Когда уже сумки были набиты награбленным, послышались шаги и скрип открываемой двери.
Алексей присел, увлекая за собой Верочку, а потом лег, обняв её и прижав к полу. Делал он это машинально, но была в его жестах какая-то нежность. Или ей так показалось.
Можно было порадоваться – вошли не бравые ребята, не милиция. В костюмерную заглянула сонная вахтерша. Она невнятно чертыхалась и добродушно ругала себя. Что-то вроде: «Вот дура старая! Вроде и закрывала дверь, а ключ в замке оставила. И свет не погасила. Совсем склероз».
Сторожиха поворчала, погасила свет, заперла дверь снаружи и унесла ключ… Катастрофа! Костюмерная располагалась в полуподвале и окон не имела. Дверь сломать можно, но это грохот, звонок вахтерши в милицию, погоня, захват, тюрьма, суд, лагерь… Не очень-то этого хочется!
Верочка боялась пошевелиться. Они все еще лежали на полу, и Алексей так приятно обнимал её за плечи.
Темнота была полная, а зажигать свет рискованно. Сытин сел, покопался в карманах и на несколько секунд осветил окрестности огоньком зажигалки.
– Что будем делать, Вера? Сдаваться или прорываться.
– Ни то, ни другое. В восемь утра уборщица откроет все двери, пойдет греть воду и трепаться с вахтершей. Тогда и убежим. А пока спать.
– Неудобно как-то.
– Почему это. Найдем сейчас по паре шуб от Дедов Морозов, завернемся и самое милое дело.
– Я не в этом смысле.
– Алексей, вы меня стесняетесь? Не надо. Я не стану к вам приставать… Ну и вы постарайтесь. В этом театре один уже пытался до меня добраться и в глаз получил.
* * *
Милиции Аркадий боялся всегда. Еще с раннего детства. Бабушка постаралась – она даже кашу внуку впихивала под угрозой: «Ешь! А-то придет милиционер и заберет тебя».
Но реально с людьми в серой форме Аркаша стал встречаться, когда стал автомобилистом. Тут он понял, что менты гораздо охотней забирают не тебя самого, а твои деньги…
Звонку от Шурика Сухова можно было не удивляться. Хватка у того парня была крепкой. Аркадий ожидал, что мент напомнит о себе и при случае выставит счет за молчание. Небольшой – двести или максимум триста баксов… При встречи Сухов озвучил сумму в пятьсот долларов:
– Понимаешь, Аркаша, с Петьки Колпакова я бы больше запросил. Это же его была идея с подменой документов? А сейчас мы влипли. То есть – вы влипли. Я же готов продать информацию, которая вас спасет.
– Какую информацию?
– Сначала деньги, Аркаша, а потом стулья.
– А как же я могу знать, что эти сведения стоят так дорого?
– Дорого? Тут твоя жизнь на кону стоит, а ты торгуешься. Стыдно, Аркаша.
После такого заявления ничего не оставалось, как вытащить бумажник… У Аркадия были значительные суммы на непредвиденные расходы. На себя он тратил только то, что получал от Чуркина. Но был еще приварок, разница между заявленной ценой квартиры и реальной. Вот и Вере Заботиной он отдал гораздо меньшую сумму, чем получил за её комнатку… Эти неучтенные денежки Аркадий называл Стабилизационным фондом и тратил на всякие непредвиденные авантюры.
– Хорошо, товарищ Сухов. Я согласен. Держите пятьсот долларов… Но если информация будет малозначимой, я заберу деньги назад.
– Хотел бы я на это посмотреть… Не бойся, Аркаша, не обману! Значит так. Тебе имя Ольга Сытина ни о чем не говорит?
– Как вам сказать…
– Ладно, не будем в прятки играть. Сытин, её муж подал заявление о пропаже Ольги. Утречком, на следующий день после того, как она была застрелена на лавочке в Сивцевом Вражке. Она! А не актриса Заботина… Где актёрка я не знаю, но вот только вчера к нам приходил сам Сытин и забрал свое заявление. Нашлась, говорит, моя жена Оленька.
– Не может быть!
– Сам знаю, что не может быть, но факт на лице. Я хоть и пьяный вчера был… Так мы и пили на деньги Сытина. Он банкет нам закатил на радостях, что жена вернулась.
– Странно. Надо выяснять.
– Вот и выясняй, Аркаша. Я, если что узнаю, то сразу позвоню. Готовь деньги!
* * *
В Турбюро, где работала жена, Сытин бывал несколько раз. Но всё случайно, мимоходом. Сейчас же предстояла операция «Ловушка».
Возможно, что убийца никак не связан с этой фирмой, и капкан останется пуст. Но и отрицательный результат – это результат. Тогда надо будет ловить в другом месте.
