— Муньека, это потому, что я не подарил тебе кольцо? Должен признать; нужно было сделать это много лет назад. Это избавило бы меня от необходимости встречаться с этим куском дерьма. Не могу поверить, что отец решил, будто Скелеты достойны работать на меня, — вздох сорвался с его губ. — Но ладно, дело сделано. На какое-то время.
Марио воспринял мое ошеломленное молчание как возможность наклониться вперед и схватить меня за руку, поднеся ее ко рту и запечатлев поцелуй на безымянном пальце. Искренность была видна по его глазам.
— Сейчас куплю тебе кольцо, Муньека, — прокомментировал он.
Что за хреновый сон мне приснился? Тридцать минут назад я была готова позволить Ганнеру прижать себя к стене.
Теперь я стою, открывая и закрывая рот, как рыба.
Марио серьезно отнесся ко всей этой истории с невестой. Все разговоры о том, чтобы переехать с ним в Мексику, тоже правда. Никки была права. Я должна была положить конец его одержимости много лет назад. Потому что теперь я стою здесь, в роли его невесты.
Вспышка предательства, которую я увидела на лице Ганнера — худшее, что может быть. И я ничему не помогла своим молчанием. Что за дерьмовое шоу мне придется устроить?
«О, привет. Помнишь, как Марио сказал, что я его невеста, а я ни хрена не возразила? Да, но я не его невеста, и давай займемся сексом.»
Я глубоко вздохнула, решив все вывалить сразу. Но я совру, если скажу, что не нервничаю из-за реакции Марио. Я видела, как человек умирал за то, что сел на стул, который Марио считал своим. Он сказал, что неуважение — это преступление, за которое можно убить. Как он воспримет мой разрыв помолвки?
Санта Муэрте, пожалуйста, позволь мне не сдохнуть от пули до того, как я поцелуюсь с байкером. Аминь.
— Марио, мы не вместе, не в романтическом плане. Разве ты не встречался с кем-то несколько недель назад? Я забочусь о тебе, да. Я обязана тебе всем этим миром, в который ты меня привел. И я благодарна тебе за то, что ты держал меня рядом все эти годы, — я прервала свою болтовню, съежившись от таких слов. Боже, это самая дерьмовая речь о расставании.
— Но мы не помолвлены… — резко сказала я, закрыв глаза, ожидая услышать его крик.
Мои глаза снова открылись, когда ничего не произошло, ища на его лице хоть какой-нибудь признак того, что я, возможно, делаю свой последний вдох. Холод в его взгляде был таким же пугающим, как и появившаяся жестокая улыбка. Он встал, сокращая расстояние между нами. Его пальцы сжались под моим подбородком, наклоняя его, чтобы установить зрительный контакт.
— О, моя маленькая Муньека. Все еще такая наивная. Ты всегда была — и всегда будешь — моей, — последнее слово он произнес собственническим тоном, от которого у меня по коже побежали мурашки.
Затем его губы коснулись моего уха.
— Я ни с кем не буду делить тебя, Муньека. Я давно забрал тебя себе и сделал многое, чтобы ты осталась со мной. Лучше запомни это, — прошептал он.
От его слов у меня по спине пробежал холодок. Как и во многих вещах, которые он говорил в последнее время, казалось, за словами скрывалось нечто большее. Наклонившись вперед, он поцеловал меня в макушку, прежде чем направиться к двери.
Чувство страха было удушающим.
Я села в свое офисное кресло, опустив голову на руки. Что, черт возьми, происходит? И почему я больше всего беспокоилась о том, как отреагировал Ганнер?
— Черт, мне нужна маргарита и хороший секс, — выдохнула я.
Жаль, что человек, которого я хотела трахнуть, думал, что я помолвлена с наследником картеля, на которого работал его МК. Наследник, который говорил жуткими загадками и, казалось, сам не понимал, что это не правда.
О, и Ганнер, вероятно, разозлился, что я позволила ему флиртовать со мной, хотя лгала ему о том, что мутила с Марио. Это было неправдой, но я сама не исправила всю эту ситуацию несколько мгновений назад.
Блять.
Лотерия закрыта сегодня вечером из-за того, что Марио понадобилась для хрен знает чего. Так что я собиралась пойти домой, смотреть сериалы и притворяться, что живу нормальной гребаной жизнью.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
***
Целый сезон.
