— Мы еще поговорим на эту тему… в более спокойной обстановке. Вот лода уйдет… — Стерх махнул рукой в произвольном направлении, и сам ухмыльнулся. — Сволоч ты, Алессо, первостатейная, хоть и «натурфилософ»! Я так ждал корабль «с большой земли»… а теперь из-за тебя жду-не дождусь когда он уже отчалит! Ладно, давайте носилки — потащим падаль в шлюпку.
Всем хороши шлюпки из эмиратов — остойчивые, достаточно широкие, что бы сесть на банку по двое и грести каждый одним веслом, но при нужде длинны рук хватает и на одного гребца на банку.[9] Вместительные… и ужасно «тяжкие» на ходу, особенно в основательно нагруженном состоянии. И парус к лодке не полагался. И сделать тут можно было только одно: поймать и впрячься в ритм гребли, вращая весла одновременно со всеми. Малейший диссонанс — и маленькое судно вместо движения будет бултыхаться на месте: это не наши местные поделки на тему полинезийских катамаранов, которые наверняка кто-то в этом мире тоже придумал независимо от нас. Гребля — особая философия, можно сказать. Что бы мозг не вскипал, отмеряя равные интервалы времени, рано или поздно учишься впадать в своеобразный транс, когда ритм сам тебя ведет. Что бы предъявить покойников, мы решили идти вдоль береговой линии четвертого острова сразу на третий, к причалам — так было быстрее. Вдобавок, шлюпку нужно было гнать так и так: забрать наши заказы, выгружаемые с лоды: часть из них была довольно хрупкой, а про простых эмиратских парней я уже говорил — излишком интеллекта они явно не страдали. Вдобавок, тем, кто не знает, хочу прояснить — гребцы на шлюпке сидят спиной вперед: так работают в гребле не только мышцы рук, но и ног, и спины, давая больший выход мощности «человеческой силы». Неудивительно, что первой неладное заметила Эль:
— Столб дыма на горизонте. — Девушка встала и приложила ладонь козырьком глазам, защищая их от солнца.
— Ага, вот и дымовой сигнал — лода на рейде. Как раз успеваем. — Довольно проворчал Рокс.
— Дым… слишком сильный. — В обычно спокойном голосе эльфийки появились тревожные нотки.
Темп гребли тут же сбился — мы побросали весла, оборачиваясь.
— Что скажешь, Охотник? — Стерх достал из чехла подзорную трубу, которую везде за собой таскал. Дорой оптический прибор ему привезли предыдущим рейсом: после того, как «капитанской привилегией» обзавелся Мика, у нашего лидера, что называется, взыграло, и он, от сердца оторвав часть своей доли дохода, заказал доставку. Труба была хороша — аж три колена против двух у Охотника, и Мора теперь со своей «прелестью» не расставался, не наигравшись даже за год и раскладывая при всяком удобном случае. В купе с фактом о количестве его жен, это действо заставляло меня каждый раз тихо хихикать в кулак: неизвестный здесь Зигмунд Фрейд наверняка оказался бы прав на счет главной фобии нашего мужественного лидера… хех! Кстати, негласном мужском «соревновании по длине» скорее всего выигрывал Гуурака: тот взял себе с Берега Духов только одну застенчивую красавицу…
— Плохой дым. — Сообщил Охотник. — Заметили поздно — ветер от нас, сдувает.
— Такое впечатление, что горит часть навесов с пальмовой корпой. Этот дым слишком черный. — Вмешался Плуг.
— Тихо! Заткнитесь все! — Внезапно почти прорычал офицер, в момент показавший, что не забыл годы службы… и не разучился командовать.
— Чт…
— Тихо! Слышали?!
— Слышали что?
— Хлопки… — Мика показательно свел ладони четыре раза. — Странные. Как будто… но не похоже в то же время.
— Это пушки! — Лейт первым буквально рванул к корме, и в одиночку без всякого напряга выкинул за борт первый труп. — Падаль с борта и быстро к берегу!
— Пушки? — Тупо переспросил «крестьянин», помогая мне выкинуть третьего жмура. — Но на лоде только…
— Вот именно! Чужой корабль! Залп из четырех орудий — корабль военный… или пират.
— Пират здесь? Откуда?!
— Быстро, гребем!
— А я тебе о чем?!
…мы не успели. Едва не выскочили сходу прямо на открытое место около наших домов — но тут нападающие сами нас предупредили: истошный, захлебывающийся женский крик, казалось, был слышен на другом конце архипелага. Охотник едва успел уронить подсечкой Рокса — Стерх опознал голос одной из своих женщин. Мы тоже попадали песок, осторожно выглядывая из-за последнего ряда не таких уж густых пальм.
— Пришел в себя, лейт? — Заглянул в глаза другу Мика и перестал прижимать мужика к земле. — Готовь мушкет!