Удивительно, но сотрудницы Турбюро его сразу узнали. Он никого из них не помнил, а девушки сразу защебетали:
– Мы так переживаем, Алексей Юрьевич. Просто ужас какой-то! Но никаких страшных известий нет? Мы верим, что Оленька найдется…
– Она нашлась! Вчера пришла. Погуляла немножко и вернулась… Это просто счастье! Я так рад.
Алексей ожидал, что именно такое заявление и его глуповатый вид вызовут шок. Так оно и случилось. Все, кто находился в холе, замолкли и застыли в тех позах, в которых услышали странную новость. Но ненадолго. Женское любопытство пересилило.
– Алексей Юрьевич, а Ольга не говорила, где жила эти дни?
– Говорила, но я не запомнил. Какая сейчас разница! Она сказала, что сравнила и поняла, как ей было хорошо со мной.
– А с кем она вас сравнивала? С Олегом?
– С каким Олегом?
– Со студентом… Но она с ним давно встречалась и не собиралась, чтоб насовсем.
– Нет, девочки, про студента я ничего не слышал.
– Тогда это тот ювелир, с которым она в Париже познакомилась. Она так его скрывала, что мы даже имени его не знаем. Но о его горячности слышали… Так Ольга к нему от вас убежала?
Тут для Сытина наступило время застыть в шоке… В таких конторах подружки всегда любят злословить. Не могла же Ольга вот так с одним, потом с другим… Врут подлые девки!
– Это вы, милые девушки, сами у неё спросите. А мне на это наплевать. Я не ревнивый.
– А почему она не пришла?
– Боится, что вы от неё какую-то вещь потребуете. Просила не говорить, что она её на даче спрятала… А вообще-то она пришла. Вон под окнами бродит.
Вся последняя тирада и была ловушкой. Но в явном виде на неё никто не среагировал. Восприняли только последнее и бросились к окнам.
С высоты третьего этажа всё было как на ладони. Верочка вышагивала по бровке, по бордюру, который в Питере смешно называют поребриком. На ней было любимое платье Ольги, любимые туфли, та самая сумочка, а еще парик, успешно конфискованный в театре «Глобус».
Кто-то из девиц раскрыл окно и издал приветственный возглас. Загримированная Верочка обернулась на крик, встрепенулась, замахала рукой, раздаривая всем улыбки.
Не зря репетировали! Театр удался. Ни одна из близких знакомых Ольги не почуяла подмены. Нельзя только допустить, чтоб кто-то спустился вниз.
– Девушки, а как поживает ваш шеф, господин Другов?
– Милан у себя в кабинете. Цветёт и пахнет!
– Я загляну к нему на пять минут, а потом сообщу вам нечто интересное. Вы пока скопируйте списки последних туристов Ольги. Так, чтоб с адресами и телефонами. Можно?
– Сделаем, Алексей Юрьевич… Только парижского дружка там не будет. Он не в её группе был. Они случайно познакомились, и такая у них любовь закрутилась… Вы только не обижайтесь, Алексей. Сами сказали, что вы не ревнивый.
Злые девушки и про Милана Другова сказали неправду. В последние дни он завял. Совсем не цвел, а если и пах, то это был запах страха. Он готов был на всё, что угодно, только бы не встречаться больше с теми бандитами.
А Виктор это чувствовал и дразнил. За эти дни он уже три раза появлялся на глаза. Вот вчера вечером – случайная встреча возле дома Милана. Понятно, какая она «случайная»! Это прямая и явная угроза… И этот бандитский Виктор при встрече ехидно и мерзко улыбнулся. Но в ответ на это получил от Другова не менее многозначительную улыбку. Правда, Милан хотел вложить в нее сарказм и презрение, а получилось не так. Он выдавил из себя гримасу виноватого пса – страх и полное подчинение.
Ну что они от него хотят? Как он найдет Ольгу Сытину? Капитан Мосин сказал, что её ищет вся московская милиция, а результатов ноль.
Неделю назад Другов нанял группу частных сыщиков. Эти ребята вообще работают так, что дым валит. А результатов ноль.
Посетитель показался Милану знакомым. Точно, это муж той самой Ольги. Они встречались под Новый год на корпоративной вечеринке.
– Рад вас видеть, господин Сытин. В том смысле, что очень сочувствую. Сопереживаю!
– И я очень рад… В том смысле, что моя Оленька вернулась.
Сытин подробно пересказал душещипательный сюжет о нечаянной измене жены и её счастливом возвращении. Потом подвел Другова к окну и продемонстрировал вещественное доказательство.
Верочка стояла теперь перед окнами шефа, лучезарно улыбалась и посылала воздушные поцелуи.
– Мы решили уволиться, господин Другов.
– Как?
– Немедленно и без выходного пособия. Напишите приказик, отдайте трудовую книжку и привет.
– Но пусть она сама поднимется.
– Не хочет, Милан. Боится кого-то… Она запретила мне говорить. Но вам-то можно?
