– Все, это был последний. – Анджела вернулась в гостиную такая же свежая и обворожительная, как и несколько часов назад. – Все были так рады опять тебя увидеть. – Она обняла Финна, прижавшись головой к его груди.
Его рука невольно поднялась, чтобы привычным жестом погладить ее волосы. «Анджела кажется мягкой и почему-то розовой», – подумалось Финну. Он чувствовал себя человеком, запутавшимся в ароматной и гибкой виноградной лозе. И если не обрубить ее щупальца, то она наверняка задушит его.
– Давай сядем. Нам надо поговорить.
– Знаю, в это трудно поверить, но у меня уже нет больше сил на разговоры. – Ее рука скользнула вниз по его рубашке, затем обратно вверх и принялась играть с верхней пуговицей. – Весь вечер я ждала, когда мы останемся одни и я смогу поздороваться с тобой по-настоящему. – Она наклонилась вперед для поцелуя. Ее глаза вспыхнули, как два горящих угля, когда Финн удержал ее на месте.
– Анджела, извини, но мне неинтересно продолжать с того же места, на котором мы закончили шесть месяцев назад. – Он крепко сжимал руками ее плечи. – Мы расстались по-плохому, и мне жаль, но мы расстались.
– Ты же не будешь наказывать меня за то, что я была слишком взволнована, сгоряча наговорила лишнего… Финн, мы столько значили друг для друга!
– У нас была связь, – поправил он. – Мы занимались любовью. И это было потрясающе. Еще между нами была немного странная, но дружба. Может быть, мы сумеем ее спасти, если откажемся от всего остального.
– Как ты жесток!
– Я честен.
– Ты не хочешь меня? – Она вскинула голову и захохотала. Но этот звук, как и ее глаза, казался неестественным, стеклянным. – Не-ет, я знаю, что хочешь. Я это чувствую. – Пунцовая от румянца, она шагнула к нему. Ее губы приоткрылись и изогнулись в улыбке: она видела, что Финн не мог оторвать глаз от ее рта. – Ты же знаешь, что я могу для тебя сделать. Что я позволю тебе делать со мной. Ты хочешь этого так же сильно, как и я.
– Я беру не все, что хочу.
– Но ты взял меня. В первый раз прямо здесь, на полу. Помнишь? – Не отводя взгляда, она провела ладонями снизу вверх по груди Финна и задрожала от торжества, почувствовав, как неровно билось его сердце. – Ты был от меня без ума, ты сорвал с меня одежду. Помнишь, как это было? – Ее голос становился все тише, обволакивая его, как отравленный мед.
Он помнил, и от этих воспоминаний у него закружилась голова. Ее ногти впивались ему в спину, зубы – в плечо. Она искусала его до крови, но ему было наплевать.
– Я хочу, чтобы ты опять взял меня. Финн. – Анджела смотрела ему в лицо, а ее рука двинулась вниз.
Его пальцы сжались у нее на спине, погрузившись в шелк. Он знал, как все будет, и на мгновение его охватило отчаянное, страстное желание этого неистового наслаждения. Но Финн помнил не только о нетерпеливой страсти или ослепительных фантазиях.
– Этого не вернуть, Анджела. – Руки, лежавшие у нее на спине, расслабились и опустились. Она действовала быстро. Ему бы быть готовым, но нет, и ее удар кулаком оказался таким сильным, что Финн отлетел назад на два шага.
Его глаза горели, как два солнца, но он лишь поднял руку и невозмутимо вытер кровь с губы.
– Вижу, что не только эта комната не изменилась.
– Это потому, что я старше тебя, да? – прорычала Анджела, строго следя, чтобы ярость не нарушила безупречную красоту ее лица. – Ты думаешь, что сможешь найти кого-нибудь помоложе? Чтобы вылепить ее, выдрессировать и научить пресмыкаться?
– Эта песня уже была. Я даже скажу, что все они уже были. – Финн повернулся, направляясь к двери. Он уже почти прошел холл, как вдруг она бросилась ему под ноги.
– Нет! Не бросай меня! – Рыдая, Анджела прильнула к его ногам. Чужой отказ мучил ее, рвал на куски, неся с собой страх и боль. Так было всегда. И так будет всегда. – Прости меня. – В этот момент она была искренней полностью и совершенно. Но от этого становилось только хуже. – Прости меня. Пожалуйста, не бросай меня.
– Ради Бога, Анджела! – Измученный жалостью и отвращением, он поднял ее на ноги. – Не делай этого.
– Я люблю тебя. Я так сильно люблю тебя. – Обняв его за шею, Анджела рыдала у него на плече. Любовь была такой же искренней, как и ярость несколькими минутами назад, такой же изменчивой и такой же капризной.
– Если бы я думал, что ты говоришь правду, то пожалел бы нас обоих. – Резким движением он отодвинул ее от себя и встряхнул. Слезы. Он всегда считал их запрещенным и самым сильным женским оружием. – Прекрати это, черт побери! Думаешь, что я мог спать с тобой три месяца подряд и не понять, как ты мной вертела? Ты не любишь меня! Ты хочешь меня только потому, что я ушел.
– Это не правда! – Она подняла мокрое от слез лицо. Оно было таким невинным и искренним, таким обиженным и жалким, что он чуть было не заколебался. – Я действительно люблю тебя, Финн. И я смогу сделать тебя счастливым.
Злясь и на нее, и на себя за недостаточную твердость, он отбросил ее руки.
– Ты думаешь, я не знал, что ты давила на Джеймса, чтобы он уволил меня? Только из-за того, что не хотела, чтобы я уехал в Лондон!
– Я была в отчаянии. – Она закрыла лицо руками, и слезы теперь лились сквозь пальцы. – Я боялась потерять тебя!
– Ты хотела доказать, что все держишь в руках. И если бы Джеймс не был таким верным другом, ты послала бы к чертям всю мою карьеру!
– Он не послушал меня. – Она опустила руки, ее лицо казалось совершенно холодным. – Ни он, ни ты.
– Нет. Я пришел сюда сегодня, надеясь, что у нас обоих было достаточно времени, чтобы во всем разобраться. Но я ошибся.
– Думаешь, ты можешь вот так перешагнуть через меня и уйти? – Она говорила совершенно спокойно, и чем ближе к двери был Финн, тем спокойнее звучал ее голос. Слезы были забыты. – Думаешь, это так просто – повернуться спиной и уйти? Я уничтожу тебя. Пусть на это уйдут годы, но клянусь, я уничтожу тебя.
Финн задержался в дверях. Она стояла в центре холла; от слез ее лицо отекло и покрылось пятнами, глаза опухли и стали твердыми, как камни.
– Спасибо за вечеринку, Анджела. Это было черт знает какое шоу!
Дина согласилась бы с этим утверждением. В то время, как Финн размашисто шагал к своей машине, она зевала в лифте, карабкавшемся наверх, к ее квартире. Дина была рада, что у нее в запасе оставался еще один выходной день. Будет время прийти в себя и обдумать их отношения с Маршаллом.
Но сейчас в ее расписании осталось только два пункта: принять расслабляющую ванну и хорошенько выспаться.
Она достала из сумочки ключи еще до того, как открылись двери лифта. Что-то напевая под нос, отперла замок и задвижку. Против обыкновения, щелкнула выключателем рядом с дверью, перешагивая через порог.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
