и Микке, отдай письмо — и ни о чем не беспокойся. Дальнейшая дорога до Аскерона для тебя будет, я надеюсь, приятной прогулкой.
Они уже шли обратно, к полосатому шатру цирка, держась за руки.
— Ты очень сильно изменился, Рем. Или я вовсе тебя не знала? Ты ведь не просто Рем из Аскерона, да? Твой голос… Ты совершенно уверен в том, что как ты скажешь — так и будет! И взгляд… У вас с этим священником одинаковые глаза. Он ведь твой родственник? Я не знаю что и думать… Мне страшно, Рем, — тихо сказала она. Но уже через секунду Сайа весело улыбнулась, ее взгляд изменился и в нем заплясали бесенята. — Страшно интересно! Я теперь очень сильно жалею, что тогда, той ночью в Смарагде, когда ты меня спас, мне не хватило духу остаться и узнать всё и сразу!
Аркан вздрогнул — это были одни из самых ужасных воспоминаний в его жизни. Пожалуй — такие же отвратительные, как первая битва за Заводь. Но вслух он сказал другое:
— Ты ведь тоже спасла меня — от четвертования или чего похуже… — это выглядело не совсем так, но что-то говорить было нужно.
— Значит, мы квиты! — подмигнула Сайа и задорно тряхнула волосами. — Ты так и будешь тут стоять или мы пойдем ко мне? Девочки сбежали к каким-то актеришкам из Кесарии на вечеринку, а мне плевать на актеришек — у меня есть ты! И я не собираюсь…
Рем не стал слушать дальше, подхватил девушку на руки и зашагал туда, где виднелся синий тент ее фургона. Сайа обвила руками его шею и счастливо, тихо рассмеялась. Завтра они расстанутся, да! Но эта ночь принадлежала только им.
* * *
Уже несколько часов назад скрылась из виду высокая каменная башня — сестра-близнец той, что они видели, въезжая на ярмарку. Вместо бородатого мага там, правда, дежурила старушка с клюкой, но выглядела она не менее грозно. А стражники-гномы — эти всегда были на одно лицо в своих закрытых шлемах. Только бороды разноцветные торчали из-под доспехов.
Едва различимое за серыми тучами солнце клонилось к закату.
— Та-ак ехать гора-аздо быстрее! — сказал Микке, когда кавалькада из четырех всадников и одной вьючной лошади на рысях миновала очередной верстовой столб. — Без карава-ана мы-ы доберемся до Байарада через три дня!
Аркан, фыркнувший после первой глубокомысленной фразы северянина, откликнулся:
— Твои бы слова да Богу в уши! Гляди — метель начинается, нам бы крышу над головой найти…
— Бра-а-ат! — театрально обрадовался Флавиан. — Брат очнулся! Ехал весь пасмурный, а теперь вот поди ж ты… Слушай, хочешь я тебе реморализацию проведу? Взбодришься!
Рем вздрогнул.
— Это-о он грусти-ит! — с понимающим видом заявил Микке, потянул за цепочку на шее и вытянул крупный самоцвет — подарок Сибиллы, посмотрел на него, повздыхал и сунул обратно.
— Думать нужно о деле! — вдруг выдал дю Валье. — Первым делом — долг! Женщины — это искушение на пути воина Света!
— Воина Света? — брови Рема взлетели вверх. — Это ты так себя называешь? Слушай, а у тебя вообще были женщины, Эдгар?
Дю Валье молча пришпорил коня и обогнал спутников, сохраняя самое холодное выражение лица, на какое только был способен.
— И где его папаша только выкопал? — повернулся млашдий Аркан к брату. — Ты не помнишь? Мне кажется он всегда жил в нашем замке — слева и чуть позади от отца.
— Подобрал на поле сражения, где-то на глубоком Западе. Он тогда был совсем молодой, его бросили свои — раненого, полумертвого. Ему вспороли живот в свалке боя, и по меркам оптиматов — Эдгар был не жилец. Но папаня и наш капеллан выходили его, и забрали с собой. С тех пор он смотрит отцу в рот и слушает каждое его слово как глас Божий. Кажется, даже дал какой-то обет, — пояснил Флавиан
— А-а-а-а… Я иногда думаю, что отец хотел бы себе такого сына… — задумчиво проговорил Рем.
— Да брось ты! Нет в дю Валье ничего аркановского. Он отличный исполнитель, идеалист, но придури в нем ни на грош! А какой Аркан без придури? — из уст благообразного молодого священника с полным внутреннего огня взором, одетого в строгую сутану, это прозвучало особенно иронично.
