— То есть? — не понял Казин.
— Ну чего ты не понимаешь? — нервно сказал Махмуд. — Считай, сколько они реально дадут за это ржавое железо!
45
Спортивная машина с небританским темпераментом пронеслась по пригороду Лондона и с визгом тормозов застыла у небольшого частного дома на Принстон-стрит. Ольга распахнула левую дверцу, выскочила из машины и помчалась в дом, а Стивенсон выключил двигатель, закрыл машину и пошел за Ольгой.
На втором этаже Ольга ворвалась в кабинет Шиянова и бросилась ему на шею.
— Ура! Мы победили! Три миллиона! Мы летим в Кению! Я за вещами…
И бегом унеслась вверх по лестнице в гостевую комнату на третьем этаже, а Шиянов протянул руку вошедшему Стивенсону.
— Поздравляю. Сколько времени займет доставка выкупа?
— Обычно это тянется дней десять.
— Думаете, ее отец доживет?
Стивенсон пожал плечами.
Спустя пару часов Стивенсон и прилетевшие по этому случаю Лэндстром и Жора Стефандополус в сопровождении менеджера «Bank of London» скрипучим старинным лифтом спустились в святая святых — банковское хранилище, и менеджер подал дежурному стопку документов.
— Три миллиона долларов США.
— Не забудьте, — сказал ему Стивенсон, — пираты поставили условие: только 50-долларовыми купюрами.
Менеджер банка кивнул, а дежурный, проверив документы, вышел из своей конторки времен Чарлза Диккенса и ушел за тяжелую стальную дверь в глубь хранилища.
Менеджер банка и трое посетителей остались ждать.
— Пираты боятся фальшивых купюр… — объяснил Стивенсон.
Никто не ответил и не поддержал разговор.
Стальные двери открылись, дежурный в сопровождении двух охранников с явным усилием выкатил тележку-каталку с шестью опечатанными брезентовыми мешками.
Глядя на эти мешки, Жора Стефандополус удивленно присвистнул.
— В каждом мешке — пятьсот тысяч долларов США, — сказал ему менеджер банка. — Хотите проверить?
— Конечно!
Менеджер банка смерил его уничижительным взглядом и, не проронив ни слова, пошел к лифту.
— Козел! — негромко сказал ему вслед Жора, но мешки распечатывать не стал, а, выйдя из банка на улицу, проследил, как вооруженные, с короткоствольными автоматами, охранники в камуфляже загрузили эти мешки в бронированный инкассаторский грузовик компании «Safe Connections Ltd.», который стоял на тротуаре прямо у входа в банк.
А чуть погодя лондонцы могли наблюдать странную процессию: инкассаторский броневик с надписью «Safe Connections Ltd.» под проливным дождем катил по лондонским улицам, следом за ним ехал «ягуар» Шиянова с Лэндстромом и Жорой Стефандополусом, а за «ягуаром» — спортивный «феррари» со Стивенсоном и Ольгой, которая говорила в трубку своего мобильного телефона:
— Господин адмирал! Я вас очень прошу! Пожалуйста, запросите ваш фрегат еще раз связаться с «Антеем»!.. Я понимаю… Но сегодня двадцать второй день, как отец без инсулина…
Но лондонцы, занятые дождем и своими делами, не обращали, конечно, внимания на этот кортеж, и бронированный грузовик, выехав из города в сопровождении «ягуара» и «феррари», за сорок минут добрался до небольшого частного аэродрома и подкатил к реактивному «Гольфстриму» с такой же, как у броневика, надписью по борту «Safe Connection Ltd».
Охранники перенесли в самолет мешки с деньгами.
Открыв свои зонтики, Ольга, Стивенсон, Шиянов, Лэндстром и Жора вышли из «ягуара» и «феррари», а навстречу им из самолета спустился по трапу вооруженный, в дождевике и в камуфляже, представитель компании «Safe Connection Ltd».
— Господа, — сказал он, — власти Кении отказали нам в посадке в Момбаса, там какие-то беспорядки. Придется лететь в Найроби, а там искать другой самолет.
— И? — спросил Лэндстром.
— Это увеличит стоимость доставки, — сообщил представитель.
— Но я уже подписал договор на четыреста тысяч фунтов! Куда больше?!
— Ничего не могу поделать, сэр. Цена страховки вашего груза и его доставки увеличилась на 42 тысячи фунтов. И нам нужен аванс 25 процентов.
Лэндстром посмотрел на Жору Стефандополуса, но тот безучастно пожал плечами — мол, его это не касается.
— Жора, пожалуйста! — взмолилась Ольга по-русски. — Нам нужно лететь!
Жора протянул ей свою открытую ладонь.
— Фотки!
Стивенсон и Лэндстром, не понимая ни слова по-русски, с удивлением наблюдали, как Ольга отдала Жоре свой телефон.
— Держи, — сказала она, — они здесь.
— Все?
