Спуском шлюпки на воду руководил сам командир.
При каждом крене корабля сидящих в шлюпке людей с ног до головы окатывало ледяной водой.
Выждав мгновение после большой волны, когда период качки на несколько секунд был меньше, Поливанов приказал:
— Трави!
Шлюпка оседлала гребень волны и, уже гонимая шквальным ветром, оказалась в десяти метрах от «Вьюги».
Напрягая силы, матросы удерживали шлюпку на курсе.
На третьей банке сидел комендор Нагорный. Упершись ногами в рыбину, он, как и все, с трудом забрасывал весла. Прожектор корабля, указывая им курс, слепил гребцов. Проваливаясь в межвалье, они погружались во тьму. Только, пробиваясь сквозь пенистый гребень, луч прожектора подсвечивал брызги.
Высокий черный корпус сейнера вырос перед гребцами.
— Та-ба-а-ань!!! — крикнул что было силы Ясачный.
Упершись в вальки, отжимая их от себя, гребцы с огромным трудом удерживали шлюпку на волне.
Брошенный с «Вайгача» штормтрап поймал механик Юколов, он вцепился в балясину и тут же повис над морем. Судно накренилось на противоположную сторону, и штормтрап с висящим на нем человеком швырнуло к борту. Балясиной трапа Юколову рассекло бровь. В три приема все же ему удалось достичь палубы, где его подхватили под руки матросы сейнера и втащили наверх.
Оба моториста и фельдшер поднялись на сейнер с не меньшими трудностями.
Штурман «Вайгача» записал в судовой журнал:
«21 час 30 минут. Широта 39°35 сев., долгота 68°12′ вост., шторм 9 баллов. Судно не управляется, двигатель не работает. Продолжаем дрейфовать со скоростью 3 узла. До камней Святого Рога остается пять миль. Приняли на борт специалистов с пограничного корабля для оказания помощи».
Пока механик и мотористы будут находиться на терпящем бедствие судне, нужно грести на шлюпке в полную силу. Нагорному казалось, еще только одно движение веслом — и силы иссякнут… Но… Наклоняясь вперед, он опять заносил весло и с новой силой вытягивал валек на себя.
В то время как фельдшер Варенов занимался Тимой, Юколов и мотористы спустились в машинное отделение.
При свете ярких аккумуляторных фонарей, захваченных со сторожевика, Юколов осмотрел дизель, внимательно выслушивая каждый узел, каждый агрегат. Когда-то он плавал на «касатке», где был точно такой же дизель марки «ЗД-6», и это облегчало его задачу.
Поставив моториста на ручную помпу, Юколов попробовал нагнетать плунжерную пару топливного насоса, но привычный слух, несмотря на все напряжение, не уловил характерного металлического щелчка в цилиндре. К насосам не поступало дизельное топливо. Юколов быстро разобрал и тщательно исследовал подкачивающий насос, фильтр грубой очистки, затем насос высокого давления. Вся топливоподающая система была в полной исправности.
Стрелки его ручных часов показывали двадцать один час пятьдесят восемь минут. Юколов чувствовал головокружение и слабость в ногах. Рассеченная бровь кровоточила, и большая отечность закрыла один глаз.
Матросы сейнера столпились у трапа в машинное отделение. С надеждой и все возрастающим волнением они молча наблюдали за каждым движением механика.
С трудом удерживаясь за поручни дизеля, Юколов напряженно думал: «В чем дело? Почему в цилиндрах не создается необходимого давления?»
Он еще раз осмотрел всю систему и снова ничего не обнаружил.
А шторм свирепствовал с прежней силой. Второй час матросы на шлюпке боролись с волнами. Стоило только на минуту ослабить усилия, как борт шлюпки поворачивался к ветру, ее захлестывало волной и несло прямо на сейнер.
Люди изнемогали в неравной борьбе со штормом. Боцман это видел, но ничем не мог им помочь. Напрягая последние силы и стараясь не сорваться с ритма, Нагорный в это время думал: «Если бы Света могла увидеть меня сейчас здесь, в этой шлюпке, она бы сказала… — Но вся сила его воображения не могла подсказать ему того, что сказала бы Света. — Вот мама, наверное, спросила бы: «Андрюша, ты не забыл надеть теплую фуфайку?» — подумал он и невольно улыбнулся.
Увидев улыбку на лице Нагорного, ярко освещенного в это время прожектором «Вьюги», боцман крикнул:
— А ну, матросы, песню! — и запел сам. Голос у него был сильный и приятный:
Ой ты, море, море, ни конца ни края,
Ходят низко тучи, снежный шторм ревет,
И матросы подхватили:
В ледяные сопки бьет волна морская,
Да порою чайка мне крылом махнет…
В это время в машинном отделении, разобрав пайолы, Юколов снова и снова осматривал всю систему подачи топлива и вдруг обнаружил небольшую лужицу дизельного топлива у соединительного фланца. Очевидно, здесь насос засасывал воздух.
Смена прокладки фланца заняла не больше десяти минут. Нагнетая топливо к форсунке, Юколов услышал знакомый щелчок — один, другой…
Волнуясь, он нажал на кнопку стартера. Чихнув, двигатель заворчал и уже через несколько секунд ритмично заработал в полную силу.
Услышав работу двигателя, Щелкунов поднялся в ходовую рубку и, прижав Вергуна в угол животом, дыша в лицо перегоревшим спиртом, шепотком зачастил:
— Михайло Григорьевич, я тебя знаю, добрая душа, гляди не задари пограничников свежей рыбкой! Их, известно, шоколадами кормят, а у нас и без того всего ничего…
— Сквалыга! — с презрением бросил ему Вергун. — Скажу команде — бороденку твою иностранную по волоску выдергают! Скат ты! — выругался он и, отстранив Щелкунова, пошел к люку. Потом вдруг остановился, подумал и вернулся назад: — Я бы весь улов не пожалел, да не возьмут, обидятся… Они ведь человеки!
Вергун спустился на палубу. Встретив поднявшегося из машинного люка механика «Вьюги», он обнял его и сказал:
— Передайте вашему командиру… Мы знали… Мы были уверены, что вы не оставите нас в беде… Мы этого не забудем, товарищи!
За всю свою большую, полную всяких событий жизнь капитан Вергун еще никогда не произносил таких длинных и прочувствованных речей.
Шлюпка благополучно сняла пограничников с сейнера и доставила на «Вьюгу».
Подняв сигнал приветствия, «Вайгач» развернулся носом против волны и ходко пошел в залив Тихий.
7. НОВЕНЬКИЙ ДОЛЛАР
Ранний час. В деловых кварталах Гамбурга тихо и безлюдно. К подъезду дома на набережной Внутреннего Альстера бесшумно подкатил темно-синий «роллс-ройс» и вспугнул тишину низким, протяжным звуком клаксона. В ответ на сигнал открылась тяжелая обитая кованой медью дверь дома, и к машине спустился человек без головного убора, в легком пальто и с внушительным портфелем в руке.
Все увеличивая скорость, «роллс-ройс» миновал Билльвердер Аусшлаг и свернул на мост, пересекающий Эльбу. Высоко на стене одного из корпусов верфи бросалась в глаза надпись:
