В шестом блоке над странным хобби товарища посмеивались, но нельзя было не признать, что в моделировании голограмм Найт развил определённый талант. Ради шутки он моделировал лица приятелей в шаржевом виде и заставлял их говорить высокими «клоунскими» голосами, сгенерированными на компьютере. А однажды Чейз, до которого тоже дошли слухи о талантах Найта, неизвестно где раздобыл сверхтонкие резиново-пластиковые пластинки, которые могли удерживать голограмму. И вскоре среди старшекурсников не только Боевого, но и остальных отделений Академии, разошлись крошечные «голые сучки», которые танцевали непристойные танцы. За это небольшое удовольствие, не предусмотренное уставом Академии, старшекурсники с готовностью отдавали от десяти до пары сотен кредит-единиц в зависимости от сложности танца и внешности нарисованной сучки. От этих денег определённый процент перепадал и Чейзу. При появлении на горизонте учителя или куратора голограмма выключалась, и пластинка-держатель легко пряталась в кармане. Единственное, от чего Найт отказывался, это от порнографии. Вероятно, поэтому он не нарвался на крупные неприятности и мог продолжать зарабатывать своим столь несвойственным киборгу талантом. Наверняка дирекция Академии давно была в курсе его небольшого «бизнеса», но, по слухам, несколько конфискованных голограмм благополучно перекочевали в карманы строгих блюстителей морали и теперь услаждали уже их взор.
Несмотря на приличный для курсанта Академии заработок, Найт продолжал ходить в казённой униформе, в то время как другие стипендиаты в первую очередь покупали личную одежду и прочие «предметы роскоши», а также тратили деньги на лёгкие незапрещённые (но только не в стенах Академии!) наркотики и сигареты. Но зато к началу зимы он смог приобрести генератор голограмм в комплекте с несколькими мини-держателями с функцией датчиков движения, закрепляемыми на теле, что помогало в создании голограмм, которые видоизменялись в зависимости от жестов и положения тела в пространстве. Всё это хранилось в маленькой ячейке специального склада — курсантам вовсе не возбранялось иметь какое-то ценное имущество. Некоторые хранили там обувь или клубные очки-хамелеоны. Что ж, у каждого свои понятия о ценности.
Найт то и дело доставал свой генератор, работал с ним в свободное от занятий время. Иногда открыто — создавая всяческие модели оружия, автомобилей, одежды или мебели. А иногда прятался в мнемотеке или каком-нибудь другом укромном местечке и никому не показывал, над чем трудится. А так как генератор его не был подключён к локальной Сети Академии, то даже самые искусные хакеры с последних курсов Отделения Оперирования не могли тайком подсмотреть за ним.
* * *
Однажды Чейз, доставив Найту очередную партию держателей и разговорившись с ним в коридоре учебного корпуса, предложил ещё одну авантюру.
— Ты что, ни разу про «Сад Чудес» не слышал? — изумился он.
Найт помотал головой.
— Да ты что! Это же самый раскрученный портал развлечений в Сети! Я думал, ты там в разделе видеоинсталляции и демо уже свой.
— Нет, я на такие ресурсы не захожу.
— Ну и очень зря! Там на каждый Новый год куча конкурсов проводится. С очень приличным денежным призом. Чуешь, куда клоню? — Чейз поиграл бровями. — Наши вот решили в конкурсе танцев участвовать. А тебе почему бы не помочь с видеооформлением? Если выиграем, бабки поделим!
— Я не знаю даже… — наморщил лоб Найт, все мысли которого занимали промежуточные зимние тесты, к которым надо было готовиться не менее тщательно, чем к летним экзаменам.
— А чего тут знать? — не унимался Чейз. — Мы с ребятами подали заявку на участие в номинации «Лучший танец», там без разницы — одиночный или командный. Конечно, сейчас в Сети сплошная трёхмерка, но живьё ценится гораздо выше. Потому и призовой фонд ого-го!
— Так это ж надо уметь танцевать, да ещё красиво, синхронно, — с сомнением проговорил Найт.
— А то занятия с четвёртым инструктором прошли напрасно! — иронично усмехнулся Чейз. — Да многие комбинации, к примеру, проникновения на охраняемый объект, — уже готовый силовой танец. К тому же, тебя это вообще волновать не должно. Ты просто голограммок каких нашлёпай, а? Будь другом?
— Мне правда некогда, — попытался отвертеться Найт.
— Ну что тебе стоит? — не отставал Чейз. — Между прочим, я-то тебе помогал с этими держателями!
— Ты с этого прибыль имел стабильную.
— А ты тоже можешь прибыль поиметь!
