровождения.
— Сопровождение разрешаю.
— Следуйте за мной, — роняю и, развернувшись, иду к лифтам.
Таня плывет рядом. Нарочно касается меня, едва ощутимо, дразнящее… А я ловлю себя на мысли, что ее прикосновения в кои-то веки не дурманят голову. Я все еще реагирую, но уже получается держать себя в руках.
Давлю на кнопку, вызывая лифт. Всей кожей чувствую на себе сканирующий взгляд. Танечка не хочет расставаться с игрушкой. Танечка решила напоследок нервы потрепать… Она в этом мастерица. В отличии от Леси.
Двери распахиваются, и я пропускаю Татьяну вперед. Но едва остаемся одни, она переходит в атаку.
— Что происходит, Арс? — придвигается ко мне слишком близко.
Запах духов наполняет кабинку, тяжело давит на виски. Молчу, гипнотизируя табло. Сейчас приедем, отбуксирую ее на лоджию и адью. Но Татьяна так не считает. Давит на кнопку "стоп".
Твою мать…
— Это из-за той новости? — касается моего плеча, но в голосе уже явственно звучит напряжение.
— Здесь установлены камеры.
— О, насчет этого не волнуйся, мы же просто разговариваем… Звук они не пишут, я узнавала.
Ясно, поскупились на нормальную систему наблюдения. Бывает.
С силой тру шею и разворачиваюсь к Татьяне. Проще вражеский огонь грудью встретить, чем вот так, наживую… Но, черт, когда, если не сейчас?
— Тань, ты вроде замуж собиралась? Ну и пиздуй. Или мне с твоим женихом поговорить?
Даже под тональником видно, как она побледнела. Не ждала угроз. А мне до судорог в пальцах хочется перехватить тонкую шею и как следует сжать. Заставить почувствовать то, что я когда-то — боль, пробирающую до нутра, и невозможность вздохнуть.
Но вместо этого с силой жму кнопку. Лифт приходит в движение. А Таня, наконец, приходит в себя.
— Арс, — тянет жалобно. — Ты ведь… ты все понимаешь. Между нами ничего не изменится! Это просто штамп!
— Нет никаких мы, — отсекаю, уже не скрывая раздражения. — И
