Все увеличивая скорость, «роллс-ройс» миновал Билльвердер Аусшлаг и свернул на мост, пересекающий Эльбу. Высоко на стене одного из корпусов верфи бросалась в глаза надпись:
СНОВА, КАК В ТРИДЦАТЬ ПЯТОМ,
«БЛОМ-ФОСС» ВЫПУСКАЕТ БРОНЕВЫЕ ПЛИТЫ
ДЛЯ ТАНКОВ!
НЕМЦЫ, БУДЬТЕ БДИТЕЛЬНЫ!
Несколько пожарных частей и отряд полиции, работая шлангами и скребками, торопливо уничтожали этот призыв к здравому смыслу.
Оставив позади громоздкие корпуса верфи, «роллс-ройс» вырвался на асфальтированное шоссе Гамбург — Куксхафен.
Когда-то аванпорт Гамбурга Куксхафен славился морскими купаниями, теперь здесь была база английского военно-морского флота.
Гамбург с Гельголандской бухтой связан широкой автострадой.
Поглядывая в зеркальце перед собой, шофер «роллс-ройса» украдкой рассматривал своего пассажира. У того были правильные черты лица, гладкие седые волосы, очки в золотой оправе, тонкие губы маленького рта, застывшие в холодной иронической улыбке. Правая рука пассажира лежала на портфеле, кисть левой с алмазным перстнем на безымянном пальце была продета сквозь петлю поручня. Накануне шофер встречал этого человека на пирсе американо-германской трансатлантической компании. Большой и нарядный лайнер доставил его в Гамбург. Кто он, этот человек из-за океана, — преуспевающий коммерсант или удачливый дипломат?
Встречная автоцистерна с прицепом приковала к себе внимание водителя «роллс-ройса».
Минуя Куксхафен, машина мчалась по набережной не снижая скорости. Слева простирались торфяные болота, справа — серые воды Гельголандской бухты, а в дымке на горизонте — Фризские острова.
Вскоре показалась высокая, унизанная остриями шипов кирпичная стена. «Роллс-ройс» остановился возле глухих ворот.
Сверкающие золотом накладные буквы вывески доводили до сведения тех, кого это могло интересовать, что здесь помещается
ИНСТИТУТ ЛЕКАРСТВЕННЫХ ТРАВ
Человек с портфелем вышел из машины. Железная калитка беззвучно отворилась и тут же за ним захлопнулась.
В конце узкой гравийной дорожки, усаженной по обеим сторонам подстриженными кустами терновника, виднелся красный кирпичный дом, построенный в духе тяжелого немецкого классицизма, мрачный и неприветливый. В прихожей дома гостя встретил коренастый, атлетического сложения человек с апоплексической шеей. Он был одет в серый костюм полувоенного покроя, грудь украшали ленточки офицерских орденов времен третьего райха.
— Шраммюллер! — коротко представился он вошедшему, помог снять пальто и добавил: — Доктор Лерман ждет вас. Прошу!
Получив сигнал о прибытии гостя (дважды вспыхнула лампочка над дверью кабинета), доктор Лерман открыл сейф, выдвинул ящик на букву «М» и, быстро пробежав пальцами по картотеке, достал нужную карточку. На ней стояло:
ФРЭНК МЭРФИ
(Род: в 1892 г. в Литтл-Роке, штат Арканзас.)
С 1925 года возглавляет частное разведывательное бюро фирмы «Стандарт ойл оф Нью-Джерси».
В 1926 году посетил завод «Фарбениндустри» в Людвигсгафене, где знакомился с методом Бергиуса (получение бензина из низкосортных углей). В результате его доклада было подписано известное соглашение между фирмами.
В настоящее время Фрэнк Мэрфи совмещает частные интересы «Стандарт ойл» с государственными интересами военно-морской разведки.
Кроме того; Мэрфи связан с авиационным концерном «Блени Л. Картин компани» — снаряды дальнего действия «Титан».
Вложив карточку в картотеку, Лерман запер сейф и шагнул навстречу гостю:
— Если не ошибаюсь, Фрэнк Мэрфи?
Гость вошел в кабинет, поставил портфель на стол, протянул руки к электрическому камину и, приветливо улыбаясь, сказал:
— Чертовски хорошо, доктор, что мы с вами встретились. Наше знакомство состоялось двадцать с лишним лет назад, правда, заочно, но на прочной деловой основе. Соглашение «Стандарт ойл» и «ИГ Фарбениндустри» было, пожалуй, самой значительной коммерческой операцией того времени. Я рад, доктор, что мы с вами представляли стороны этого соглашения.
— Бокал рейнского? — предложил Лерман.
— Предпочитаю что-нибудь покрепче — утро сырое.
Доктор подтолкнул столик-сервант к креслу, в которое сел Мэрфи, и предложил выбрать напиток по вкусу.
Мэрфи взял английское виски. Наливая рюмки, он украдкой изучал Лермана.
Лысый, отполированный, точно бильярдный шар, череп, маленькие стальные буравчики-глаза и подкрашенные пышные усы, скрывавшие тонкую линию рта, делали его лицо не особенно приятным.
— За нашу старую, проверенную временем дружбу! — торжественно сказал Мэрфи.
Лерман поднял рюмку.
Долгое время беседа носила общий характер. Собеседники, прощупывая друг друга, избегали вопросов, из-за которых встретились. Затем Мэрфи с улыбкой спросил:
— Приступим к делу?
— Прошу вас, — любезно согласился доктор и, нажав кнопку под крышкой письменного стола, включил магнитофон.
От внимания гостя не ускользнуло, движение доктора, Мэрфи обшарил глазами стол и потянув на себя бронзовую статуэтку Гермеса, обнаружил микрофонный провод.
— Вы не обидитесь, доктор, если мы будем разговаривать без магнитофона? — спросил он и, достав из кармана маленькие кусачки, перерезал провод. — Среди профессиональных борцов существует обычай— раз в год встречаться в Гамбурге при закрытых дверях для честной борьбы. Это называется, кажется, Гамбургским счетом?
— Да, это честная спортивная борьба, — подтвердил Лерман.
— Нельзя сказать, доктор, что вы ведете честную игру. По этой попытке воспользоваться магнитофоном можно судить о «радушии» вашего гостеприимства! — не скрывая иронии, сказал Мэрфи.
— Мы этому научились у вас, дорогой коллега! — парировал Лерман.
— Недоверие к своему партнеру по игре стало печальной традицией. Вы, немцы, удивительно консервативны в своем ограниченном национализме.
— Консерватизм — благородная эволюция традиций, — заметил Лерман.
— Желчный англичанин Дизраэли толковал консерватизм как организованное лицемерие, — сказал Мэрфи, но, обратив внимание на колючий взгляд собеседника, добавил: — Не будем ссориться, доктор. Если говорить, то говорить по Гамбургскому счету!
— Тогда, коллега, прошу вас выключить ваш магнитофон! — Лерман указал на большой желтый портфель Мэрфи, стоящий на столе.
У господина Мэрфи была подкупающая по своей искренности улыбка. Потянув за кисточку молнии сбоку портфеля, он выключил магнитофон и, улыбаясь, пояснил:
— «Миджет» — чертовски удобная штука! Работает от сухой батареи. Два микрофона в замках портфеля. В наш век, век раннего склероза, — положительно незаменимое подспорье памяти.
