— Всё, как обычно, мой хороший, просто жало почесать надо.
— Почесать? Какое жало? Ты заболела, Нелли? Это заразно?— Ренато стоял в недоумении и не знал что делать.— Ты можешь объяснить по-русски?— отчаянно спросил он.
— Ой, ну ты как будто разучился меня понимать. Сколько мы не виделись?
— Недели две… может больше.
— Да считай уже почти месяц, после твоей поездки в Питер.
— Я несколько раз тебе звонил и мы разговаривали.
— Это не считается!… Ну, и в какой пещере ты один сидел? Там у вас в Италии, в Юлийских Альпах пещера есть, знаешь? О-о-очень глубокая, больше километра, ты случайно не оттуда?
— Нелли!— Ренато топнул ногой.
— Ладно, ладно! Поговорить с тобой хочу, посплетничать, обсудить кое-что, понимаешь? А почесать жало, как и почесать языком, и помолоть им — это всё фразеологизмы… Так, всё, пошли выпьем чего-нибудь!
— Да, идём,— спохватился Ренато, так до сих пор и не поняв, к чему все эти слова, если она прекрасно знает, что он всё время был в мастерской.
— Значит трудишься, да?— продолжала Нелли. — Новая муза или просто, для себя? Выставка когда?
— Весной планирую, и картины и фотографии.
— Ты мне про музу так и не ответил или продолжаешь по Вите сохнуть.
— Нет, я пробую пейзажи писать, но не такие как раньше, ещё я перешёл с масленых красок на акриловые…
— Пейзажи? Молодец, молодец! Ух, Ренато, как же я по тебе соскучилась,— Нелли остановилась на выходе из кабинета и посмотрела на него с улыбкой. — Какой же ты красавец!
— Ты тоже очень красивая,— он послал ей воздушный поцелуй. — Я привёз тебе подарок, как и обещал.
— Когда?
— На твоём юбилее, Нелли! Ты не помнишь?
— Милый, у меня уже память не та, иногда случаются и провалы. Да и было это в сентябре, а сейчас начало ноября.
— Я не мог найти хорошего ювелира, тот, что делал твою брошь, уехал работать в Москву. Но я нашёл ещё лучше мастера и вот,— Ренато достал из внутреннего кармана пальто квадратную плоскую коробочку, перевязанную розовой ленточкой. — Это в пару к твоей Грета Ото, такая я же бабочка.
— Боже, зачем, Ренато?! Ты столько всего мне подарил на юбилей… Подожди! — Нелли взяла у него коробочку.— Это тогда уже на Новый год подарок, хорошо? У тебя самого скоро день рождения, кстати…
— Хорошо, как скажешь. Просто я хотел, чтобы была пара!
— Ренато-о-о! У меня нет слов!— у Нелли действительно пропал дар речи, потому что ювелиру удалось невозможное. — Она такая хрупкая, я боюсь её трогать. Их надо вместе под колбу поместить и любоваться красотой. Какие прозрачные крылышки, а усики какие тонкие… М-м-м, чудо, просто чудо! Мне уже даже перехотелось с тобой говорить о своих проблемах — всё мелочи, пустое бытовое болото… А это шедевр ювелирного искусства,— Нелли продолжала любоваться брошью в коробочке и никак не решалась примерить её.
— Не бойся! — Ренато аккуратно взял бабочку и тут же приколол её к лацкану Неллиного пиджака тёмно-синего цвета. — Вот, смотри как красиво! А где другая брошь, чтобы была пара?
— Ты не поверишь, но она у меня тут, в сейфе… — Нелли глянула на вибрирующий на столе мобильный телефон, звонил «Борюсик». — Потом поговорю,— она махнула рукой и решила не портить себе настроение, и не отвечать. Ренато конечно не мог этого не заметить.
— Что-то случилось?— спросил он Нелли, прикалывая ей вторую брошь с бабочкой, его подарок на их десятилетие дружбы.
— Тут уже с какой стороны посмотреть, ангел мой. Нет, ну это что-то с чем-то! — она подошла к большому зеркалу, весящему на стене, и расплылась в улыбке. — Лови мои флюиды, Ренато, оказывается бабочки в животе не только от любви рождаются, но и от любования красотой. Вот они все тут у меня сейчас щекочут крылышками,— Нелли погладила круговыми движения в области живота. — Теперь я тебя понимаю, Рафаэль ты мой! Это эйфория внутри, которую хочется продлить… Теперь, когда у меня будет паршивое настроение, я буду знать самый лёгкий способ его наладить на позитив.