— Это только «если выиграем», — напомнил Найт, — а мне надо тренироваться, а то до сих пор еле-еле дотягиваюсь до нижней границы нормы показателей четвёртого курса.
— Зубрила ты скучный, — вздохнул Чейз. — Ну хотя бы Дэлу помоги, а?
Сердце Найта тихонько ёкнуло и затрепетало.
— А он тоже в команде?
— Я же сказал, участвуем почти всем блоком.
Заметив смятение Найта, Чейз добавил:
— Наверное, он тебе благодарен будет…
— Н-ну… ну хорошо… Я постараюсь что-нибудь сляпать, как ты говоришь. Только вряд ли получится что-то действительно классное: всего месяц остался, ты же понимаешь…
— Да я-то понимаю, конечно, — тон Чейза стал довольным. Он похлопал Найта по плечу и двинулся дальше по коридору. Найт спрятал в карман комбинезона стопку эластичных держателей и свернул в нужную аудиторию на лекцию.
Несколько следующих дней Найт корпел над голограммами. После занятий он расспросил Чейза о концепции танца, попросил послушать музыкальный сет, чтобы лучше проникнуться идеей номера. Решил: лучше всего подходит огонь. Всполохи, линии, фигуры из огня. Конечно, лучше бы прикрепить к танцевальной группе датчики движения и запрограммировать их таким образом, чтобы огненные силуэты танцевали то же самое, что и живые люди, но не было ни времени, ни технических возможностей: комплект имелся всего один. Тогда в голову Найту пришла идея, и он решился поговорить с Делейтом.
Они пересеклись после общей силовой тренировки на выходе из тренажёрного зала. Делейт стоял перед Найтом весёлый и разгорячённый, с полотенцем на шее. Найт несколько секунд потратил на невнятное бормотание, пытаясь подойти к сути.
— Да ты толком скажи, чего надо? — вздёрнул подбородок Делейт.
— Я вот всё думал по поводу вашего танца, ну, для конкурса. И мне кажется… что… ну… в общем. Будет здорово, если прикрепить к тебе датчики, и я запрограммирую твой голографический двойник из огня, то есть как бы из огня, на твои телодвижения…
Внимательно выслушав сбивчивые объяснения Найта, Делейт шмыгнул носом и усмехнулся:
— Не. Не надо. Вообще, идея какая-то глупая и слащавая. Цветочки и бабочки вокруг меня порхать не должны, случаем?
Найт понурился и помотал головою.
— Я… я просто предложил. Мне показалось, что так ваш танец будет концептуальнее…
— Кон… цен… чего? — Делейт не выдержал и рассмеялся. — Слушай, Мыш, будь проще, а?
С этими словами он крепко хлопнул Найта по лопаткам и отправился в раздевалку.
Найт вытер кулаком набежавшую слезинку и ушёл в общую спальню шестого блока. У него появилась другая идея.
* * *
Он бежал по длинному крытому мосту от транспортного терминала к лифту, ведущему к дому Денкера Миккейна. Здесь было морозно, как на улице, и иногда откуда-то с серой бетонной вышины спускались одинокие снежинки, невесть каким образом проникшие сквозь покрытие. За огромными окнами из толстого стекла сверкал ночными огнями город, плывущий в том совершенно особенном мареве, какое бывает только в холода.
Добравшись до квартиры учителя, Найт жал на кнопку звонка до тех пор, пока ему не открыли. На пороге стоял господин Миккейн собственной персоной. Лицо его быстро приобрело выражение испуга, когда он увидел перед собой запыхавшегося Найта: жиденький хвостик мальчика растрёпан, глаза широко распахнуты, брови горестно изогнуты, губы вздрагивают от прерывистого, тяжёлого дыхания, комбинезон расстёгнут на горле.
— Что случилось, Найт? — господин Миккейн схватил ученика за плечи и бережно, но крепко встряхнул.
— Пожалуйста, господин Миккейн! Мне нужна зима!
— Что-что тебе нужно? — не совсем понял учитель, быстро прижав ладонь к щеке, а потом ко лбу мальчика, проверяя, нет ли жара. Кожа альбиноса горела каким-то не вполне здоровым румянцем. — С тобой всё хорошо?
— Зима! Ну та, которая настоящая классика. Мне она нужна, очень! Правда! Можно взять её у вас?
— Ах, «Зима»! — облегчённо вздохнул господин Миккейн. — Конечно! Проходи, проходи скорее. Я согрею какао.
Когда учитель вошёл в комнату, где Найт обычно проводил часы, сидя на полу перед огромным экраном и слушая довоенную музыку, мальчик уже вскочил на ноги, радостно сжимая в руке мягкий прозрачный диск с единственной радужно переливающейся полоской — записанной композицией Вивальди.