Я посмотрела целый сезон «Настоящих домохозяек из Беверли-Хиллз», чтобы устроить вечеринку жалости. А потом пришло время снова стать плохой сукой.
Было ли это полезно для здоровья? Определенно нет, но мне все равно. Мне казалось, что лучше изображать из себя сильную стерву, чем плакать из-за мужчин.
Я шагнула в зону погрузки Лотерии, чтобы оценить, какую пылающую кучу дерьма Марио оставил на моем пороге.
— Конечно, на складе чертов хаос, — раздраженно пробормотала я, делая глубокие вдохи и напоминая себе, что стрелять в людей плохо.
Мой взгляд упал на Роберта, тычущего пальцем в грудь одного из лакеев Марио. Предполагалось, что все мужчины будут работать на Лос-Муэртос, но те, кого Марио держал рядом, определенно подчинялись только его воле.
Хорошо, что мне нравилось ломать людей.
— Привет, пендехос. Что это за херня? — закричала я.
Они оба остановились на середине спора и повернулись, чтобы посмотреть на меня. Выражение лица Роберта сменилось с раздраженного на облегченное. Очевидно, он рад, что я здесь, и разберусь с этим дерьмом.
— Этот мудак хочет отправить груз через территорию Жнецов, — сказал Роберт, раздраженно размахивая руками.
Я наморщила лоб в замешательстве. Даже не знаю, что за мужик стоит рядом. Я не знала имен ни одного из людей Марио; я всегда называла их просто Армандо. Все получили одно и то же имя, потому что я не хотела узнавать их настоящие имена. И ничто так не выводит из себя мужиков, когда их называют другим именем.
Пройдя мимо двух взрослых мужчин, ведущих себя как дети, я направилась осмотреть груз, который прибыл. Чья-то рука опустилась на крышку, прежде чем я смогла ее открыть. Мой взгляд упал на Армандо.
Кем этот мудак себя возомнил? А еще лучше, за кого он меня принимает?
— Убери свою гребаную руку, Армандо. Или я вырву ее, — мой голос прорезал тишину.
Он одарил меня дерзкой ухмылкой. Ублюдок думает, что может указывать мне, потому что он часть команды Марио. Но Марио в моем черном списке, и мне все равно, разозлю я его сегодня или нет. Кроме того, этот урод переоценил, насколько сильно его босс будет беспокоиться о том, что он пострадает от моих рук.
— Меня зовут не Армандо, и я здесь главный. А теперь убирайся. Я не позволю какой-то сучке открывать ящики, — выплюнул он.
Красная дымка заволокла мое зрение, и вся комната услышала скрежет моих зубов.
«Не стреляй в него. Не стреляй в него. Не… к черту. Ударь его ножом.»
Не прерывая зрительного контакта, я достала складной нож, пригвоздив его мизинец к деревянной столешнице. Глаза Армандо расширились от удивления, прежде чем он начал визжать, как сучка.
— Давай устроим небольшой урок, хорошо? Я, блять, здесь главная. Я управляю этим клубом, и я управляю этим оружием. Если я захочу открыть этот чертов ящик, то открою. И если я решу отрезать тебе язык, потому что ты меня разозлил, никто в этой комнате меня не остановит, — я наклонилась ближе. — Если хочешь проверить мои слова, продолжай выебываться, — мой громкий голос разнесся по всему складу. Он энергично закивал головой, взгляд метнулся к лезвию, все еще торчащему в его пальце.
— Хорошо. А теперь вынь это из моего пальца, — его голос звучал жалобно и отчаянно.
Закатив глаза, я выдернула лезвие, послышался хлюпающий звук, от которого Армандо позеленел.
— Не смей блевать на моем складе, Армандо, — заявила я.
С испуганным видом, сжимая свой едва поврежденный мизинец, он поспешил обратно туда, где Роберт стоял и улыбался.
— Кто сказал, что мы поедем через территорию Жнецов? — крикнула я, поднимая крышку.
Ящик выглядел более пустым, чем обычно, но в последнее время я все переоценивала. Что-то не так в Тусоне, и я не хочу, чтобы меня наказывали за какие-то проблемы. Так что я осторожничала.
