увидел, что она стоит там, все еще в мокрой одежде. — Почему ты еще не переоделась?
— Сначала я хотела дать тебе сухую одежду. Кроме того, мне не так уж и холодно.
Я заставил тебя согреться, милая?
Эта мысль невольно возникает в моей голове, но я не высказываю ее вслух.
Я беру у нее сложенную одежду.
— Спасибо. Теперь сними эту мокрую одежду.
Она вскидывает бровь.
— Ты что, командуешь мной, Ноа Кингсли?
— Конечно. Не хочу, чтобы ты заболела из-за меня.
Я закрываю дверь, прежде чем она успевает что-то ответить. Затем я осматриваю одежду, которую она мне дала. Это толстовка и треники. Они новые, от дорогой спортивной марки. Бирки не сняты. Мне не нужно надевать с этими штанами свои сырые боксеры, поэтому я снимаю и их. И что вы думаете? Моя новая одежда сидит на мне идеально.
Я жду пару минут, прежде чем спросить.
— Можно мне выйти?
— Да.
Джиа одета в обтягивающие черные леггинсы в сочетании с оверсайз толстовкой Воинов. Чего бы я только не отдал, чтобы она надела мою джерси.
Скоро, очень скоро.
Она бросает на меня взгляд снизу вверх, затем улыбается.
— Они тебе очень идут.
— Да, очень. Где ты их взяла?
— Я представитель бренда компании.
— Значит, они платят тебе за то, что ты носишь их вещи?
— Да, в основном.
— Это круто. Но почему они прислали тебе мужскую одежду? Только не говори мне, что они предназначались для придурка Райдера.
Она сморщила нос.
— Нет. Они прислали мне коробку всего пару недель назад. Они всегда добавляют одежду для парней в надежде, что кто-то из Воинов тоже будет ее носить.
— Но ведь нам не могут платить за продвижение компании, верно?
— Нет, это противоречит политике Ханнафорда. Но если ты случайно оказался в одной из их толстовок, когда кто-то сделал снимок, то ты не нарушаешь никаких правил.
— О, значит, они хитрят, — я улыбаюсь.
Ее сочные губы кривятся в ухмылке, подражая моей.
— Ага.
— Что ж, спасибо за халяву.
— Не за что.
Мы молчим несколько секунд. Я не знаю, о чем она думает, но я занят тем, что любуюсь ее красотой, ее полными губами, которые так и просятся, чтобы их поцеловали, ее большими ореховыми глазами, обрамленными длинными ресницами, и небольшим скоплением веснушек на ее носу, которые я только сейчас заметил. И тут меня снова начинает преследовать тот факт, что я не помню нашего первого поцелуя. Мне не нравится, что не только я ничего не помню о нем, но и Джиа считает, что он не был запоминающимся. Не хочу хвастаться, но я чертовски хорошо целуюсь.
— О чем ты хотел поговорить со мной? — спрашивает она, нарушая молчание.
— Для начала, ты позволила мне спать на полу в квартире Си Джея. Девушки так не поступают.
Она опускает взгляд на пол.
— Мне жаль. Я не знала, что еще можно сделать. Другие парни тоже не помогали. И я не могла сама донести тебя до машины.
Она выглядит сейчас так очаровательно, что мне хочется заключить ее в объятия и зацеловать до потери сознания.
Но вместо этого я смеюсь.
— Боже мой. Я просто прикалываюсь.
— Ноа, ты отстой, — говорит она с улыбкой, и я понимаю, что все в порядке.
— Мы действительно собираемся это сделать? Я имею в виду, мы действительно будем встречаться понарошку?
— Ага. Теперь назад дороги нет. Я уже разрушила свою репутацию из-за того поцелуя.
Мои брови нахмурились.
— Что ты имеешь в виду?
Она пренебрежительно машет рукой.
— Неважно.
Я делаю шаг ближе.
— Не "неважно". Что происходит?
Она поворачивается, скрестив руки, и смотрит в окно.
— Ничего, Ноа. Не беспокойся об этом.
Я сокращаю расстояние между нами и кладу руки ей на плечи, чтобы она снова посмотрела на меня.
— Да ладно, Джиа. Скажи мне. По большому счету, ты моя девушка, и я должен знать, что с тобой происходит. Тебя кто-то достает?
— Ничего особенного, обычные тролли, которые говорят обо мне гадости. Я уже привыкла к этому.
Я быстро начинаю злиться — не на Джиа, конечно, а на всех этих мудаков, которые любят говорить гадости о людях в Интернете.
— Я уже говорил тебе, что никто никогда не должен привыкать к тому, что над ним издеваются.
Я улавливаю нотку грусти в ее прекрасных глазах, и это меня убивает.
— Это пройдет. Это всего лишь реакция. Я имею в виду, что я испортила это дурацкое соревнование. Некоторые из этих девушек недовольны мной.
Я сжимаю челюсть, понимая, что Джиа пытается преуменьшить, насколько все плохо, в моих интересах. Но сейчас я не буду давить на нее. Я сам могу выяснить, что происходит, и кто бы ее ни преследовал, они получат от меня целый мир боли.
Она обходит меня, увеличивая расстояние между нами. Видимо, этот разговор заставил ее чувствовать себя неловко, а я этого не хочу.
— Тебе не следовало приходить сюда так рано, но я даже рада, что ты это сделал, — она садится на край своей кровати, кладя одну из подушек на колени. — Если мы собираемся встречаться понарошку, то нам нужно установить некоторые основные правила.
— Конечно, — я прислонился к ее столу, скрестив ноги в лодыжках. — Я так понимаю, ты уже подумала о них.
— О некоторых, да. Самое главное — это то, что наши отношения должны быть строго платоническими.
Я знал, что это произойдет, и это неудача, но я стараюсь сохранить нейтральное выражение лица.
— Конечно.
— Это значит, что никаких проявлений чувств, когда никого нет рядом.
Я нахмурился.
— Ты предлагаешь, чтобы мы просто целовались на людях?
Она краснеет.
— Какой смысл целоваться, если никто не видит? Ноа, это же фиктивные отношения, помнишь?
— Я это понимаю, но есть небольшая проблема с твоим планом.
— И какая же?
— Ты сама сказала мне, что наш первый поцелуй не был запоминающимся. Знаешь, о чем это мне говорит?
Она свела брови.
— О чем?
— Это значит, что мы еще не чувствуем себя комфортно друг с другом. Как мы сможем убедить всех, что мы безумно влюблены, если наши поцелуи скучны? Нам нужно продать нашу химию, иначе никто не поверит, что мы вместе.
Она смотрит на меня сузившимися глазами.
— Похоже, ты просто пытаешься найти предлог, чтобы поцеловаться.
Черт, она меня раскусила. Тем не менее, я пытаюсь сделать вид, что мой главный план не имеет ничего общего с тем, чтобы заставить ее влюбиться в меня.
— Это не предлог. Клянусь.
Она вскакивает с кровати и выходит из комнаты. Она что, убегает? Я