Метель усиливалась. Дорогу заметало — пришлось даже спешиться и вести лошадей в поводу. Негодяй норовил укусить Рема за руку и вырваться, но получив поздатыльник переключил внимание на вьючную лошадь, которую периодически хватал зубами за ляжки — чтоб не расслаблялась. Кутаясь в плащи и нахлобучив на головы шляпы, путники продирались сквозь непогоду, мечтая поскорее добраться до жилья.
— Огонь! — послышался голос Эдгара где-то впереди. — Я вижу огонь! И слышу музыку! Сюда, сюда!
XII
Огонек мерцал и поблескивал, в снежном мареве слышалась мелодия кадрили. Рему живо представились жаркий очаг, березовые поленца, объятые пламенем, кружка горячего настоя Ча, постель с периной и пуховой подушкой… Господи, да просто горячая вода, тюфяк, набитый душистым сеном и место, укрытое со всех сторон от ветра — и он был бы на седьмом небе!
Весь отряд оживился и устремился по следам Эдгара дю Валье. Рыцарь-ренегат тащил за собой свою лошадь с самым невозмутимым видом, а Микке, Рем и Флавиан готовы были расцеловать его рыбью морду за то, что тот не проворонил трактир и разглядел огонь. Лошадка дю Валье явно имела на этот счет свое собственное мнение — она хлопала замерзшими ресницами, и фыркала, как будто намекая, что это именно благодаря ее чутью неблагодарные людишки теперь имеют возможность обогреться.
Издалека, меж стволов сосен и берез, виднелось деревянное двухэтажное здание постоялого двора и одновременно трактира, укрытого за мощным тыном из остро заточенных толстых бревен.
К тому моменту, как странники приблизились, ворота были открыты настежь: их заметили, и хозяин широким жестом приглашал гостей внутрь. Горели факелы во дворе, суетились слуги, светились окна, затянутые слюдой, звучала музыка и доносились умопомрачительные запахи жареного мяса.
— Так, давайте-давайте-давайте, — прокряхтел трактирщик, невысокий краснощекий дядечка солидного возраста.
Путники передали лошадей в заботливые руки конюхов, гурьбой ввалились в общий зал, и тут же погрузились в атмосферу, состоящую из дурманящих ароматов, звона столовых приборов, веселых мелодий и снующих туда-сюда ладненьких молодух-официанток.
— Это-о рай! — сказал Микке.
После того, как промерзшая и влажная верхняя одежда была пристроена на вешалки, путешественники заняли позицию за прочным столом из отшлифованных сотнями прикосновений досок и громогласно потребовали еды и питья. Хозяин заведения в замызганном фартуке зачитал нехитрое меню, при этом он постоянно кряхтел и тянул гласные:
— Кх-х-х… Свинина запеченная в картофеле, э-э-э, мнэ-э-эээ… Жаркое из крольчатины и… э-э-э-э рагу из овощей. Имеется еще дичь на вертеле… ээээ… Вот такие вот… ээээ… предложения!
Микке некоторое время переговаривался с трактирщиком на наречии саами, Рем и Флавиан переглядывались — им слышалось только что-то типа «айнанэнэ и тройлолойлонэ». Наконец, северяне, видимо, пришли к договоренности и хозяин умчался на кухню.
— О-он принесет всё! — гордо заявил Микке. — А сейчас у нас будет подогретое вино!
Они вольготно расположились за столами, разносчица поставила перед молодыми людьми поднос с глиняными кубками, полными пряным напитком. Рем сидел с краю, и поэтому ему были слышны разговоры за соседним столом, где сидели какие-то белобрысые ребята, на вид явно бывалые — добротная кожаная одежда поверх традиционных северных вышиванок, охотничьи луки и небольшие самострелы говорили сами за себя. Скорее всего они были охотниками или бандитами. Или и тем и другим понемногу.
— В Байараде нынче заварушка — говорят Сорса здорово досталось! Корхонены сцепились с ними не на шутку, дело дошло до уличных боев… — говорил один.
— А где нынче заварушки нет? Вот даже здесь — на что спокойное место, а поди ж ты! Сектанты какие-то заявились… — подхватил второй.
— Что мне твои сектанты! Ты про Аскерон слышал? — самый взрослый из них, с лохматыми бровями и бородой с проседью, явно был куда эмоциональнее остальных.
— А что в Аскероне? Герцог помер?
Аркан навострил уши.
— Не, пока нет. Там та-акое творится — век бы не поверил!
Тут принесли еду, и стало не до разговоров. Краем уха Рем слушал местную интерпретацию заварушки в родном герцогстве. По мнению бородатого, во всем был виновен Флой, который с помощью своих сторонников-извращенцев самыми мерзкими и диковинными способами избавляется от конкурентов. Простейшим из видов смертоубийства, которые якобы применялись в ходе династической борьбы были вычские
