под его рукой и потянула надувшуюся девчонку из укрытия. Аруха вылезла с недовольным ворчанием, правда, предназначалось оно вовсе не Хине. Маленькая вранолюдка облепила её, не скрывая радостной улыбки, зашептала что-то на ухо, и не прошло даже минуты, как они смеялись уже вдвоём.
Нири ловко соскользнул с кирина. Хлопнув в ладони, волколюд громко объявил:
— Так, детвора! Мы договаривались на одну игру?
— На две-е! — тут же возмутилась Аруха.
— На три! — поддакнула Хина.
Они обе повернулись к Шиёки. Похоже, девчонки ожидали, что он продолжит цепочку числом “четыре”, но наследник Ёмори оказался упрямей.
— На пиру ещё поиграем, — решил он. — Кстати, Хина, а у тебя в волосах жук.
Хина встряхнула головой, и оттуда с жужжанием вылетел светлячок. Мерцая зеленовато-синим, светлячок полетел к переходу в другую комнату.
— Ой, подожди! — Хина бросилась его ловить наперегонки с Шиёки. Аруха в это время тщетно пыталась стряхнуть прилипший к одежде сор и расчесать волосы пятернёй.
Толкаясь, дети устремились к выходу. Аруха, в конце концов смирившись с тем, что придётся снова идти к Рике, выбежала за ними.
Таруо глянул на кирина. Хоть он теперь принадлежал Ёмори, а не им, позволять детям просто так носиться около трофея — это уже слишком.
— Чья это, интересно знать, была идея, прятаться именно здесь? — с подозрением спросил Таруо.
— Моя, — нимало не смутившись, с гордостью признал Нири.
— Что-то мне подсказывает, что ты в игре не участвовал. Какого демона ты им помогал, спрашивается?
— Ну, Хина тоже явно не сама нас нашла, — подмигнул ему брат. — Так что всё получилось честно. Я, кстати, следил, чтобы они не особо безобразничали. Кирин, как видишь, в целости и сохранности. Ну, насколько это возможно в его состоянии. Ладно, давай за ними, а то разбегутся сейчас по всему поместью.
— Какой-то ты слишком увлечённый, — заметил Таруо, когда они покинули комнату с кирином. — Ты всю поездку меня уверял, что все Ёмори тебе враги поголовно, а теперь забавляешься с их отпрысками?
— Одно другому не мешает. Я же про взрослых говорил, а не про волча… воронят. Пока что они просто безобидные комки перьев, почему бы не повеселиться, пока время есть? Может… может они, когда вырастут, сделают свой клан лучше?
— Ты ещё и на благо их клана трудишься?! — рассердился Таруо.
— Но-но! — Нири значительно воздел палец. — На благо обоих кланов, раз уж на то пошло.
Таруо пристыженно замолчал. Подобные речи должен был говорить он, как будущий вожак, который заботится не только о своей стае, но и об отношениях с другими кланами. Таких, как Ёмори, действительно лучше иметь в союзниках. Сейчас, когда Таруо увидел их жизнь изнутри, он понял одну очень неприятную для себя вещь: Ёмори были куда более сильным противником, чем он предполагал. Он судил по нескольким вранолюдам, которых видел в землях Судза, и даже не задумался, что “пернатыми драконами” их называли совсем не зря.
Что ж, будет ему уроком. Хорошо ещё, что свою ошибку он осознал не на поле боя, где от него зависела бы жизнь всей стаи, а во вполне мирной обстановке.
— Эй! — окликнул Нири проходившего мимо слугу. — Куда ребятня побежала, не видел?
Слуга, совсем ещё молодой вранолюд, который вряд ли был много старше того же Шиёки, показал на двери главного дома.
Благодарно тряхнув лохматой головой, Нири устремился туда.
Пир должен был начаться совсем скоро.
Глава 7
Они с Йоко успели как раз к началу пира. Просторный парадный зал наполнился ароматами блюд и хмельными парами, шумом голосов и бренчанием инструментов, и всего этого было так много, что у Ханэ закружилась голова. Он уже отвык от празднований с таким размахом, и теперь происходящее казалось ему нереальным.
На входе его встретили слуги в пёстрых кимоно. Нашивки на их плечах, пара “глазастых” как у павлинов перьев, яркие краски, умащенные и хитро заплетённые волосы — всё прямо-таки кричало о том, что служат они воронам из главной ветви. Эти, похоже, были новенькими. Оба плохо скрывали волнение, и Ханэ их прекрасно понимал. Своё дело они, однако, знали. Не прошло и минуты, как вранолюд и сорока ступили на территорию зала в мягкой, будто пуховой, обуви.
Ханэ медленно обвёл взглядом длинные столы, которые протянулись от одного конца зала в другой. Между столами сновала ребятня. Шиёки он признал сразу: хоть его “звёздное” кимоно терялось на фоне остальных, у него был очень громкий голос.
— Пришёл, пришёл! — завопил мальчишка. — Ханэ, садись сюда!
Шиёки без всякой задней мысли указал на места, которые принадлежали представителям главной ветви. Знай он мальчишку не так хорошо, счёл бы его предложение за издевательство.
Ханэ пересёкся взглядом с главой клана. Даже в человеческом облике глава Ёмори производил впечатление ожившей глыбы, мощной стихии, которая снесёт на своём пути всё, дай ей только волю. Ханэ ни за что не осмелился бы сесть по правую руку от него без позволения самого главы. Бросать прямой вызов этому человеку мог только безумец. Впрочем, они регулярно находились, и от их клювов и когтей у главы клана осталось множество шрамов. Бросившие же вызов вожаку в большинстве случаев не доживали до следующего дня. Вместо титула главы клана они получали скромную надпись на надгробиях.
Тех, кто пытался действовать хитрее, было куда больше. Увы, глава Ёмори выработал устойчивость к ядам. Надавить на совесть у таких умников тоже не получалось — всё, что глава делал, он непоколебимо считал правильным.
Неудивительно, что мать выбрала третий, пусть обходной, но самый безопасный путь. Путь, где всё получалось по справедливости — если, конечно, не копать глубже. Только так и можно было переубедить главу Ёмори.
Шиёки такие тонкости не интересовали. Он тут же перескочил к отцу, махнул рукой на Ханэ и что-то сказал вполголоса. Отец воронёнка только косо глянул на него и едва уловимо качнул головой. Шиёки расстроенно вздохнул, но спорить не стал. Спрыгнув с возвышения, он вприпрыжку примчался к Ханэ с Йоко и объявил, даже не пытаясь скрыть недовольства:
— Он сказал, тебе нельзя. Потому что твоё место вон там, — мальчишка указал вправо, где уже расположился Казу, который, кто бы сомневался сидел рядом с девушкой. Ханэ с досадой заметил, что она была волколюдкой. Ханэ не слышал, что именно плёл ей столичный ворон, но соловьём он явно заливался ещё как.
“Трепло столичное, — мстительно подумал про него Ханэ. — Хм, а где Обура? Решил вовсе не являться на пир, раз брат здесь? Боги, из-за чего они успели так сильно повздорить?”