— Все! Быстрей! Пожалуйста!
— А те, что ты послала своему адвокату?
— Нет у меня никакого адвоката. И не было.
— Сука! — психанул Жора. — Ты меня развела?!
Но старик Шиянов, который все понял, тут же врезал Жоре по лицу. Жора, конечно, дернулся к Шиянову, но Стивенсон схватил его в обхват.
— Stay! What’s going on? Do you want me to call police?
— Вы собираетесь платить? — спросил у Лэндстрома представитель «Safe Connection Ltd».
А тот повернулся к Жоре:
— Вы заплатите половину?
— Да пишов ты! — по-украински ответил Жора, швырнул телефон оземь, ударил по нему ботинком и пошел прочь с аэродрома.
Лэндстром растерянно крикнул:
— Мистер Стефандополос! Я не понимаю…
Жора, уходя, показал ему неприличный жест — но не по-британски пальцем, а кулаком.
— Итак? — сказал Лэндстрому представитель «Safe Connection Ltd». — Вы платите или нет?
Лэндстром со вздохом достал из кармана чековую книжку и стал выписывать чек.
Пилот «Гольфстрима» включил двигатель.
46
С десяток сомалийских алюминиевых катеров и фибергласовых лодок, загруженных сомалийскими старейшинами, козами, бидонами с молоком и мешками с миррой, отчалили от прибрежной деревни и, паля в воздух из «калашей», устремились к «Антею».
— Обрадовались, черти! Выкуп летит! — сказал командир фрегата Евросоюза, переводя бинокль с одной лодки на другую.
А на «Антее» в каюте пленных моряки, стоя у иллюминатора, с недоумением переглянулись:
— Чё, новый захват, что ли?
Подойдя к «Антею», сомалийцы по веревочным лестницам взобрались на судно и лебедками подняли на палубу коз, мешки с рисом, бидоны с молоком и мешки с миррой. Старейшины принялись обнимать Махмуда и его команду, поздравлять с победой. И тут же на верхней палубе оглушительно загремела арабская музыка, сомалийцы, готовя победный пир, стали резать коз, разводить костры и жарить свежую козлятину. Всех пиратов, участвовавших в захвате «Антея», Махмуд великодушно освободил от вахты, на охрану пленных поставил новоприбывших.
А в ходовой рубке слабеющий капитан Казин полулежал на матрасе, на полу штурманского отсека, и Оксана, присев на корточки, кормила его гречневой кашей.
— Все, не могу больше… — прошептал капитан, отстраняя ее руку с ложкой, и повернул голову к старпому. — Вызови фрегат… скажи: пока не привезут боцмана… никакого выкупа…
Оглядываясь на нового охранника — почти пацана, торчавшего у выхода на капитанский мостик и завистливо взиравшего на пирующих товарищей, — старпом вызвал по УКВ радиста фрегата. А переговорив с ним, подошел к этому охраннику, сказал по-английски:
— Командир фрегата вызывает Махмуда. Понимаешь? Махмуда позови. Махмуда!
— Мах муда? — тупо спросил пацан.
— Сам ты мах муда! Не мах муда, а Махмуда! Махмуд! Твой командир, босс!
— О, босс! Аслан! — сказал пацан.
— Хрен его знает. Может, он на самом деле Аслан. Короче, с вашим боссом хочет говорить босс фрегата. Дошло?
Пацан кивнул, шагнул к леерному ограждению мостика и, пытаясь перекричать оглушительную музыку, заорал что есть сил по-сомалийски:
— Аслан! Иди сюда! Белый начальник зовет!
Но Махмуд, набивший рот козлятиной, пренебрежительно отмахнулся.
— Фрегат Евросоюза! — сказал старпом в микрофон радиосвязи. — Махмуд, он же Аслан, говорить отказывается. Они там жрут на палубе. Я не знаю, что делать. Прием.
Оглушающий звук ревуна фрегата Евросоюза буквально сотряс пирующих на «Антее» сомалийцев.
Охранник испуганно посмотрел на старпома.
— Аслана! Быстро! — приказал ему старпом.
И охранник таким фальцетом заголосил вниз с крыла капитанского мостика, что Махмуд-Аслан соизволил все-таки прервать свою козлиную трапезу и неторопливо, на виду всей своей братии, вальяжной походкой (слегка при этом качаясь) направился в ходовую рубку.
— Это мой ультиматум, — сказал ему по радио командир фрегата. — Пока вы не доставите на судно боцмана и не примете от нас инсулин для капитана, никакого выкупа не будет!
Но Махмуд, уже объевшийся наркотой и козлятиной, лишь хмельно рассмеялся:
— Ты, белая обезьяна! Как ты смеешь мне приказывать? Я вас всех сделал уже! Пошел в задницу!
Стоя в ходовой рубке «Сириуса», командир фрегата что-то по-немецки приказал своему старпому, и тот тут же перевел «телеграф» на «полный вперед».
