Очередь Найта наступила, казалось, через целую вечность, хотя на самом деле — через пару часов. Медбрат вызвал его без фамилии: «Найт», — и, положив руку ему на плечо, увёл по узкому светлому коридору в небольшую стерильную операционную.
Блокираторы, маленькие псевдоорганические чипы, вживлялись под общим наркозом в определённые участки мозга через крошечные отверстия, просверленные в черепной коробке. Операция считалась такой же простой, как удаление аппендицита, но всё же молодым кибербиологам её не доверяли. Как-никак, воздействие на мозг.
Когда Найт вошёл в операционную, господин Торроф, прибывший из столицы кибербиолог, тщательно протирал руки дезинфицирующим составом. Это был серьёзный, широкий и коренастый мужчина с аккуратной, частично седой бородкой. Под пронзительным взглядом его зеленовато-серых глаз мальчик немного оробел.
— Садитесь, молодой человек, — сурово произнёс кибербиолог, кивнув в сторону операционного кресла. — Когда вы очнётесь, то больше не будете человеком.
Последнее, скорее всего, следовало воспринимать как шутку, Найт бледно улыбнулся, послушно садясь. Ему вдруг стало по-настоящему страшно. Затылки и макушки мальчикам обрили ещё в палате, оставив «чубы», которые некоторое время ещё будут красочно свидетельствовать о произошедшей перемене, и прикосновение холодных, затянутых в тончайший латекс пальцев к голой коже заставляло Найта содрогаться всем телом.
Хирург деловито обмазывал нужные участки головы Найта специальным дезинфицирующим составом, в то время как молчаливый ассистент делал пациенту внутривенный укол тремя различными препаратами, постепенно успокаивая нервную деятельность мозга и погружая его в состояние, близкое к глубокому обмороку. Заметив, как Найт взволнованно раздувает ноздри, медбрат украдкой подмигнул ему. Найт слабо улыбнулся в ответ и закатил глаза, уже почти не чувствуя, как в его трахею вставляют трубку, соединённую с помпой, нагнетающей воздух в лёгкие.
* * *
Из госпиталя Найт выписался в день своего рождения.
В большом окне общего холла, в который когда-то врезался флайер господина Миккейна, в пелене промозглого осеннего дождя плыл серым миражом город, переливаясь вечерними огнями и рекламами. Солнце ещё не село и недобро поглядывало из-под навалившихся туч на лежащий внизу мир. Ллойд Мах проворно снимал заживляющие пластыри с голов мальчишек при помощи специального раствора.
— Ну, губошлёпы, — смешливо обратился он к юным киборгам, губы которых действительно чуть припухли от нанесения штрихкода, — с почином. Теперь увидимся через полгода, когда оптимизаторы вшивать будем. Бегите уж, хвастайтесь полосками.
Мальчишки с радостным гиканьем ринулись в широкий коридор-переход между башнями госпиталя и учебного корпуса. Всем действительно хотелось похвастаться перед малышнёй своей полоской на нижней губе.
Найт признал за собой такое же желание. Но ему хватило бы, чтобы только один-единственный человек сказал: «Да. Круто». Но этот человек наверняка лишь фыркнет и усмехнётся, сунув кулаки в карманы комбинезона, и ничего подобного не скажет.
* * *
— Да точно, я тебе говорю, — заговорщическим шёпотом прошипел Тод, наклонившись к Делейту через стол. — Мыш с тебя млеет и тает. Это так заметно, почему ты не замечаешь? Всё Боевое уже ржёт по-тихой.
— Чего? — не расслышал Делейт, продолжая хлебать суп.
В столовой было шумно, Тоду пришлось повысить голос. Тод подружился с Делейтом, признавал его верховенство и опасно балансировал на грани между «приятелем» и «шестёркой». И в раздувании сплетен о Найте едва не переступил эту грань.
Однажды он увидел, как Найт и Делейт негромко разговаривали в полупустой мнемотеке. Что-то дёрнуло Тода изнутри. Словно прошлись наждачной бумагой между лопатками. Вместо того чтобы незаметно скрыться, Тод как ни в чём не бывало прошёлся мимо и ехидно бросил:
— Воркуете, голубки?
— Иди ты! — рявкнул Делейт и легонько пихнул его в плечо. Найт, вздрогнув, точно его разбудили ведром холодной воды, выбежал из мнемотеки.
— Да чего ты, Дэл? — воскликнул Тод. — Вон, смотри, как подорвался! И что скажешь, я не прав?
Делейт проводил Найта взглядом и поджал губы, задумчиво прищурившись.
* * *
Под одеялом было тепло. Мерцал экран мини-ноута, взятого напрокат у одного из сокурсников. На собственный пока не хватало, хоть мальчикам, начиная с тринадцати лет, и выплачивали минимальную стипендию. Найту казалось, что он попал в волшебную пещеру, в которой он в полной безопасности. На экране вертелся каркас сложной снежинки. То и дело Найт что-то поправлял в программе, переносил точки изображения в память виртуального голографического генератора. Позже его можно будет подключить к настоящему, физическому генератору. Только где бы его взять? Вздохнув, Найт потёр переносицу и решил немного отвлечься от снежинки. Открыл несколько следующих файлов, объединил их. На экране появилось грубо слепленное из простейших геометрических фигур лицо, в котором при определённой фантазии можно было узнать Делейта Лебэна. Найт положил подбородок на руки и протяжно вздохнул, мечтательно улыбнувшись.
