— Нет. Такой же народ, как и здесь, — улыбнулся я. — Правда девушки в Кравосе, я смотрю, краше чем в Лесковине.
Девчата довольно зашептались, а Злата предложила пойти на берег. Вся компания потянулась к реке. Многие шли парами, остальные общей стайкой. Я шел позади всех и рассматривал местных жителей. Действительно, девушки были весьма симпатичные, ожидал почему-то грязнуль-дурнушек. Наверное, из-за каких-то земных штампов о средневековых селянах. Парни были хоть и не высокого роста, но видно, что крепкие физически. Выйдя к реке, с шутками расселись на берегу. Девушки начали петь, через некоторое время и многие парни присоединились к ним. Песни были лирические, а голоса довольно приятные. Я даже заслушался.
— А что ты не поешь с нами? — спросила его одна из девушек, когда очередная песня закончилась. Эта девушка выделялась среди всех. Выделялась очень яркой внешностью. Что лицо, что фигура притягивали взгляд как магнитом, а в голубых озерах глаз можно было утонуть. По разговорам я уже знал, что ее зовут Йорданка.
Я смутился и не сообразил сразу, что ответить. Вообще-то, я знал много песен и на гитаре немного умел играть. Но те песни, что знал, были на русском. А местных, естественно, не знал ни одной.
— А он брезгует вместе с нами петь! Наверное, считает себя лучше других. Вон цаца какая, морду воротит ото всех. Сидит, как граф в нужнике!
Все разговоры и смех вокруг разом стихли. Я повернулся к говорившему. На меня со злой усмешкой смотрел тот парень, что нагрубил в деревне. Было понятно, что без драки разойтись не получится. В таких ситуациях я был несчетное количество раз. И знал, что чем больше я буду с хамом разговаривать, тем больше это будут считать трусостью и хамить все больше. Я и в прошлой жизни уже давно в таких ситуациях все разговоры сводил к минимуму. Именно из-за их бесцельности и даже вреда. Меня начало привычно потряхивать от волнения. И так же привычно лицо приняло спокойное и даже ленивое выражение.
— Ивайло прекрати, что ты цепляешься к парню, — вклинилась в разговор Злата.
— Не мешай, — возразил парень. — Мы сами разберемся. Девкам в такие дела лезть не след.
— Смотри… Не только кариес, но и привычка грубить, может привести к потере твоих зубов, — предупредил я его.
— Чё? — непонимающе вытаращился деревенский здоровяк.
— Твоя не понимай? Тилинкит? Тогда попроще… Ты, я смотрю, специалист по нужникам. Большая практика?
— Что ты сказал??? — на глазах багровея от гнева прорычал Ивайло.
— Кстати, у деда Васила во дворе, давно нужник не чищен. Ты давай, подходи завтра с утреца. Вижу же, что любишь ты это дело. Не дави в себе душевные порывы.
— Ах ты урод!!!
Ивайло сжал кулаки и кинулся на меня. На широкий замах правой я присел, провел двойку в корпус и отпрыгнул назад. Но это только приостановило парня. Он хекнул, поморщился и уже шагом пошел на сближение. Пригнувшись под крюк левой, я пробил в печень, а нырнув уже под правым кулаком, распрямляясь — вложился в апперкот. Ивайло хлюпнулся на «пятую точку» и завалился на спину. Все вокруг разом загомонили, а пара парней бросились к упавшему драчуну.
— Это Ивайло, сын лавочника Сава, — подошла ко мне темноволосая хрупкая девушка лет тринадцати. — Он у нас самый сильный среди парней. Ты теперь берегись, он этого так не оставит. А меня Росица зовут, я дочь Десиславы, вашей соседки.
— Приятно познакомиться, я Сержио, — ответил ей и обратился уже ко всем. — Наверное, я пойду. А насчет песен… Я тех, что пели, просто не знаю, поэтому и не подпевал. Никого не хотел этим обидеть.
