– Нет, мой король любит меня сильнее, чем ты можешь представить, – громко проговорил Доминик. – Он дал мне в жены самую прекрасную леди в своем королевстве.
– Это не прекрасная леди, а красивая ведьма! – ответил Джон.
– Ты болен, старик. Скажи свой тост и дай нам спокойно продолжать праздник.
Джон визгливо засмеялся, а Мэг напряглась в молчаливом протесте.
– Это именно то, что я собираюсь сделать, – заявил Джон. – Мы должны выпить за короля, который ненавидит тебя настолько, что дал тебе в жены женщину из рода Глендруидов.
– Это не самое большое бремя для меня, – усмехнулся Доминик.
– Ха! Ты спокоен, как камень. А между тем для мужчины и рыцаря нет ничего хуже. У тебя, так же как и у меня, никогда не будет сыновей.
Усмешка сошла с лица Доминика.
– Что ты сказал? Твоя дочь бесплодна?
– Я же тебе говорю, что она ведьма. – Джон в сердцах сплюнул. – Если между вами не будет любви, она никогда не родит тебе сына.
Доминик хмыкнул:
– То же самое можно сказать о любой женщине.
– Обычные женщины не вольны рожать или не рожать, но род Глендруидов проклят.
Против своей воли Доминик взбесился, увидев в глазах Джона безумие, опустошенность и триумф одновременно.
Быстрый взгляд на Дункана и Мэг показал ему, что они знают о проклятии и верят а него. Все рыцари, сидящие в зале, наблюдали за Домиником с интересом, пытаясь угадать, что он будет делать, узнав тайну Глендруидов.
– Все женщины из этого рода рожали только дочерей, и то не всегда, – продолжал Джон.
– Если это правда, почему же ты хотел выдать леди Маргарет за своего сына? – спросил Доминик.
– Потому что это был единственный способ оставить Блэкторн Дункану. И… – голос Джона прервался.
Доминик ждал.
Джон посмотрел на Мэг и Дункана.
– Они привязаны друг к другу, – проговорил он наконец.
Ответ не удовлетворил Доминика.
– И что? – поинтересовался он мрачно.
– То, что был какой-то шанс, что у них родится сын, – просто сказал Джон. – А если даже и нет, то всегда полно крестьянок, которые будут горды родить сына от своего господина. Так или иначе, мои земли унаследовал бы мой прямой потомок.
Глаза Доминика сузились, когда он услышал свою мечту из уст ненавистного старика.
– Но, – деловито продолжал Джон, – ни один мужчина не может увлечь ведьму, поскольку в ведьме слишком мало страсти. А даже если такой и найдется, то это точно будет не ее муж. И она, как обычно, родит дочь, и эта дочь будет незаконнорожденной.
Эти слова заставили всех присутствующих посмотреть на Мэг.
– Это правда, – горько произнес лорд Джон. – Маргарет не моя дочь.
Он повернулся и указал пальцем на седоволосую женщину, которая наблюдала за происходящим с другого конца зала.
– Скажи ему то, что он должен знать, – злорадно воскликнул лорд Джон. – Скажи ему сейчас.
Старая Гвин взошла на возвышение с легкостью, удивительной для ее возраста. Она повернулась к Доминику и посмотрела ему прямо в глаза, не боясь их холода.
– Это правда, – подтвердила Старая Гвин. – Мея госпожа уже была беременна от другого, когда выходила замуж.
Она замолчала.
– Скажи ему! – визжал старческий голос. – Скажи ему, что произойдет, если он силой попробует заставить свою жену родить ему ребенка!
Тишина.
– Старуха, – с угрозой обратился к ней Доминик. – Лучше скажи мне все.
– Если ты будешь принуждать Мэг к супружескому ложу, твои поля не дадут урожая, стада погибнут, а вассалы перемрут, – ответила Старая Гвин.
Доминик недоверчиво приподнял бровь.
– Но если ты достаточно опытен, чтобы доставить ей удовольствие в постели, твое поместье будет процветать.
– Продолжай, – велел Доминик, когда молчание затянулось.
– А если между вами возникнет большая любовь, есть шанс, что она родит тебе сына.
Неясный шум пробежал по залу. Но в этом ропоте ясно слышались два слова, повторяемые снова и снова: Волк Глендруидов, Волк Глендруидов, Волк Глендруидов…
– Пусть будут прокляты все ведьмы из рода Глендруидов! – выкрикнул Джон. – Они холодны, как могильные курганы! Они никогда никого не любят!
В порыве безумия он вскочил и поднял вверх бокал.
Выгнать, чтобы не умерли все твои люди. Пусть ты каждую минуту своей жизни будешь мучиться, что твой род умирает вместе с тобой!
Я дарю тебе в жены ведьму Маргарет.
Старик одним глотком выпил содержимое бокала и с размаху бросил его на пол. Вдруг он вздрогнул, покачнулся и упал на стол, сшибая приборы. Когда Доминик подбежал к нему, Джон Кемберленд, лорд замка Блэкторн, был мертв.
И улыбался.
Глава 9
– Что ты собираешься делать? – спросил Саймон брата.
Доминик безучастно смотрел на занавеси, которые отделяли маленькую комнату, где он сейчас, находился, от большого зала. Факелы на стенах уже почти догорели. Неясный шум доносился из зала, но это не был шум пиршества. Столы опустели, гости разошлись. Сейчас слуги начали уборку, но никто не трогал господский стол, стоящий на возвышении, – стол покойного лорда Джона. Остатки пищи, собранные со столов, отдали охотничьим псам.
Доминик пожелал слугам приятного аппетита. Естественно, никто, кроме них, не получил от сегодняшнего пиршества никакого удовольствия.
– Доминик! – окликнул его Саймон.
– Я похороню старого пса по христианскому обычаю, что же еще? – произнес он раздраженно.
– Я не это имею в виду.
Повисло тяжелое молчание.
Рука Доминика медленно сжалась в кулак, и удар этого кулака потряс крепкий деревянный стол.
– Я жалею, что не убил Дункана тогда, когда у меня был для этого повод, – процедил он сквозь зубы.
– Почему? – спросил Саймон. – Он ушел без ссоры, забрав всех своих людей.
– Мне придется, по правилам хорошего тона, позвать его на похороны.
Доминик издал звук, похожий на яростное рычание охотничьего пса.
– Но к тому времени прибудут все остальные твои рыцари, – напомнил Саймон. – Замок не сможет покорить никто, кроме короля.
Нетерпеливым движением Доминик повернулся к брату.
– Ты слышал, что сказал Джон? – За холодом в голосе Доминика скрывалась боль. – Между моей женой и этим шотландским отродьем существует «привязанность». Господи, может быть, она беременна от него!
– Все может быть, – задумчиво проговорил Саймон. – Вот я и спрашиваю: что ты собираешься делать?
– Я не буду торопиться переспать со своей женой.
– Я думал, – хмыкнул Саймон, – тебе интересно узнать о ее добрачной жизни. Всякие там Дунканы…
– Когда – или если – я буду уверен, что она не беременна, – продолжал Доминик, не обращая внимания на слова брата, – я буду знать наверняка, что я – отец ребенка, которого она когда-нибудь родит.
