жизни. На всякий пожарный они подписаны не только по названиям, но и по назначениям, – показала она на подставку для пробирок на сорок восемь штук. И вся она была заполнена. У меня только глаза на лоб полезли, даже присвистнуть захотелось. – А ещё вот тут, – вытащила она из сундучка мешочек, слава Богине, действительно небольшой, – экстренные и не только артефакты. Подробнее о них тебе расскажет Татик.
Я лишь кивнула, не возражая, потому что по поводу зелий уже имелось огромное желание приготовить их самостоятельно. Только сейчас до меня начало доходить в полной мере, что уезжаю я не на выходные и даже не на каникулы, как называла мама лето. Мне предстоит провести в графстве целый год, без возможности приехать сюда.
– А как же моя оранжерея? – заволновалась я.
– Вот, я же говорила, – покачала мама головой, слегка посмеиваясь.
– Что?
– Мама ещё вчера предположила, что ты не захочешь расставаться со своей оранжереей, – вздохнул папа.
– Но ты не оставила нам иного выбора, Фани. Если есть растения, что тебе крайне необходимы для занятий, мы постараемся их перевезти. А вот строить оранжерею в графстве не будем. И это не обсуждается, – отец Фрост, как всегда, категоричен.
– Да нет. Крайне необходимых нет. Всё можно в сушёном виде доставить, – закусила я губу. Ну не объяснять же им, что оранжерея стала моим местом, тем самым, где ты расслаблен и спокоен, где можешь и поплакать от души, и танцевать от радости, где тебя понимают и принимают. Родители у меня самые замечательные, но не поймут.
– И ещё, Фани. Несмотря на то, что ты очень противишься своей судьбе, ты будущая королева, – со вздохом начал отец Фрост. – И кроме того, чтобы просто отсиживаться вдали от поклонников, попробуй управлять графством. Самостоятельно. Это ни в коем случае не приказ и не обязательное требование. Просто совет.
Мне нечего было на это ответить, поэтому оставалось лишь кивнуть.
Дальше на меня повесили и надели ещё три дополнительных артефакта. «Мало ли что». Раздавили в объятьях отцы и зацеловала, поливая слезами, мамочка.
Уезжала я с тяжелым сердцем. Расставаться с родителями надолго не приходилось ранее. Максимально на два месяца, а тут предстоял целый год.
Глава 12
В графстве меня приняли радушно. Я достаточно быстро вернулась к своим занятиям. Татинкор избрал иную тактику преподавания. Я под его присмотром варила зелья, делала настойки. Сначала уже известные, потом пошли попытки повторить зелья из маминого чемоданчика. Здесь и стало весело, ибо каждое второе зелье с первого раза не получалось, несмотря на то, что выполнялось строго по рецепту, найденному мной в библиотеке.
Тут-то Татинкор и поймал меня на магии. Оказалось, что непроизвольно я выпускала тончайший поток. Зачем? Да понятия не имею. Но этот живодёр закусил удила и не отставал от меня ещё два месяца. Я варила и варила зелья. Все, что не получились сразу. Они уже и получались, и не взрывались, а он всё заставлял варить ещё и ещё. А потом высказал «гениальную» мысль: надо попробовать их соединить. Зачем? Что из этого получится? А ему это было не важно. Он никак не мог разобраться, что именно я меняю и в какую сторону. А мне уже стало казаться, что всё это зря, мой дар никак мною не контролируется и закономерности у него нет.
При этом Татинкор уже и сам стал вникать в суть создания зелий, хотя никогда этим не занимался.
– Как я смогу понять, что происходит, если не знаю основ? – пожал он плечами на моё недоумение.
Так получилось, что уже я ему объясняла, какое растение беру, все его свойства, в том числе в сочетании с другими веществами. Он даже сам пытался варить зелье. Выглядело это безумно забавно.
Здоровенный мужчина, почти два метра ростом и чуть меньше полутора метров в плечах, с мечом за спиной и по три кинжала с каждой стороны на поясе, пытается аккуратно налить в мензурку 1 мл раствора. Смешнее только, когда рука дёргается, жидкость (или порошок) разливается (рассыпается), а Татинкор ругается на мелочь всякую. Пришлось возвращаться к тому, с чего начали. Я варила, он внимательно наблюдал и слушал.
Вообще это было очень странно поначалу, напрягало как-то. Он, сильный и уже состоявшийся маг, чему-то учится у меня. Я чувствовала себя странно, но потом это прошло. Временами мы даже вступали в небольшие споры как равные. Это было необычно и оттого ценно. Мы общались на равных – редко, но это было.
Ради эксперимента (очередного) Татинкор окутал меня в кокон своей магии, которую я воспринимала уже намного спокойнее. Я готовила зелье, медленно помешивая уже имеющийся состав, стала добавлять измельчённую пактуреллу. Листья того самого цветка, что обещал засушить для меня принц Понтер. Я ещё подумала, что именно сейчас в этом конкретном зелье свежие листья были бы намного эффективнее, но, увы, в графстве имелись все необходимые травы, но исключительно в сушёном виде.
Я ещё не успела до конца домыслить эту внезапную идею (по рецепту здесь применялись действительно сухие листья), как что-то в зелье изменилось. Оно приобрело более насыщенный оттенок и увеличилось в размерах. Нет, не как закипающее молоко с его пенкой, по-другому. Оно буквально расширилось.
– Обрывай поток, – донеслось до меня как сквозь вату. Это Татинкор кричал. А я не сразу поняла: какой такой поток? Что-то я притормаживала.
Мои глаза сами уже нашли ответ. С моих пальцев лился тоненький поток магии, как золотая ниточка, почти невидимая взгляду.
Растерянно я посмотрела на Татинкора, ведь не знала, собственно, как это остановить. А зелье тем временем перестало увеличиваться, но цвета меняло постоянно.
– Расслабься, – начал Татинкор, видимо прочитав моё состояние, – этот поток – часть тебя, и только ты можешь его остановить. Сделай вдох, глубокий.
Глаза в глаза. Я набрала полные лёгкие воздуха, сделала выдох, но ничего не менялось. Внутри началась паника. А от этого я, наоборот, стала дышать рвано.
– Спокойнее, Лефания. Успокойся, всё будет хорошо. Просто представь, что эти потоки прервались и больше не льются из тебя. – Он уже стоял очень близко. – Закрой глаза.
Прикрыть веки было несложно, а вот успокоиться не получалось. Ведь я видела краем глаза до этого мгновения, как зелье уже не просто вылилось на стол и пол, оно начало «плеваться», а это
