— Декс, — мой голос прозвучал повелительно; этот тон я использовал, когда он знал, что я говорю серьезно. — Помни, что ты мне сказал. У нас есть работа. Мы не можем испортить все, начав войну со Жнецами. Кроме того, у меня есть предчувствие, что один из них все равно придет.
Это, казалось, вырвало его из борьбы.
— Ты прав. Просто, знаешь ли, мне не нравится слышать о том, что женщинам причиняют боль, — он встретился со мной взглядом, давая понять, что мы больше не собираемся обсуждать это дерьмо с Никки. — Я свяжусь с некоторыми и посмотрю, не было ли чего странного. Как думаешь, Жнецы будут мстить? — спросил он.
Я думал об этом всю обратную дорогу до клуба. Технически, они вторглись на чужую территорию без приглашения. И не просто чью-то, а территорию проклятого картеля. Но Жнецы не соблюдали многих неписаных правил. Им, вероятно, наплевать на то, что Райан сделала то, что должна была. Что меня беспокоило, так это то, что они будут мстить, потому что она женщина. Жнецы, вероятно, считали, что женщина, угрожающая им, более неуважительна, чем вторжение на чужую территорию.
Выражение моего лица передало мое беспокойство, потому что Декс решил встать и пойти туда, где мы проводили церковь.
— Надо сообщить людям о том, что Жнецы могут нанести ответный удар. Мы должны быть готовы. Посмотрим, чего ты сможешь добиться с Райан. Ганнер, не облажайся, — он остановился и посмотрел на меня. — Тебе нужна киска — здесь их много, чтобы унять зуд.
Моя голова ударилась о спинку дивана.
Черт, он прав.
От этого партнерства зависело слишком многое. Я не могу все испортить. Уверен, что какую бы связь я ни установил с Райан, я буду просто наблюдать, как ее разорвет на куски, когда все закончится. От этой мысли у меня защемило сердце, и я не знал, что думать о своей реакции.
Одно я знал наверняка: она может возненавидеть меня, когда все это закончится, я сделаю все, что в моих силах, чтобы она вышла из этого невредимой. Использую все имеющиеся у меня ресурсы, чтобы уберечь ее от последствий.
Потому что каждый мой инстинкт подсказывал: что-то грядет. Мы все близки к тому, чтобы получить гребаный удар. Я не знал, что будет, но давным-давно научился прислушиваться к своим инстинктам.
Они спасали мою жизнь и жизни других людей снова и снова.
ГЛАВА 15
Райан
Наверное, сейчас Меркурий ретроградный.
Или как там, блять, Никки это называла, когда обвиняла планету в жизненных неудачах. Потому что ночь, когда Жнецы появились в «Лотерии», была определенно провальной. После того, как Ганнер ушел, я позаботилась о том, чтобы мои непрошеные гости вернулись к себе домой. Высадила их прямо у ворот, как поступил бы любой хороший водитель Убер.
Почти подумала, что нам придется выбросить фургон. Я была почти уверена, что волосы в моем носу побелели от вдыхания паров отбеливателя. А один из новичков Муэрто выблевал свой обед, наблюдая за рекой крови.
Разочарованный стон сорвался с моих губ, когда я откинулась на спинку офисного кресла, закрыв глаза. Я ломала голову в поисках ответов на вопрос, почему Жнецы появились здесь. Большая часть криминального мира смотрела на меня, как на аномалию. Если бы они знали обо мне. Некоторые смутно догадывались, что Марио держал рядом женщину, но вокруг него всегда было много женщин, они просто смешивали меня с этими сучками и двигались дальше.
Старенькие знали, что Серхио приютил подростка десять лет назад, но как только говорили, что я девочка, они не почувствовали необходимости узнавать обо мне что-то еще. Большую часть времени игроки, особенно новички, знали только, что «Райан» заправлял дерьмом для Серхио и Марио в районе Тусона. И, как и Скелеты Общества, все думали, что у меня член между ног.
Но Жнецы должны были знать, кто я такая.
