Сиди и слушай. Надеюсь, что ты не поддался общественному мнению относительно меня, — заметив, что я уже собрался отвечать, он добавил: — это был не вопрос. Я знаю о проблемах в стране. Знаю, что нет того запала, который у людей был раньше. Мы словно встали на месте. И теперь появляются уже известные тебе трудности на границах. Но что куда хуже — новость о заговорщиках в столице. Уж чего, а этого мы всегда старались избегать. Я могу сделать предположение, что ответственные за это люди на самом деле сидят в Большом Совете.
«И еще руководят Третьим. Плохи твои дела», подумал я, но вслух не высказал ничего, продолжая слушать императора.
— Трубецкой отчитался передо мной в том, что вся банда заговорщиков ликвидирована, а допрос, который вы учинили на заводе, не только не раскрыл ваших личностей, но еще и показал, что остальные рабочие не поддерживали заговор. И это дает надежду, что все не так плохо.
Алексей Николаевич сделал небольшую передышку и отпил воды из прозрачного стакана с затейливым узором:
— Гусевские. У вас такие есть?
— Угу, — кивнул я. — Есть.
Император позволил себе слабую улыбку. Точно порадовался тому, что в моем мире не все так плохо. Потом облокотился на стол и продолжил:
— Я могу сложить два и два. Слишком резко выросло давление на семью. Похищение Анюты и вся эта история с тем, что ее несколько месяцев опаивали неизвестно какими ядами. Нападение на брата. И твое появление из параллельного мира — тоже в своем роде давление. Но так сложилось, что я доверяю людям, которые защищают мою дочь по собственной воле. К тому же, она доверяет тебе. И ты за немалый срок не сделал ничего предосудительного, о чем не сообщил мне.
В этот момент я подавился, потому что как раз думал о том признании. Так себе исповедь. Признаваться императору в списке деяний, за которые можно загреметь на немалый срок.
Алексей Николаевич взял второй стакан, резко наклонил графин и плеснул воды едва ли не через край, а потом так же резко протянул мне. Всем своим видом он выражал недовольство тем, что я его перебил.
К счастью, ничего подозрительного в моем поведении он не заметил. А мне не хотелось оправдываться за несовершенное. И потому, опустошив стакан, я принялся слушать дальше.
— И одновременно с этим оказалось, что моя служба безопасности в целом — не так уж и хорошо обеспечивает безопасность. Поэтому я хочу немного разобраться в происходящем. Найти виновных или, как минимум, определить в Большом Совете тех лиц, которые имеют свои интересы поперек государственных. Как ты считаешь, справишься?
— У меня есть другое предложение, вероятно, дерзкое, но тоже поможет сбить градус напряженности.
— Я рассчитывал на другой ответ, но раз мы беседуем в обстановке неформальной... говори.
— Есть немало косвенных свидетельств того, что руководитель Третьего отделения стоит на некоторыми антигосударственными действиями, — выпалил я и сам поморщился от формальных терминов.
— Этому человеку я всецело доверяю, поэтому не сделаю ничего, чтобы раскрыть его фигуру кому-либо.
— Но ведь это же нелогично!
— Нелогично сейчас поступаешь ты, Максим. Я задал вопрос. Ты согласился с предложением и выслушал идею. Теперь я хочу знать, насколько ты оцениваешь свои способности.
— Мне надо будет посетить заседание Большого Совета и поговорить с людьми, но так, чтобы не вызывать подозрений. Просто побеседовать с кем-нибудь и все?
— Можно просто послушать. В Совете все равно не знают всех в лицо. Там сотни представителей.
— И вы полагаете, что они в открытую будут обсуждать такие вещи, не прибегая к помощи шифров или посторонних лиц? Я не против, я похожу и послушаю — это ведь дело одного дня?
— Да, собрание будет в конце следующей недели.
— И вы правда ожидаете получить результат? — спросил я, а сам в это время уже думал, как выполнить поставленную задачу другим образом, лучше и эффективнее.
— Конечно!
— А что насчет встречного предложения?
— Еще одного?! — удивленно воскликнул император. — Надеюсь, в этот раз по делу!
— Времени у нас не очень много. У меня есть идея. Не моя — я думаю, мы должны развить первоначальный план до логического завершения. То есть, официально представить меня, — и тут язык отказался поворачиваться. Сделав титаническое усилие над собой, я выдавил: — женихом вашей дочери.
— Поясни.
— Все просто. Эта новость затронет всех в вашем Большом Совете. Меня наверняка попытаются использовать, привлечь на свою сторону, чтобы я мог напрямую или через Аню оказывать на вас влияние. Был бы какой пример, чтобы объяснить получше...
Я так загорелся этой идеей, что отринул прочь все сомнения. Участие в подобном не противоречило первоначальным задумкам и при этом не мешало ни одному из моих начинаний. Даже не ставило под угрозу завтрашний поход в галерею.
— Бывали такие примеры, я понимаю, о чем ты говоришь, Максим. И даже соглашаюсь с тобой. Тогда, пожалуй, мне прямо сейчас стоит поговорить с нужными людьми, чтобы завтра все было готово. Напомни, куда вы собирались?
— Центральная галерея.
— Чудно! Я бы и сам с удовольствием посмотрел. Батальные сцены, городские пейзажи, а главное — все на огромных полотнах. Такой труд! Столько усилий, чтобы передать один миг, — император мечтательно закрыл глаза, а потом встрепенулся: — посмотрите завтра, а Виктория вам подберет пару надежных людей.
— Точно надежных?
— Точно. Я же не зря тебе сказал, что полностью доверяю тем людям, которые охраняют меня и моих близких. Только получается, что я тебе соврал, нехорошо, — он вдруг сделал недовольное лицо. — Ведь я сказал, что не буду тебя втягивать. Будет на моей совести. Можешь идти.
— В моем мире только и делают, что обманывают и не сдерживают обещания. Я привык к этому, — сказал я, но, чтобы не оскорблять таким сравнением императора, произнес: — Но там делают нарочно, а здесь, хм, больше похоже на давление обстоятельств. Это все неважно, понимаете, — я внезапно почувствовал необходимость высказаться, уже буквально стоя в дверях. — Я чувствую, что здесь я нужен.
И, склонив голову, отправился к себе домой.
Глава 13. Золотая молодежь
План следующего дня был прост донельзя. Сходить с Аней, пообщаться с ее друзьями, вернуться назад. День прожит тихо и спокойно, поэтому можно не переживать.
В
