Мы с лучшими друзьями несколько месяцев лелеяли эту идею, и я согласился полететь в Лос-Анджелес, взять напрокат десятиметровый автофургон и проехать по стране, неся весть о «Карандашах надежды».
Гейб проработал несколько лет в консалтинге и смог уговорить свою компанию дать ему небольшой отпуск. Тич как раз открывал небольшое дело, Дэн был гитаристом, недавно сколотил группу и надеялся давать концерты в городах по пути нашего следования, а Люк хотел отточить мастерство документалиста, делая снимки по всей стране. Мы пришли к выводу, что наши «Карандаши надежды» будут находить отклик у молодой аудитории – прежде всего потому, что мы сами были молоды, – и проложили маршрут по университетским кампусам.
Первую остановку нашего турне мы сделали в Университете Оклахомы, в котором училось 35 тысяч студентов – это альма-матер Джарета, моего соседа по каюте в «Морском семестре». Чтобы организовать выступление, Дэн связался с отделом по делам студентов, и мы ждали сотен зрителей в огромной аудитории. Люк принес камеру и звуковое оборудование и с вечера все как следует настроил, чтобы поймать в кадр ликующие толпы. За день до этого я даже получил в фейсбуке сообщение от Челси Кэнэды, студентки второго курса: она просила занять ей место, потому что может опоздать.
Ночью я почти не спал. Мне предстояло произнести свою первую большую речь, я нервничал и предвкушал, как буду доносить свои идеи до студенческих сердец. За несколько минут до намеченного времени я ходил туда-сюда в туалете, репетируя про себя фразы.
Я был так занят мыслями о выступлении, что даже не подумал о том, что делать, если никто не придет. Тем временем комната оставалась пустой. Я дал студентам еще двадцать минут, но никто так и не появился. Я вышел на трибуну. Передо мной сидели пять человек: мои друзья и одна студентка университета – Челси Кэнэда.
Это было далеко не то, на что я рассчитывал, и сложно было сдержать разочарование, потому что я подготовил презентацию из тридцати слайдов и теперь приходилось показывать ее аудитории, состоящей из одного человека. Но это не был потерянный шанс. Один-то слушатель пришел, а я хорошо знал, что для больших изменений одного человека вполне достаточно. Мне не хотелось разочаровать Челси, и я 45 минут читал самую страстную речь, на какую только был способен. Могу сказать, что я задел струны в ее душе, а после выступления заверил в том, что, если она посвятит себя нашей организации, произойдет волшебство.
Это было не то выступление, какое я себе представлял, зато оно произвело немедленный эффект. В фургоне у нас периодически был доступ к интернету, и, когда мы вернулись после позднего ужина, Челси добавила меня в друзья на Facebook. Я вошел в ее профиль и увидел полный набор материалов, связанных с «Карандашами надежды». Она поставила вместо аватара наш логотип, открыла группу «“Карандаши надежды” в Университете Оклахомы» и опубликовала новость со ссылкой на видео длиной 99 секунд, которое Брэд и его коллеги по BBH сняли об организации.
Челси основала в своем кампусе наш первый клуб, а через несколько месяцев рассказала о нас в своей бывшей школе. Своей страстью она заразила Эндрю Грэя, который познакомил с «Карандашами надежды» свою школу и открыл для нас двери в старшие классы по всей стране. Впоследствии он стал инициатором создания клубов «Карандашей надежды» в американских школах, сменил Челси на посту председателя клуба «Карандашей надежды» в Университете Оклахомы и выступил на TED-конференции[22], рассказав о своем участии в организации. Вдобавок ко всему этому его работа была многократно описана в прессе, что принесло ему славу и поспособствовало еще более широкому освещению нашей деятельности.
«Карандаши надежды» работали отчасти благодаря эффекту домино. Мы знали, что участие одного человека может распространиться на его семью и знакомых, стать частью системы ценностей, которую они передадут следующим поколениям. Эта идея расширила нашу миссию. Теперь мы не просто строили школы в развивающихся странах, но и учили молодых лидеров действовать на родине и за рубежом. Это породило один из первых лозунгов «Карандашей надежды»: «Вдохновленное поколение вдохновляет мир».
Мы видели, как это работает, во время поездки по кампусам. В Техасском университете, следующем в нашем списке, Тич знал капитана команды чирлидеров[23]. Там должна была пройти моя вторая речь, и, учитывая его связи, мы ожидали намного большего отклика.