Мора посмотрел на нас дикими глазами — уверен, он бы сорвался, услышь он новые женские голоса, но вместо них глухо, но на повышенных тонах забубнили мужские: грубые и хриплые и один надменный и командный.
— Имперский… — Прошептал Плуг. — Какого песчаного шакала тут…
— Плуг, ты из мушкетона попадешь с нескольких шагов? — Перебил Марсо Гуурака. — Там несколько человек, а с луком ты не умеешь обращаться. Зарядил медвежьей картечью.
— Да я!
— Держи. Лейт, вы с Плугом к навесу сыровялки, оттуда высовывайтесь и стреляйте, через сто ударов сердца — я по кромке леса им в тыл зайду. Эль и Алессо, как на счет магии?
— Нужна подготовка… — Я замялся. — Так — только отвлечь могу. Звуком.
Амулет с колокольным знаком все еще болтался на моей шее.
— А ты действительно разбираешься во всей этой дребедени. — Хмыкнул бывший эмиратский шелковод. — Обычно «в горних высях философии» живущие, как до дела доходит, пытаются смыться, не сделав ничего: Луна, видите ли, не в той фазе, погода нелетная, созвездие змеи в третьем доме… тьфу!
— Алессо, перебегай к стене коптильни и оттуда… как там твое «звук» работает? — Кажется, голова у нашего командира наконец-то начала соображать.
— Амулет. — Я покрутил камень на шнурке перед носом у Стреха. — Нажать пальцем на центр, через секунду — громкий звук колокола.
— Насколько громкий?
— Очень громкий. Может быть — оглушающий. — Световая пиктограмма яростно пылала на камне: мы с Эль проводили эксперименты по передаче энергии от разных эльфийских ботанических изысков, и… эм, слегка увлеклись, остановившись только тогда, когда камень начал еще и ощутимо нагреваться.
— Самое то! Давай сюда — сам сиди и не рыпайся, пока не позовем — там их не может быть много. Камень сам кину.
— Аккуратнее держи, не активируй случайно раньше времени!
— Не учи ученого… Мика, пошел, мы за тобой!
Охотник только кивнул и бесшумно растворился между пальм: лук он уже натянул, а тупые «птичьи» стрелы внезапно обзавелись широкими наконечникам-«срезнями». Учитывая, что лук он всегда таскает вместе с мушкетоном…
Все произошло очень быстро — мне и Эль, которую тут привычно не посчитали за человека (женщина ведь, какой, нафиг, бой?), не смотря на то, что «колдовали» над зарослями мы показательно-вместе оставалось только сжиматься за толстыми стволами и смотреть, по возможности не высовывая голову. Вот Стерх и Плуг с ручным оружием больше напоминающим ручные пушки, чем привычного мне вида ружья, бесшумно на фоне очередного взрыва ругани из-за строений прижались к стене навеса для сырого вяления: в воздух от их местоположение, выдавая стрелков тянулись тонкие дымки от подожженных фитилей. Бойцы старательно держат свое оружие горизонтально — картечь, сколько ее не пыжуй, может выкатиться из ствола. Вот Рокс размахивается, и кидает плоский камень в проход между строениями, в последний момент проведя пальцем по центру, и тот вспыхивает видимой только мне зеленой звездой, прежде, чем скрыться из виду… и через секунду даже земля, кажется, отзывается на сокрушительный звуковой удар!
— БОООМММ!!!
На фоне звука грохот выстрелов обежавших навес друзей практически не слышен: а ведь грохают эти металлические трубы калибра «всунь палец» так, что уши закладывает! Стрелы же не слышно тем более: мы расположили все постройки полукругом открытой стороной к пляжу океана, видимому сквозь редкие пальмы, оттуда и идет обстрел. Фактория и хижины поселка «джамшутов» на большом острове и так вовсе почти совсем на берегу: так проще дотащить от воды и к воде товары, да и днем влажный бриз от моря спасает от почти материковой жары в центре островов…
— Сюда! Сюда! — Не надеясь доораться, появившийся между домов Плуг отчаянно махал рукой.
Приобретенная в Башне привычка невольно сработала и на этот раз: выйдя на площадь, как мы ее называли — большую площадку между домами — я невольно на секунду замер, чувствуя, как уходят на задний план эмоции, и причиной этому были не восемь трупов врагов: один почти разорванный выстрелом картечью в упор, один с пулевым ранением в область сердца, четверо со пятеро со стрелами в шеях, один из которых еще сучил ногами, пытаясь зажать рассеченную сонную артерию. Еще одного зарезал Стерх: его офицерский кинжал с золоченой надписью по граде так и остался под левой подмышкой у облаченного в смутно знакомый темно-синий, явно военный форменный наряд мужика. Сам Мора уже бинтовал порез на плече какой-то тряпкой. Явно бинтовал на автомате — слезы катились из его глаз, смотрящих на…
