Посад распространялся к востоку и дошел до нынешнего Китайского проезда. Еще в 1394 г. для защиты рыли ров по трассе современных Большого Черкасского переулка и проезда Владимирова, причем рыли «меж двор», следовательно, дворы стояли восточнее рва. Возможно, именно в это время появилось название Китай-города от древнерусского слова «кита», что, по-видимому, означает земляное укрепление с применением плетня.
Возведение Китайгородской стены было начато в 1534 г. – во времена регентства матери молодого царя Ивана IV – Елены Глинской и год спустя после устройства нового земляного вала и рва.
16 (27) мая 1535 г. «Даниил митрополит ходил со крестом около рва и молебны пел и место освятил и по молебне заложил Петрок Малый новокрещенный фрязин стрельницу, врата Сретенские на Никольской улице, да другую стрельницу, врата Троицкие, с тое же улицы к Пушечному двору, да третий врата Всесвядские на Варварской улице, да четвертые врата Козма Домианские на Великой улице», – сообщал «Пискаревский летописец».
Стена протяженностью 2567 м и толщиной до 6 м, с 14 башнями, в том числе 5 проезжих, была закончена в 1538 г. Понадобилось всего четыре года для сооружения грандиозных укреплений второго пояса Москвы. Почти правильный прямоугольник стены упирался концами в башни Беклемишевскую со стороны Москвы-реки и Собакину (Арсенальную) со стороны Неглинной и составлял единое целое с Кремлем.
Китай-город занимал территорию 58 гектаров и представлял собой очень сильную крепость, построенную по последнему слову тогдашней фортификационной техники. Китайгородская стена была ниже кремлевской, но ширина ее верхней боевой площадки – 6 метров – предоставляла большую свободу защитникам и давала возможность большей огневой мощи. Мерлоны стены были прямыми, причем в каждом было по три боковых щели: средняя большая и две боковые – для пищалей. Просветы между зубцами также служили для стрельбы. Кроме того, в самой стене и в башнях, выдвинутых за пре делы стены, были устроены бойницы для среднего и нижнего боя и машикули для навесного боя.
Стена выложена из большемерного кирпича с множеством различных клейм, что говорит о возросшем производстве кирпича, ставшего основным строительным материалом в XVI и последующих веках. Остатки Китайгородской стены на площади Свердлова с угловой круглой башней позади гостиницы «Метрополь», длинное прясло вдоль Китайского проезда, несмотря на выросший культурный слой, производят впечатление мощи и неприступности. Скошенный цоколь отделен от стены белокаменным валиком. Такой же валик отделяет бойницы навесного боя и основания зубцов. Общий характер тяжелых объемов прямоугольных и круглых башен, резко очерченная прямая линия зубцов, форма бойниц – все эти элементы скорее напоминают генуэзские крепости, чем ломбардские замки предшественников Петрока Малого.
В 1539 г. Петрок Малый был послан в город Себеж, к местному воеводе. Его сопровождал переводчик Григорий Мистрабонов. В этом городе Петрок Малый пробыл три недели и за это время заложил крепость. Затем он отправился в Псково-Печерский монастырь, откуда должен был выехать в Псков, затем в Москву. Но вместо этого Петрок Малый со спутниками, среди которых были боярские дети Андрей Лаптев и Василий Земец, оказался за границей – в ливонском Новогрудке (Нейгаузен). Здесь Петрок Малый заявил, что возвращаться в Россию не намерен, и пытался бежать. Беглеца поймали и отправили в Юрьев (Дерит) на суд епископа, который настаивал на его выдаче великому московскому князю. Неизвестно, чем кончилось это дело. Однако в русских источниках Петрок Малый после 1539 г. уже не упоминается.
Петрок Малый был последним итальянским зодчим на Руси первой половины XVI века. «Фрязины», как их называли русские люди в отличие от «немец» – всех прочих иностранцев, сделали свое дело. Наступили новые времена. Одновременно с объединением Руси вокруг Москвы, избавлением от татарского ига и созданием централизованного сильного государства растет и национальное самосознание русских людей. Из их среды выходят такие светила русской архитектуры, как Федор Савельевич Конь, украсивший «Ивана Великого» золотой главой, построивший Белый город в Москве и Смоленскую крепость; Барма и Постник, создавшие шедевр мировой архитектуры – собор Василия Блаженного у стен Кремля, и многие другие. Они-то и завершили формирование центра Москвы, которым мы не перестаем восхищаться.
Колокольня «Иван Великий» (Бон Фрязин, 1505—1508) и звонница (Петрок Малый, 1532—1548)
Башня Китайгородской стены. Петрок Малый. 1535—1538
Т. И. Гейдор
Барма-Постник
Богата древняя русская культура мастерами, чей самобытный талант воплотился в замечательных произведениях литературы, живописи, архитектуры. Но слишком мало имен сохранила нам древняя история.
