Вроде бы рисунков была целая стопка, но на стенах, куда можно было дотянуться, все равно осталось свободное место, как раз для фотографий — хватит им лежать в альбоме, где никто их не видит. И почему это на стенах только дедушкины фотографии и еще каких-то родственников, которые жили давным-давно, а фотографий, где они с мамой, — ни одной? Надо прикрепить кнопками, нет, клеем будет надежнее; где-то в комнате был почти целый тюбик «Спрута».
Тумбочка у окна прекрасно подойдет для клетки с хомячками. Сама клетка уже есть. Когда-то давно, когда Женя еще не родилась, там жили мамины волнистые попугайчики, но они улетели. Вазы и фарфоровый бюст мужчины с бородой аккуратно переставляются с тумбочки на подоконник. Они же не живые, а хомячкам требуются солнце и свежий воздух. Женя уже несколько раз ходила в зоомагазин рядом со школой, чтобы посмотреть на них — чудные зверушки, светло-бежевые с розовыми носиками и лапками, похожими на маленькие человеческие ручки. Какие они веселые, ни минуты не посидят спокойно! А пока их не купили, в клетке может пожить игрушечный заяц...
Из своего убежища потустороннее существо прекрасно видит все, что происходит вслед за этим. Пожилая пара в изумлении застывает на пороге комнаты. Девочка отрывается от своего занятия и начинает с жаром что-то объяснять... Дедушка стучит палкой в пол, срывает с головы клетчатый берет и начинает с яростью топтать его. Потом, неожиданно проворно подбежав к столу, принимается сбрасывать на пол игрушки, какие-то железки, детали из детского конструктора. Винтики разлетаются по всему полу. Как будто не видя, старик наступает прямо на красивую коробочку из-под духов. Девочка с яростным криком бросается к нему, толкает, поднимает растоптанную бумажную лепешку, бросает ему в лицо. Тем временем бабушка, которая до сих пор суетилась вокруг мужа, ласково уговаривая его, хватает девочку за шиворот и отшвыривает ее в сторону. На шум вбегает мать Жени. Она бросается к бабушке с криком:
«Мама, ты что?!»
Дедушка, подобравшись сзади, молотит ее по спине довольно крепкими кулачками. Женя, в ужасе убежав из комнаты, возвращается с баллоном освежителя воздуха и поливает им дерущихся взрослых. Никакой реакции.
— Тебе позволили оставить этого ребенка, развратница, а ты даже не смогла воспитать его как следует!
— Не смей обижать маму, ты, мерзкий старик! От тебя воняет!
— Женя, как ты можешь такое говорить?! Немедленно извинись перед дедушкой!
— Вон!!! Сию же минуту вон из моего дома! Посмела спутаться с каким-то плебеем, опозорила семью Еланиных. В то время как нам всегда было присуще...
— Ханжество и лицемерие, вот что! Какая я была дура, что не ушла с ребенком куда глаза глядят! И если бы не ваше вмешательство, я была бы не Еланина, а Курникова...
— Нечего сказать, прекрасная партия. Его предки торговали пирогами на улице! Ты еще благодарить нас должна.
— Да как вы смеете?!
Но тут трое взрослых прерывают выяснение отношений и испускают на удивление дружный вопль:
«Что ты делаешь?!»
Это Женя, на которую перестали обращать внимание, решила не терять времени даром. С трудом пододвинув стол к противоположной стене, взгромоздив прямо на скатерть какую-то скамеечку, она смогла дотянуться до портрета прадедушки и кухонным ножом перепилила веревку, на которой тот держался. Портрет в тяжелой резной раме с грохотом падает на пол. Девочка, которую никто не успел остановить, с воинственным криком прыгает со стола прямо в центр портрета.
Объединившись, трое взрослых начинают с тем же пылом кричать на девочку, обвиняя ее во всех смертных грехах. Та сначала в растерянности смотрит на маму, а затем стремительно выбегает из комнаты.
Скандал продолжается. Никто из его участников не замечает тени, которая скользит по потолку, движется вверх и вниз по стенам. Временами она становится похожа на силуэт какого-то существа, исполняющего танец, полный бесконечного восторга, временами — на лицо, а скорее, морду непонятного животного, на котором одна жуткая гримаса сменяется другой. Тень крутится вокруг спорящих, описывает круги, став еще одним участником семейной разборки.
К вечеру, немного успокоившись и более-менее помирившись, все с удивлением замечают, что Жени нет дома, а входная дверь не заперта. Подождав около часа, они обходят соседей, обзванивают Жениных школьных подружек и живущих неподалеку родственников. Жени нигде нет.
Тем же вечером
Не вернусь домой, ни за что не вернусь. Мама — настоящая предательница: я ее защищала, а она тоже против меня, заодно с этими. Им можно обзываться всякими словами: «байстрючка, дитя порока», — а мне даже ответить нельзя, так нечестно!
Девочка хлюпает носом, повторяет слышанную от кого-то из взрослых фразу:
«...ноги моей больше не будет в этом доме» — и решительно направляется вверх по лестнице.
Площадка первого этажа, решетчатая дверь, которая ведет в мансарду. Там живет настоящий художник. Вот бы посмотреть, как он рисует свои картины! Наверно, это очень интересно — быть художником...
Дверь заперта на кодовый замок. Но это для тех, кто не знает одного маленького секрета. Надо просунуть руку между прутьями и вынуть маленький незаметный стерженек. Об этом Жене рассказали большие мальчишки из соседней квартиры. В возрасте Жени они часто пробираюсь на чердак, чтобы там курить и играть в какие-то особенные, секретные карты.
Получилось! Дверь гостеприимно распахивается, вися на одной петле. А кто-то еще говорил, что техника — это не для девчонок! Узкая вертикальная лестница ведет наверх к чердачному люку. Как высоко!
Вцепившись одной рукой в верхнюю ступеньку, Женя с трудом отодвигает задвижку, потом изо всех сил толкает крышку вверх.
Наконец-то она на чердаке, столько времени об этом мечтала. Как жаль, что нет Миши и Лешки, они наверняка обидятся, что она их не взяла с собой, но кто знал, что случай представится именно сегодня. Если бы у нее был сотовый телефон, как почти у всех в классе, она бы им обязательно позвонила. Купят ей, как же:
«...в таком возрасте слишком рано заводить предметы роскоши, это приводит к неправильному мировоззрению»...
И почему мама все время их слушается?! Ничего, завтра в школе она перескажет друзьям все, что здесь видела.
Громадное помещение, кое-как освещенное тусклыми лампочками и крохотными окошками, за которыми дневной свет уже совсем померк. Над головой темные деревянные балки, с которых свисают лоскуты паутины, покрытой пылью, почти как декорации в театре, куда они всем классом ходили на какую-то сказку. Женя останавливается, вынимает из рюкзачка старый фонарик и, включив его, идет дальше, вглубь чердака. Луч света выхватывает кусок закопченной кирпичной стены, кучу оставленного неизвестно кем мусора. Под ногами пружинят дорожки из хлипких досочек, все остальное пространство пола засыпано песком и мелкими камушками.