И опять просчитались. Пришло восемь человек, но среди них оказалась студентка по имени Алекс, которая летом приехала в Нью-Йорк и стала нашей первой официальной практиканткой. Она, как и Эндрю Грэй, потом участвовала в «Морском семестре»: они решили посмотреть на большой мир за пределами своего двора.
В Алабаме я встретил довольно экзальтированную пожилую женщину, владелицу ресторана, которая поделилась с нами своей любимой фразой о путешествиях.
– Милок, незнакомец – это друг, с которым я пока не познакомилась! – объявила она. Это было сентиментально, но верно, и в пути мы много раз в этом убеждались.
Когда я выступал в Тулейнском университете, зал наконец-то был полон: на этот раз пришло примерно полсотни студентов факультета международного развития. Один из них тем вечером встретился с нами за пивом и несколько месяцев спустя начал организовывать концерты в пользу «Карандашей надежды».
До меня начало доходить, что совершенно не важно, сколько людей сидит в зале. Если я смогу вдохновить всего одного человека сделать для нас какое-нибудь дело (организовать мероприятие, посвятить нам день рождения или открыть клуб «Карандашей надежды»), организация получит преданного сторонника, который будет двигать ее вперед. В Челси, Эндрю и Алекс я видел пример влияния таких «якорей».
Поэтому в каждой своей речи, перед большой или маленькой аудиторией, я стараюсь найти одного человека, глаза которого от нашей истории загораются больше всего. Чтобы определять таких людей во время выступления, нужно много практики, и я все еще работаю над этим каждый раз, когда выхожу на сцену, но цель всегда одна и та же: найти в каждой аудитории одного человека и превратить его в следующую Челси Кэнэду.
В пути мы провели три недели. Наступил конец октября, и мы полетели обратно из Атланты в Нью-Йорк: у нас оставались в запасе сутки, чтобы организовать ежегодный сбор средств, посвященный Хеллоуину и моему дню рождения. С момента старта прошел год. За 365 дней мы погнались за невероятной идеей, построили школу и заронили искру в небольшое движение. Пришло время отметить достижения организации и попутно собрать немного денег.
Чтобы оживить обстановку, я купил пять костюмов шмелей, заставил всех переодеться и в таком виде пройти через службу безопасности аэропорта. Мы расправили усики, крылья и тесные черные шорты на черных колготках. Люди просто покатывались со смеху: на рейсе Delta Air Lines в нью-йоркский аэропорт имени Кеннеди прилетели пять крепких шмелей и принесли дух Хеллоуина. В этих костюмах мы приветствовали гостей и собрали еще 10 тысяч долларов небольших, но важных вкладов.
* * *
Время летело, и моя стажировка подходила к концу, поэтому я планировал две последние поездки: одну в Никарагуа, а другую в Лаос. Я постоянно слышал, что люди называют «Карандаши надежды» «этой лаосской организацией», хотя нашей целью была глобальная работа с детьми. Я решил, что можно обозначить свое присутствие во всех трех больших зонах бедности – Азии, Латинской Америке и Африке и доказать тем самым, что нашу работу можно проводить в глобальном масштабе. На очереди была Латинская Америка. Я нашел партнерскую организацию под названием Seeds of Learning, работавшую в Никарагуа, и после многочисленных звонков и писем провел две недели в этой стране, чтобы заложить фундамент сотрудничества.
За несколько месяцев до этого я получил в Facebook сообщение от Лесли Энгл. Ее лучший друг был вместе со мной на «Морском семестре» и, когда увидел фотографии, которые я разместил в соцсетях, поделился с ней моей контактной информацией. Лесли написала, что в конце года переезжает в Луангпхабанг. Она путешествовала там в прошлом году, и у нее был опыт писателя и дошкольной воспитательницы. Она собиралась поработать в Лаосе несколько лет и поискать там счастья. Мы немного попереписывались, а потом час проговорили по телефону. Беседа прошла удивительно хорошо. Она была не похожа на наших нью-йоркских волонтеров: много путешествовала по развивающимся странам и хорошо понимала, чем живут и как функционируют сельские общины. Лесли умела учить, была насквозь «связана с землей». Но я не был готов создать в Лаосе полную ставку: все поездки и административные расходы я по-прежнему оплачивал из своего кармана, чтобы каждый собранный нами доллар шел школам.