— А ты не снимай их, и тогда у тебя никогда не испортиться настроение!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Э-э-э, нет! Так не интересно, к хорошему быстро привыкаешь и эффект уже будет не тот. Это как переесть витаминов! Что тогда случиться? Правильно — гипервитаминоз. Ренато, ну ты прям самый-самый лучший, ангел во плоти,— Нелли продолжала красоваться перед зеркалом, пока снова не услышала вибрацию телефона.
— Не хочешь ничего мне рассказать?— снова спросил её Ренато подойдя совсем близко, и протягивая мобильный.
— Пойдём в зал, ты голодный наверно, заодно и поговорим,— Нелии глянула ещё раз на своё отражение в зеркале и развернувшись вышла из кабинета. — Я отправила Бориса на дачу на выходные, там ему всегда есть что делать, несмотря на холод,— начала она говорить, пока они шли по коридору.
— Он обиделся, что ты не поехала с ним?— высказал своё предположение Ренато.
— Нет, я сказала, что на выходные ко мне приезжает дальняя родственница, старая, сварливая, и очень вредная старушенция. К тому ещё и жутко храпящая по ночам!
— Это правда?
— Нет конечно, но на Бориса Евгеньевича это подействовало и он решил ретироваться на дачу, сказал, что надо подготовить дом к зиме.
— У него же, кажется, есть свой дом?
— Там дети, внуки, шум, гам, он этого всего не любит. Но выгнать их он не может, потому что это не культурно — раз; не практично — два; воры не залезут, а там есть что цапцарапнуть, ну в смысле украсть — это три. Давай, присаживайся, моё счастье, я хочу выпить за твоё здоровье,— сказала Нелли подходя к их любимому столику в глубине зала и тут же подозвала официанта. — Солнышко, нам самого лучшего «резервного» вина, красного и что-нибудь из закуски сообрази, только живенько! Ренато, ты что будешь есть?
— Мне всё равно,— пожал он плечами. — У тебя всегда всё здесь вкусно…
— Спасибо, дорогой, это наивысшая похвала для меня, правда,— Нелли положила ладонь на грудь и кивнула в знак благодарности. — Тогда фаршированные мидии, две порции,— добавила она официанту.
— Так в чём проблема, я не понял?— снова спросил Ренато.
— А в том, что я не хочу становиться домохозяйкой, понимаешь? Вот моя жизнь, тут, в ресторане, а не дома у плиты или у гладильной доски. Ему оказывается не нравится, что я коллекционирую бабочек… А он консервы коллекционирует, ты просто не был у него на даче в подвале, Ренато.
— Зачем?
— Вот, и я спросила то же самое. Всё, я больше не хочу об этом говорить, с утра заведённая как юла. Я просто хочу, чтобы он собрал все свои консервы и у-у-умотал нафиг!
— Я понял, у тебя геморрой! — умозаключил Ренато, вспомнив, как Нелли в Санкт-Петербурге отозвалась о слове «жизнь».
— Вот, это именно то слово, как ты точно подметил. Браво! Теперь ты понял, что я имела в виду?!
— Чем я могу помочь?— он отпил из бокала и одобрительно закивал. — М-м, отличное вино… А хочешь, я поговорю с твоим банкиром?
— Нет, у меня встречное предложение, давай сами куда-нибудь уедем? Просто отдохнём, покатаемся, посмотрим мир в пределах России, к примеру.
— Хорошо, давай,— с лёгкостью согласился Ренато, он раньше часто предлагал Нелли поехать отдохнуть вдвоём, но тогда она была замужем. А после развода всё как-то изменилось между ними, а потом появился банкир. — Куда ты хочешь поехать? Почему не в Египет или Дубай, Бали, Пхукет, Тайланд …?
— Во мне внезапно проснулся патриот,— тут же ответила она. — Ты по Золотому кольцу России ездил? Нет! Ты где-нибудь кроме нашего города, Москвы и Питера был? Нет! Ты чего в Россию приехал, изучать свои русские корни? Ты выяснил откуда твоя прапрабабушка родом?
— Из Калуги,— сказал Ренато. — В местном архиве мне сказали, что не могут помочь, все документы сгорели во время войны, — он давно уже забыл об истинной цели своего прибытия в Россию. — Но, если ты хочешь, поедем по кольцу… золотому. Только холодно!
— Нормально!— ответила Нелли. — Я уже и туры смотрела, пока тебя ждала вечером, правда выезд из Санкт-Петербурга. Пять дней, четыре ночи, с двенадцатого по шестнадцатое ноября.
