Никогда бы не послал он на это дело своего идиота-кузена…
Однако для такого решения были некоторые, и весьма основательные, причины.
Виктору доставляло удовольствие лицезреть кислую мину Альберто, когда тот узнал, что ему предстоит лететь на самолете. Кэвал прекрасно знал, как будет переживать каждую минуту ночного полета в бурю на маленьком самолетике его обожаемый братец.
Да и кого еще мог бы он послать на столь щекотливое дело. Идеально подошел бы Энрике, но он не ответил прошлой ночью на пейджерное послание. Да если бы и ответил, то посылать все же пришлось бы Альберто.
Насколько знал Виктор, прошло уже несколько лет с тех пор, как Альберто изнасиловал и убил последнюю женщину. Его жажда убивать кое-как удовлетворялась теми отвратительными заданиями, которые он время от времени получал от Кэвала, но его страсть к сексуальному господству и власти удовлетворится, только если он убьет женщину, предварительно ее изнасиловав. За много лет вынужденного воздержания Альберто стосковался по этому наслаждению и будет лезть из кожи вон, лишь бы выполнить свою миссию.
Когда Виктор в первый раз представил себе Эй Джи в грязных лапах Альберто Мансаны, он гнусно ухмыльнулся. Теперь он снова смеялся в душе, и его злость несколько поутихла.
Для такой работы нет никого лучше кузена. Он придумает что-нибудь получше, чем просто убить эту сучку.
Но честь расправиться с ней будет принадлежать ему, Виктору, и уж он сумеет растянуть удовольствие.
Кто бы мог подумать, что эта пустоголовая девочка станет для Кэвала подлинной Немезидой?
Как часто за последний год он пытался представить, что бы произошло, сумей он предусмотреть те неприятности, которые причинит ему Эй Джи Саттон. Но ведь он очень тщательно проверил ее прошлое, понял, кто она такая, и совершенно уверился в ее надежности.
Только поэтому он ее нанял.
Кто бы мог подумать, что его горничная сумеет заварить такую кашу?
Кто бы мог подумать, что Эй Джи Саттон сумеет бесследно исчезнуть, оставив Виктора в страхе, что, всплыв однажды где-нибудь, она уничтожит всю его империю.
А империя эта раздвинула свои границы далеко за пределы самых смелых мечтаний ее хозяина, с тех пор как к торговле кокаином добавилась два года назад транспортировка героина. Виктор всегда опережал на два корпуса другие наркокартели: он первым разнюхал возможности переправлять первосортный колумбийский героин в Соединенные Штаты, и он не желал терять свое первенство из-за какой-то не в меру любопытной горничной.
Рамон и все остальные ребята пытались уверить Виктора, что его страх не более чем паранойя, что ему померещилось, будто по телевизору показали именно ее, что она ничего не знает о делах картеля… Но для Виктора их слова не имели никакого значения.
Правда, иногда в минуты покоя, обдумывая происшедшее, Виктор склонялся к тому, что Рамон и другие были правы.
Слишком уж она наивна и к тому же никогда не проявляла интереса к происходящему в доме.
Но факт оставался фактом. На экране мелькнула именно она, и Виктор не мог полагаться на случай.
Эй Джи необходимо уничтожить.
– Она была за рулем машины, взятой напрокат? – еще раз спросил Виктор. От овладевшего им Нетерпения его испанский акцент обозначился сильнее, чем обычно.
– Нет, не она.
– Не она? Так кто же?
На противоположном конце линии воцарилось молчание.
И в этот момент Виктор всем своим существом осознал, что именно случилось. Он услышал страшное имя прежде, чем оно сорвалось с губ Альберто:
– Марко Эстевес.
Глава 5
– Нью-Йорк, – буркнул Марко, когда они миновали приветственный рекламный щит на границе штата. Лия взглянула на спутника, потом перевела взгляд на дорогу. Машина все еще ехала по гористой местности, солнце заволокло грозовыми тучами, одевшими ландшафт в плотную серую пелену. Марко вел машину к Олбани. Автомобилей на дороге попадалось все меньше и меньше.
У Лии болели руки. Легкое покалывание в кончиках пальцев сменилось полным онемением.
Лия, стиснув зубы, молчала, не желая жаловаться и показывать Марко, как она страдает.
Однако если он не остановит машину в ближайшие минуты, то ее мочевой пузырь может, чего доброго, лопнуть. Ей нужно в туалет, но как не хочется говорить ему об этом. Понятно, что о цивильном туалете на переполненной людьми стоянке нечего и думать, но, может быть, Марко согласится выпустить ее в кусты у обочины дороги. Не очень-то хочется писать, как младенцу, на улице, но, возможно, это единственный шанс вырваться из лап Эстевеса.
Да и вообще, должен же он будет и сам остановиться по естественной надобности. Вот тогда он никак не сможет препятствовать ее бегству.
Некоторое время Лия рассматривала мелькающий за окном пейзаж, страстно желая, чтобы стрелка спидометра переползла предельно допустимую скорость и их начал бы преследовать дорожный патруль с воющей на крыше сиреной. Марко всегда любил быструю езду, подумала Лия, вспомнив, как носились они по Майами в ночь знакомства.
Нет.
Она не станет больше думать о прошлом.
Лия откашлялась, прочищая пересохшее от внезапного волнения горло.
– Куда мы едем? – отважилась она задать вопрос, удивляясь мягкости своего голоса.
Как она устала от собственной враждебности – она лишала Лию сил, которые, без сомнения, понадобятся ей, чтобы избавиться от обрушившейся на нее напасти.
На несколько секунд она примирилась с ролью пленницы Марко Эстевеса.
– Точно не могу сказать, – вполне миролюбиво ответил Марко. В следующий момент он удивил Лию еще больше. – С тобой все будет хорошо, Эй Джи. Поверь.
Его слова поразили ее в самое сердце. Еще секунда – и Лия сказала бы Марко, что доверяет ему и надеется, что он выручит ее из беды.
Глядя на него, Лия думала, что ей легко поддаться искушению считать его тем же человеком, в которого она когда-то так опрометчиво влюбилась. Ее тело прекрасно помнило то, что старался забыть разум: как он стонал, когда она ерошила пальцами его роскошную гриву, как его колючая щека терлась о ее нежную грудь по утрам, как он не спеша поворачивался в постели, обнимал ее и любил, любил без конца…
Боже, как он умел любить ее! Его мужественное тело казалось ненасытным. Стоило только нежно помурлыкать ему на ушко, как он снова воспламенялся неистовой страстью.
После всего, что Лия пережила, после года разлуки и горечи утраты она была потрясена тем, что по-прежнему желает этого человека.
Желает чисто физически.
Ее тело страстно тянулось к нему, но разум и сердце восставали. Сидя всего в нескольких дюймах от Марко, Лия ощущала такое сильное влечение, что ей становилось страшно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