Несколько лет назад я лично передала сообщение в их клуб, чтобы они держались подальше от территории Тусона и Лос-Муэртоса. И уж точно их, черт возьми, не пустят в Лотерию. Разбитый мотоцикл, и мужчина, напавший на одну из моих девушек, должны были донести чертовски ясно мою угрозу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Когда Серхио отдал мне «Лотерию», я знала, что буду защищать своих девочек всеми фибрами души. Вот почему эти здоровенные мужики работали здесь. Почти все девочки пережили что-то. Я не задавала никаких вопросов. Их прошлое принадлежало им и только. Им не нужно ничем делиться со мной.
Но у меня есть строгие правила.
Все они проходили тест на наркотики. Кроме марихуаны, я не хотела, чтобы они были зависимыми. Они могут сохранить каждый доллар, который заработали на этой сцене и приватных танцах, но никаких половых актов в клубе. Я не собираюсь подвергаться случайному обыску, потому что просочились слухи, что в Лотерии можно заказать «маргариту» и получить минет. Тогда все станет опасным для незаконной деятельности.
Для посетителей существовало одно жесткое и незыблемое правило. Они никогда не должны прикасаться ни к одной из девочек. Жнец, которого я избила до полусмерти, вышел далеко за рамки этого правила.
Так почему, черт возьми, Жнецы решили, что мои правила изменились? Я не слышала о каких-либо изменениях во власти из клуба. Спиннер не тот сержант по вооружению, которого я знала. И какого черта ему нужно увидеть Марио?
— Муньека, ты выглядишь напряженной. У тебя проблемы?
Холодок пробежал у меня по спине при звуке этого голоса. Мои глаза распахнулись, и я увидела Марио, прислонившегося к косяку двери кабинета.
Волк в овечьей шкуре. Или, скорее, в Гуччи.
Марио был ростом под сто восемьдесят. Я никогда не видела его без сшитого на заказ костюма и дорогих мокасин. Нельзя отрицать, что Марио красив, но он никогда не заставлял меня мокнуть. До недавнего времени я даже не подозревала, что такое может случиться.
Я воспользовалась моментом, чтобы собраться с мыслями, не желая показывать ему, как была поражена, увидев его.
— Марио, что ты здесь делаешь? Не знала, что ты собираешься приехать в Тусон. Обычно ты даешь мне знать, когда приходишь в гости, — в моем голосе чувствовалась легкая дрожь.
Я чувствовала себя кроликом, попавшим в ловушку, когда он смотрел на меня, его холодный взгляд всегда был расчетливым и оценивающим. Это одна из первых вещей, на которые я обратила внимание, когда мы встретились в том переулке много лет назад. Временами я чувствовала себя скорее предметом, которым он обладал, чем девушкой, о которой он заботился, как он утверждал. И все же, несмотря на это, я всегда оставалась рядом с ним. Боялась потерять единственную привязанность, которую получила с тех пор, как погибли мои родители.
Мои глаза проследили за его движением, когда он прошел от двери к моему столу. Я сосредоточилась на том, чтобы замедлить дыхание и взять под контроль свои реакции.
Конечно, он заставит меня ждать ответа. Он ненавидел, когда я задавала ему вопросы. Не имело значения, что это был логичный гребаный вопрос, поскольку, в последний раз, когда я слышала, он был в Мексике.
Его рука обхватила рамку с фотографией нас с Никки, когда мы получили ключи от нашей квартиры. Его глаза сузились, и он недовольно поджал губы.
Эти двое никогда не ладили. Никки открыто заявляла о своем отвращении к Марио, поэтому я держала их подальше друг от друга. Марио, как правило, был вспыльчив на неуважение, и даже я не смогла бы спасти Никки от гнева Марио, если бы она разозлила его. Ей я тоже это сказала.
Когда он заговорил снова, в его тоне была резкость, предупреждающая, что я испытываю его терпение своими вопросами. Потребность закатить глаза от его театральности была непреодолимой.
— Муньека, ты что, забыла? Я наследник этой империи, и владелец этого клуба, на который позволил тебе баллотироваться вместо меня. Я могу появляться, когда мне заблагорассудится, — он выдержал мой пристальный взгляд, провоцируя меня на возражения.
Ударение на «позволил» действовало мне на нервы, но я придержала язык. Вместо этого я предпочла впиваться ногтями в ладони.
