руки скользят по передней части моих хакисов, и она горячо шепчет: — Забудь о мусоре. Она все равно не имеет значения.
Мое тело откликается на ее не слишком деликатное приглашение. А как иначе? Криста хватает меня за горсть. Больше, чем горсть.
Она смеется мне в ухо. — Давай вместо этого займемся чем-нибудь веселым.
Мне интересно.
Но не сейчас.
Даже если бы я потащил Кристу на парковку, завалил ее на себя и оттрахал до потери сознания, это не смыло бы привкус наглости Брама с моего рта.
Она игнорировала меня. Выставила меня дураком перед братьями. И это заслуживает наказания.
Разве я виноват, что у нее до сих пор такой боевой дух?
Может быть.
Есть тонкое искусство сломить человека.
Лучший способ — измотать их со временем. Растереть их в пыль настолько тонко, настолько полно, чтобы не было надежды подняться снова.
Но Сол все еще в розыске.
А мне нужно, чтобы она как можно скорее покинула школу.
Не имея альтернативы, я бросил гранаты поменьше, чтобы устроить взрыв, который наверняка вырвет у нее эту необоснованную гордость. К тому же он прихватил с собой Маллиза, что было бонусом.
Но эта прекрасная заноза в заднице по-прежнему ничего не боится.
Самое время внушить ей страх перед Королями.
— Датч. — Хнычет Криста. В ее голосе слышится нотка отчаяния, словно она чувствует, что теряет меня, но не знает, что еще можно сделать, чтобы удержать меня на крючке.
— Позже.
Это не столько обещание, сколько способ успокоить ее.
Она складывает руки на груди и угрюмо смотрит на меня.
Я едва замечаю ее выражение лица, потому что уже топаю прочь от нашего стола. Серена, одна из многих стипендиаток в нашем классе, поднимает свой бутерброд в тосте и опускает голову.
Я прохожу мимо нее, не обращая внимания на ее связь с Брамсом. Если говорить о союзниках, то Серена скорее всего будет общаться с Каденс.
У нее свое прошлое. Из-за ее привязанности к пламени в Redwood не раз срабатывала пожарная сигнализация. Пока никто не нашел улик, чтобы повесить преступления на нее, поэтому ее должность в Redwood до сих пор не отменена. Однако все, кажется, знают, что это ее рук дело. Из-за этого многие стараются держаться подальше.
Серена окликает меня сзади: — Я тоже рада тебя видеть, Датч!
Я ухмыляюсь.
Два изгоя держатся вместе.
Какая пара.
Брамс уже тянется к двери в кафетерий, ее юбка кокетливо задирается на щедрой задней части. В отличие от других девочек в Redwood Prep, которые меняют, подгоняют и переделывают свою форму с точностью до дюйма дресс-кода, на ней та же форма, что и вчера — слишком короткая клетчатая юбка, демонстрирующая ее длинные ноги, и слишком тесная рубашка, которая выглядит так, будто умоляет меня расстегнуть ее и избавить ее от страданий.
Это не шутка. Вчера у нее оторвалась пуговица. Но не это было самым нелепым. При виде этого крошечного кусочка кожи какая-то часть меня пришла в ярость.
Это была реакция, которую я не понимаю и которая меня не особенно волнует. Меньше всего мне хотелось бы испытывать влечение к девушке, которую я пытаюсь прогнать из Redwood.
Моя рука обхватывает запястье Брам, и я поворачиваю ее так, что она оказывается лицом ко мне. Ее длинная каштановая коса едва не бьет меня по лицу, и я рефлекторно отпрыгиваю назад, чтобы не получить удар хлыстом.
Расширив карие глаза, она смотрит на меня.
— Какого черта ты делаешь?
— Позволь мне объяснить тебе, поскольку, похоже, это недостаточно ясно, Брамс. — Я подхожу к ней ближе, изо всех сил стараясь не замечать запах ее кожи. Это не духи. Ничего такого модного. Это чистое мыло, солнечный свет и что-то, присущее только ей. — Когда я зову тебя, ты сразу бежишь ко мне.
Она закрывает глаза и вздыхает. Без ее милых ланьих глазок, стреляющих в меня кинжалами, у меня появляется минутка, чтобы рассмотреть ее лицо. Кожа у нее лилейно-белая, бледнее, чем у Белоснежки. Нос длинный и тонкий. А губы...
Когда я смотрю на эту девушку, то постоянно вижу ту рыжую, и это бесит.
Мои пальцы крепко сжимают ее.
Она снова открывает глаза, и в них вспыхивает молния.
— Ты действительно так глуп? — Шипит Брамс.
Мои глаза расширяются. Я не ожидал от нее таких слов, и мне требуется секунда, чтобы вернуть скучающее выражение лица.
— Серьезно. У тебя что-то не так с головой? — Она тычет пальцем мне в грудь. — Потому что нужно быть абсолютно сумасшедшим, чтобы считать то, что ты делаешь, нормальным.
Я вздергиваю бровь.
Она делает шаг ко мне, бесстрашная и чертовски сексуальная.
— Слушай сюда, Датч. Я не твоя собственность. Я не принадлежу тебе. И пока в моем теле есть дыхание, я никогда не дам тебе привилегии указывать мне, что я могу делать, а что нет.
— Понятно. — Кивнул я. — И я это очень уважаю.
У нее отпадает челюсть.
Я не теряю ни секунды. Прижав руку к ее туловищу, я вывожу ее из равновесия и перекидываю через плечо.
Дети в кафетерии сбегаются к окнам, чтобы поглазеть на нас.
— Опусти меня! — Кричит Каденс, брыкаясь ногами.
— Продолжай в том же духе, и ты зажжешь всех младшеклассников в обеденном зале. — Предупреждаю я ее.
По какой-то причине мысль о том, что они будут пялиться на ее маленький торчащий зад, не дает ей покоя.
К счастью, Каденс понимает это, потому что перестает сопротивляться. По крайней мере, ногами. Но ее тонкие пальчики складываются в кулачки и начинают колотить по моему прессу, как Зейн, когда он играет на барабанах после пьянки.
— Отпусти. — Кричит она. — Убери от меня свои грязные руки!
— Я так не думаю. — Рычу я.
— Клянусь, я дам тебе такую пощечину, что твоя голова повернется на 360 градусов.
— Не льсти себе, Брамс. — Я продолжаю двигаться к линии деревьев. — Я не подпущу тебя настолько близко, чтобы ты вскружила мне голову на раз-два.
— Датч! Датч, тебе лучше... тебе лучше остановиться. Тебя увидит учитель. Думаешь, тебе это сойдет с рук?
Я игнорирую ее. Даже если бы рядом были учителя, а их нет, они бы не стали вмешиваться. Если только они не хотят, чтобы их уволили, как Маллиза.
Я не вижу лица Каденс, но чувствую ледяной взгляд,
