Прежде чем Мэг успела что-нибудь ответить, в башню вошли Саймон и Дункан. Когда Дункан увидел Мэг, он резко остановился. Саймон посмотрел на Доминика, и тот жестом приказал ему следовать дальше в одиночестве. Но когда Дункан хотел заговорить, Доминик опередил его.
– Прежде чем ты начнешь бранить мою жену, – сказал он холодно, – вспомни, что ты жив только благодаря ей.
Дункан внимательно посмотрел на Доминика, глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, и ответил:
– Мэгги не имеет никакого отношения к нашему разговору.
– Они просто использовали меня как пешку, – вмешалась Мэг, прежде чем Доминик успел что-либо ответить.
Оба мужчины смотрели на нее с удивлением, поскольку тон, которым она это произнесла, был для нее необычен. Она продолжала таким же злым голосом:
– Мой отец – или он мне не отец, а может, и вообще никто? – был очень горд своим жестоким планом. Он предполагал сделать из меня приманку. С какой же стати Дункану извиняться за такую замечательную идею?
Шотландский Молот тяжело переступил с ноги на ногу. То, что сказала Мэг, было правдой, но, произнесенное вслух, звучало весьма неприятно.
– Мэгги, – проговорил он хрипло, – я не хотел причинять тебе никакого вреда. Ты веришь мне?
– В таком случае почему же ты собирался затеять битву, когда она стояла беззащитная в центре поля боя? – язвительно спросил Доминик.
– У моих людей был приказ! – закричал Дункан. – Я поклялся убить каждого, кто причинит Мэг хоть малейший вред.
– А мои люди? Что ты приказал им? – холодно поинтересовался Доминик. – Как бы ты сумел предотвратить тот вред, который могли причинить ей они?
Дункан побледнел.
– Мэгги, это не должно было произойти, – обратился он к ней. – Я бы смог защитить тебя!
– Зачем? Смерть – это избавление.
Мужчинам понадобилось некоторое время, чтобы осознать смысл ее горьких слов. Когда это произошло, оба удивленно воззрились на нее.
– Почему ты так говоришь, дорогая? – прошептал Дункан.
– Лорд Джон пытался использовать меня как предлог для того, чтобы начать войну с норманнами, с тех пор, как мне исполнилось восемь лет, – сказала Мэг. – Если бы ему это удалось, я не смогла бы жить с сознанием того, что являюсь причиной бедствий и смерти множества людей. Моя смерть принесла бы покой мне самой и множеству других.
– Ты не можешь так говорить, Мэгги.
– Могу. И говорю.
Доминик не сомневался ни в одном слове Мэг. Он видел зеленый огонь, горящий в ее глазах, и чувствовал, что на ней сосредоточены все надежды жителей поместья Блэкторн. Жить с сознанием этой надежды и понимать, что ты не сможешь оправдать ее, – это могло сломить даже такую женщину, как Мэг.
Взволнованный ее словами, Дункан провел своей большой рукой по волосам Мэг, не в состоянии произнести ни слова.
Мэг почувствовала его страдание и коснулась его руки своими ласковыми пальцами.
– Я верю, что ты не хотел моих ран или смерти, – сказала она.
– Спасибо, – ответил Дункан низким, дрожащим голосом. – Я… – Он тряхнул головой и обнял Мэг. – Я не хотел потерять тебя, Мэгги. Я не хотел подвергать тебя даже малейшему риску.
– Я не упрекаю тебя. – Она горько улыбнулась. – Ты настоящий мужчина и делаешь то, что всегда делают мужчины.
– И что же всегда делают мужчины? – холодно спросил Доминик, убирая руку Дункана с плеча Мэг.
– Воюют за то, чтобы иметь землю и сыновей.
Доминик хмыкнул:
– Это все равно что сказать: солнце занимается только тем, что встает и садится.
Странно, но слова Мэг не понравились Доминику. Он не хотел, чтобы его ставили в один ряд с Джоном, который готов воевать и с королем, и с церковью, лишь бы его незаконнорожденный сын унаследовал Блэкторн.
– Для мужчины есть и другие ценности, кроме сыновей и земли, – произнес он.
– В самом деле? – удивилась Мэг. – Назови хоть одну из них.
– Когда ты прикасаешься к моим губам, жена, меня в этом мире не волнует больше ничего – ни земля, ни сыновья.
Мэг опустила ресницы, чтобы скрыть свой трепет.
– Прости меня, муж. Боюсь, что события сегодняшнего дня лишили меня способности рассуждать. Я никогда больше не поставлю тебя в один ряд с обычными смертными.
– Твои извинения звучат еще обиднее, чем обвинения.
Дункан усмехнулся, наблюдая, как слова Мэг действуют на Доминика. На ее губах возникла легкая улыбка, которую она постаралась тут же погасить.
– Я приношу вам обоим свои поздравления. Теперь я оставлю вас.
– Подожди, – резко возразил Доминик.
Дункан удивленно обернулся.
– Ты пойдешь с нами в большой зал, – продолжал Доминик. – Я хочу, чтобы все видели, что ты цел и невредим и тебя все-таки не кастрировали на свадебной церемонии.
Мэг издала какой-то сдавленный звук и посмотрела на Дункана. Он при этих словах вспыхнул.
– Обопрись на его руку, – сказал Доминик Мэг. – Но больше ты никогда не прикоснешься к нему.
Жестокость в голосе Доминика заставила Мэг посмотреть на него. То, что она прочла в его глазах, повергло ее в смятение. Не говоря ни слова, она взяла Дункана под руку. В молчании все трое подошли к большому залу, который был освещен факелами, развешанными на стенах. Серебряные приборы сияли на длинных столах. Саксонцы и норманны сидели вперемешку, ожидая новобрачных. За ними внимательно наблюдали мужчины, стоявшие вдоль стен вместе со слугами. Однако эти люди слугами не являлись. В руках у них были заряженные арбалеты.
Это придавало всем движениям замедленность и даже некоторую заторможенность. Под дулами веселиться неуютно. Лорд Джон тоже ждал появления Мэг и Доминика. Он сидел за столом, которой несколько возвышался над остальными. Три золотых прибора стояло на этом столе. После того как супруги появились в зале, слуга по знаку Джона наполнил вином золотой бокал, украшенный драгоценными камнями.
– Тост за новобрачных, – произнес Джон.
Несмотря на то что голос его прозвучал едва слышно, все разговоры в зале моментально стихли, и рыцари повернулись к столу лорда Джона.
– Посмотрите на великого норманнского лорда, – начал Джон голосом, полным презрения. – Посмотрите на дурака, который доверился королю Генриху и был обманут им.
Подавленные возгласы и вздохи послышались в зале.
Доминик улыбнулся хищной улыбкой.
– Ты прекрасно разбираешься в предательствах, потому что всю свою жизнь занимался ими. Объясни же, как король Генрих предал меня.
– Это очень просто. Посмотри на свою жену.
Доминик искоса посмотрел на Мэг. Ее губы были бледны и плотно сжаты. Он взял ее за подбородок и повернул ее лицо к себе.
– Нет, мой король любит меня сильнее, чем ты можешь представить, – громко проговорил Доминик. – Он дал мне в жены самую прекрасную леди в своем королевстве.
