— Мне всегда хотелось побывать здесь! — призналась Трейси, восторженно разглядывая большой, с фонтаном в центре, бассейн, в котором плавали рыбки. — Но раньше у меня не было повода.
— А теперь у тебя есть повод. Это я.
Эдвард устроил для Трейси небольшую экскурсию по своим владениям, познакомил ее с Крисом и с шеф-поваром. Затем они поднялись на второй этаж в кабинет для приватных банкетов. Трейси подошла к огромному окну и замерла, любуясь великолепным пейзажем ночного города.
— Как красиво… — прошептала она восхищенно.
— И сегодня это все принадлежит нам, — заметил Эдвард, подходя к ней и обнимая ее за плечи.
Трейси повернулась к нему лицом и положила ладони ему на грудь. На ее губах появилась озорная улыбка.
— Теперь я поняла всю выгоду дружбы с владельцем ресторана.
Эдвард рассмеялся и, взяв ее руку, поднес к губам, чтобы поцеловать кончики пальцев.
— Владелец — простой парень с легким нравом, попавший под каблук красивой женщины.
— Обещаю, что не стану злоупотреблять щедростью хозяина, — отозвалась Трейси, кокетливо встряхнув головой.
— Прошу взять на заметку, мэм, что нахожусь в вашем полном распоряжении.
Эдвард слегка коснулся губами ее губ и снова повторил себе, что сегодня ограничится нежными, целомудренными поцелуями.
Он подошел к столу, сервированному на две персоны, и достал из серебряного ведерка со льдом бутылку шампанского. Сняв золотую фольгу, Эдвард с глухим хлопком открыл пробку и наполнил фужеры пузырящейся жидкостью.
— За знаменательный вечер! — провозгласил он и протянул Трейси хрустальный фужер.
— Я его никогда не забуду, — пообещала она и, звонко чокнувшись, сделала глоток.
Из зала на первом этаже донесла музыка. Нежная, сладкозвучная мелодия послужила идеальным поводом пригласить Трейси на медленный танец. Эдвард не мог отказать себе в удовольствии подержать ее в своих объятиях.
Он поставил фужер на стол и протянул руки к Трейси.
— Потанцуй со мной.
— Я не очень хорошо умею это делать, — смущенно пробормотала она.
Однако сдаваться Эдвард не собирался. Он хотел показать Трейси, как хорошо им друг с другом и за пределами спальни. Медленный танец, создававший атмосферу интимности и доверия, как нельзя лучше подходил для этого.
— Кто сказал, что ты не умеешь танцевать?
— Я. — Трейси сделала глоток шампанского и добавила: — У меня не было возможности научиться.
— В этом нет ничего трудного.
Эдвард улыбнулся и, забрав у Трейси фужер, поставил его на стол. Затем он подошел к ней и притянул к себе. Сопротивления она не оказала.
— Я буду держать тебя так, — пояснил он и взял одной рукой ее ладонь, а вторую положил ей на талию. — А ты положи свободную руку мне на плечо и расслабься. Я буду делать все сам, от тебя только требуется слушать меня и повторять мои движения. Ну что, справишься?
— А у меня есть выбор? — спросила Трейси осторожно, заглядывая ему в глаза.
— Боюсь, что нет, — хмыкнул Эдвард.
Он вывел ее на середину комнаты и закружил в медленном чувственном ритме. Трейси быстро освоила нехитрые движения, и вскоре они забылись в пленительном танце. Эдвард ощущал тепло ее мягкого послушного тела, вдыхал волнующий аромат ее духов и не мог представить другого места на земле, где чувствовал бы себя так же хорошо, как сейчас с ней.
Он прижался щекой к щеке Трейси.
— Восхитительно, правда?
— Правда.
Она положила голову ему на плечо и вздохнула. Эдвард был тронут ее доверчивостью до глубины души. Он очень надеялся, что романтический ужин в ресторане позволит им с Трейси сблизиться. Похоже, его надежды оправдывались, но Эдвард знал, что это только первые шаги. Он лениво поглаживал спину Трейси, перебирал спадающие к плечам локоны, гадая, кто и когда в последний раз проделывал с ней то же самое.
Вскоре близость женщины, тепло и щедрая роскошь ее соблазнительного тела оказали на него соответствующее воздействие, и Эдвард ощутил знакомые симптомы возбуждения. Но секс в планы романтического вечера не входил. Эдвард решил, что нужно держаться от Трейси на расстоянии, пока он не достиг точки, откуда нет возврата, и еще в состоянии владеть собой.
С глубоким сожалением Эдвард выпустил Трейси из объятий. В этот момент двери открылись, и вошел официант, катя тележку с салатниками, хлебом и фарфоровой супницей. Эдвард подвел Трейси к столу, выдвинул для нее стул. Когда они сели, официант поставил перед каждым из них по тарелке с ароматным супом и водрузил на середину стола многоярусную вазу с красиво уложенными кусочками копченой рыбы, омаров, тарталетками с черной икрой и другими дарами моря.
Окинув зорким взглядом стол, официант удалился. Трейси попробовала суп и издала стон наслаждения.
— Насколько я понял, черепаший супчик тебе пришелся по вкусу, — заметил Эдвард, густо намазывая на булочку экзотический паштет.
— Суп просто необыкновенный, — подтвердила Трейси. — Думаю, что к нему так же нетрудно пристраститься, как и к моим десертам.
— Попробуй лососевый паштет и копченого угря, — предложил Эдвард.
Трейси не заставила себя упрашивать и с удовольствием попробовала все, что предлагал ей Эдвард. Любуясь ее искренним восторгом, он пришел к выводу, что гораздо приятнее обедать с женщиной, которая ест от души, а не ковыряется вилкой в тарелке, создавая видимость. Все его предыдущие подруги чрезвычайно заботились о своих фигурах, и ходить с ними по ресторанам было для Эдварда сушей мукой. Эдвард считал себя гурманом и знатоком хорошей кухни, поэтому здоровый аппетит Трейси его приятно порадовал.
— Мне здесь очень нравится, а еда — это что-то запредельное, — оценила Трейси старания шеф-повара. — Ты мне так и не рассказал, как начал заниматься ресторанным бизнесом. Прости мое любопытство, но мне все о тебе интересно.
Эдвард давно ждал этого момента, чтобы рассказать Трейси о себе, о своем прошлом и о том человеке, каким стал.
— Ты помнишь, что это был за ресторан до того, как получил название «Беркли-холл»?
Трейси сделала глоток шампанского и на минуту задумалась.
— Мне кажется, здесь была когда-то забегаловка среднего пошиба.
— Верно. И основным блюдом был жареный цыпленок. Когда мне исполнилось шестнадцать, я нанялся сюда мыть посуду. Этот приработок меня вполне устраивал, поскольку я учился в школе, а потом в колледже. За несколько лет работы я дорос до официанта, потом до бармена и наконец стал менеджером.
— Впечатляет.
Эдвард пожал плечами. С младых ногтей им двигало честолюбивое желание добиться от жизни большего. Каждый раз, поднимаясь на следующую ступеньку карьерной лестницы, он мечтал о том шаге, который в конце концов позволит ему обрести финансовую независимость.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