Когда его тихонько ткнули пальцем в плечо, Найт едва не подпрыгнул. Он судорожно закрыл программу и только после этого выпутался из одеяла. Рядом с кроватью стоял Ка.
— Хех… Кто что под одеялом делает, — усмехнулся он. — Ты бы спать лучше укладывался. Завтра тесты по стрельбе. Или ты совсем забыл со своим Чёрным?
— Ой, а ведь точно! — спохватился Найт, пропустив подшучивания мимо ушей. Он действительно забыл. Именно из-за своего Чёрного, как называли Дэла из-за необычного цвета волос и глаз, а также из-за смуглой кожи.
Найт наскоро выключил ноут, сунул его под подушку и плюхнулся на спину, вытянув руки по швам. Ка усмехнулся.
— Хе. Ну, спокойной ночи, что ли.
— Спокойной ночи, — отозвался Найт, не открывая глаз.
Глава 14
Наутро все курсы со второго по восьмой сдавали нормативы по стрельбе. Выпускной, девятый, сдавал отдельно. Курсы были распределены по разным тирам. Мальчики и юноши стояли ровными рядами в маленьких кабинках, над входом в каждую светился экран автоматического счётчика. По узкому коридорчику позади кабинок ходил взрослый киборг в должности второго инструктора. Первый занимался физической подготовкой и рукопашным боем, третий обучал всем премудростям, связанным с оружием, а четвёртый тренировал молодых киборгов в командной работе и разъяснял принципы действия на разных «полигонах» — в городе, родном и чужом, на открытой местности, в помещениях разного типа, с помощью координатора и без, на освобождение заложников, на ликвидацию противника и так далее.
Второй инструктор внимательно поглядывал на показания счётчиков, мысленно отмечая, какого курсанта приставить к повышенной стипендии. Надолго задержался напротив кабинки Делейта Лебэна. Одобрительно улыбнулся уголком рта. Пожалуй, это признанный лидер в возрастной группе от двенадцати до пятнадцати лет. Ему мало в чём уступает тот генму с четвёртого, что удивительно: у альбиносов, вообще-то, плохое зрение. Наверное, такой высокий процент центровых попаданий связан в случае Найта не со зрением, а с каким-то удивительным чутьём, в которое инструктор не особенно-то и верил.
Тем временем Делейт Лебэн выбил ещё две «десятки» подряд, перезарядил учебный дикрайзер, старательно делая вид, будто не чувствует за своей спиной постороннего присутствия, после чего снова вскинул руку и продолжил палить по мишени. Инструктор двинулся дальше, внимательно поглядывая на счётчики. Да, как он и предполагал, Делейт опережал по показателям всех своих однокурсников.
* * *
После теста Найта приставили к повышенной стипендии. Большинство знакомых искренне радовалось за него, а кое-кто, для кого Найт был просто генму, открыто утверждал, что дело тут не чисто, и что альбиносы — слепые, и что Найт наверняка отсосал кому следует. Тут же вспоминали историю недавнего прошлого, связанную с учителем истории. До Найта доходили эти слухи. И ему приходилось прикладывать усилия, чтобы не обижаться на языкастых завистников. Он решил, что пустые слова не стоят того, чтобы обращать на них внимание. Гораздо важнее накопить нужную сумму и купить настоящий генератор голограмм.
В шестом блоке над странным хобби товарища посмеивались, но нельзя было не признать, что в моделировании голограмм Найт развил определённый талант. Ради шутки он моделировал лица приятелей в шаржевом виде и заставлял их говорить высокими «клоунскими» голосами, сгенерированными на компьютере. А однажды Чейз, до которого тоже дошли слухи о талантах Найта, неизвестно где раздобыл сверхтонкие резиново-пластиковые пластинки, которые могли удерживать голограмму. И вскоре среди старшекурсников не только Боевого, но и остальных отделений Академии, разошлись крошечные «голые сучки», которые танцевали непристойные танцы. За это небольшое удовольствие, не предусмотренное уставом Академии, старшекурсники с готовностью отдавали от десяти до пары сотен кредит-единиц в зависимости от сложности танца и внешности нарисованной сучки. От этих денег определённый процент перепадал и Чейзу. При появлении на горизонте учителя или куратора голограмма выключалась, и пластинка-держатель легко пряталась в кармане. Единственное, от чего Найт отказывался, это от порнографии. Вероятно, поэтому он не нарвался на крупные неприятности и мог продолжать зарабатывать своим столь несвойственным киборгу талантом. Наверняка дирекция Академии давно была в курсе его небольшого «бизнеса», но, по слухам, несколько конфискованных голограмм благополучно перекочевали в карманы строгих блюстителей морали и теперь услаждали уже их взор.