Выдавив из себя улыбку, повернулся и пошел в деревню. Пока шел, задумался о том, что надо попробовать выучить местные песни и как-то подружиться со здешней молодежью. Поэтому приближающийся топот услышал слишком поздно и не успел среагировать. Мощный удар в ухо свалил меня на землю. А в следующую секунду я получил сильный пинок в живот. С трудом поднявшись под градом ударов, спиной вперед начал отходить к воротам деревни. На каждую пару ударов, один приходился на блок или уклонение, но второй я пропускал. Наконец, придя в себя, остановился. Ивайло по-прежнему пытался наносить мне мощные боковые удары, но я удачно уклонялся или нырял под широкие махи соперника, встречая его своими прямыми. Невдалеке в нашу сторону бежала остальная молодежь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Приняв решение, провел несколько ударов ногами по голеням и коленям соперника. Обездвижив Ивайло и опасаясь попасть под могучий кулак, я начал кружить вокруг него, заставляя с трудом двигающегося соперника «подставляться». Как только не успевающий за моими перемещениями соперник открывался, туда сразу следовал удар рукой или ногой. Через несколько минут Ивайло уже еле стоял на ногах, чуть согнувшись и закрыв лицо сжатыми кулаками. Понял: «Надо заканчивать». Соперник мне уже не мешал.
Я сделал широкий замах левой и с громким выдохом и поворотом корпуса провел мощный удар кулаком в печень. Ивайло скрутило от непереносимой боли. Он громко вскрикнул и лицом вперед рухнул на землю. Никто к нему уже не подходил, все испуганно глазели на нас со стороны. Я подошел к стонущему сопернику. У меня самого сильно гудела голова, звенело в ушах и болело все тело. Еще бы, парень был старше меня года на два, да и крепок как дуб. Повезло еще, что не вырубил. Удары-то были такие мощные, словно бил кувалдой.
— Ты как себя чувствуешь, ассенизатор? Встать можешь?
— Да пошел ты, — сквозь плотно сжатые зубы простонал Ивайло. — Какой еще синезатор?
— Тебе надо подняться и поприседать немного. Будет легче.
— Иди ты со своими приседаниями! Отстань!!!
— Да я тебе точно говорю. Мне тоже так прилетало, — беззлобно ответил своему противнику. — Парни, помогите его приподнять.
Несколько человек подбежало к сыну лавочника и подняли его на ноги.
— Давай дыши: вдох… на выдох приседаешь… на вдох встаешь… и заново, — объяснил ему. — Давай-давай, сейчас пройдет… Ну что, легче? Я же говорил. Ладно, пошел я уже домой.
Огорченно махнул рукой, развернулся и побрел в деревню. Шел домой и думал: «Погулял блин! Отдохнул со сверстниками… И здоровый же парень! Вроде, я хоть не намного, но крупнее его. И по сравнению с ним драться умею, но вот наловил плюх. Костяшки все поразбивал, вон поопухали. Мышечного каркаса не хватает, все удары, что пропустил, меня „пробили“. Нет, надо не только бегать и с боккэнами заниматься, но и „рукопашку“ вспоминать и „качаться“. А то, расслабился с этим омоложением».
Придя домой и «засветившись» своими синяками, был подвергнут строгому допросу. Рассказал, что повздорил с одним из деревенских парней, но уже помирились. После ужина Цветелина обработала какой-то мазью все мои синяки и ушибы. Марийка получила свою сказку. И договорившись с дедом Василом об утренней рыбалке, я рухнул на кровать и заснул.
Утром, еще затемно проснулся, оправился и с голым торсом выскочил на зарядку. Разминка немного затянулась, так как несмотря на инъекцию биофагов, давали себя знать вчерашние ушибы. Наконец, когда тело стало привычно гибким и подвижным, я взял свои боккэны. Сначала уделил время укреплению кистей, довольно долго вращая «мечи» обеими руками. Затем отложил малый боккэн и все внимание отдал тренировке боя с шашкой. Бой с шашкой — казачий бой, это особенный стиль боя. Шашка не имеет гарды, с одной стороны, это дает руке больше свободы и позволяет совершать перехваты оружия второй рукой. С другой стороны, совершенно беззащитная кисть очень уязвима для любого удара.
Вот это, вместе взятое, и привело к тому, что техника ударов и еще в большей степени — защит в казачьем бою отличается от классического фехтования, хотя использование обычных приемов тоже допустимо. В свое время отец объяснял мне, что такой стиль называется поступательно-реверсионным. Он рассказывал, что в отличии от классического фехтования, в котором после удара оружие неизменно возвращается в исходную позицию, поступательно-реверсионный стиль предполагает плавное перетекание ударов в защиты, защит — в удары в самых разнообразных комбинациях. Это позволяет и экономить энергию, и избегать положений, в которых может быть поражена кисть руки, удерживающей шашку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