Развитие русского зодчества в XVI веке отражало общегосударственный подъем, связанный с успешной борьбой за единство всей Русской земли, с ростом национального самосознания. Массовый рост городов и крепостей по всей территории государства, обширное внутригородское строительство способствовали численному и качественному росту строительных артелей. Почетным становится ремесло строителя, формируется личность зодчего. Их называют «государевыми мастерами», самых выдающихся даже упоминают в летописях. В XVI веке их насчитывается более десяти. Среди них встречаются еще имена-легенды, которые до сих пор таят загадку. К таким мастерам относятся авторы выдающегося произведения русской архитектуры XVI века – храма Покрова «на рву» (Василия Блаженного).
Это мастера Барма и Постник. Вот как сообщает о них русский летописец в XVII веке: «…дарова ему (Ивану Грозному) бог дву мастеров русских по реклу Постника и Барму и была нремудри и удобпи таковому чудному делу». Оба эти имени встречаются в летописных источниках в разной интерпретации. Есть упоминание только одного имени Бармы. А в одном из древних документов названо имя псковского «городовых и церковных дел мастера» Постника Яковлева, направленного Иваном Грозным в 1555 г. в числе других псковских строителей в Казань – «новый город Казань делати». Есть и такое летописное известие, где имя Постник и прозвище Барма совмещаются в одном лице – «сын Постникова, по реклу Барма».
При сопоставлении различных письменных источников и на основе изучения сохранившихся построек почти все исследователи сходятся на том, что зодчий Постник Яковлев, руководитель строительных работ в Казани и один из авторов Покровского собора в Москве, – одно и то же лицо. По второму вопросу – является ли он единственным автором знаменитого храма или же с соавтором – мастером Бармой – мнения расходятся. Наиболее распространенной и устоявшейся точкой зрения является та, которая признает авторство за двумя зодчими. Строительство храма, начатое совместно в 1555 г., через год после отъезда Постника в Казань продолжалось в течение четырех лет под руководством Бармы. Возможно, что основное композиционное и художественное решение тоже принадлежит последнему. Так это или нет, в настоящее время сказать с большой достоверностью трудно. Лишь в одном мнении сходятся все исследователи – созданное Бармой и Постником в середине XVI века произведение является величайшим творением.
Его возникновение связано с героическими событиями в русской истории – победой русских войск в 1552 г. под Казанью. Возвратившемуся из Казани войску была устроена триумфальная встреча, которая вылилась в народный праздник. Автор «Повести о Казанском взятии» с восхищением описывает народное ликование. Торжественное шествие русского войска во главе с царем Иваном Грозным запечатлено на иконе «Церковь воинствующая». А в центре древней столицы, у стен Кремля на Красной площади, вознесся храм, равного которому ни до, ни после него не было создано на Русской земле. Он должен был прославить победу русского оружия и увековечить память всех погибших на полях сражений.
Все это определило характер архитектуры храма. Необычная композиция вызвана конкретной задачей, поставленной перед зодчими, – соорудить восемь церквей во имя святых, в дни празднования которых происходили основные события Казанского похода. Но уже при закладке храма зодчие внесли свои изменения, чтобы добиться большей органичности и совершенства композиции. Восемь церквей, расположенных вокруг девятой, центральной, поставлены на высоком подклете. Через несколько десятилетий с восточной стороны был пристроен десятый придел над могилой юродивого Василия Блаженного, чтимого в народе. Центральная церковь посвящена празднику покрова, совпавшему по времени со взятием Казани. Храмы-приделы, расположенные по сторонам света, имеют форму восьмигранных столпов. Они значительно выше четырех других, поставленных между ними. Это постройки кубической формы с бесстолпным внутренним пространством. Они во многом напоминают маленькие посадские церкви, в обилии строившиеся в Москве в то время. Особенность четырех последних состоит в том, что два восточных придела не имеют алтарных выступов – апсид, а два других, у западной стены, примыкающей к центральной церкви Покрова, имеют диагональный скос. Отличительной чертой плана Покровской церкви является вытянутость внутреннего объема по оси запад-восток. Гармоничная композиция всей группы церквей, высотная соподчиненность их между собой создают сложный, но удивительно органичный архитектурный ансамбль. Снаружи все церкви, за исключением центральной, увенчаны рядами кокошников, взбегающих вверх к основаниям вытянутых барабанов. Иногда кокошники чередуются с архитектурной декоративной формой, напоминающей фронтоны. Центральная церковь перекрыта высоким граненым шатром, на звездчатом основании которого первоначально были поставлены восемь декоративных главок, как бы повторяющих общую архитектурную композицию. Все церкви богато и причудливо украшены. Цельность декоративного убранства достигается благодаря применению единого набора элементов, характерных для кирпичной архитектуры XVI века.
