После завершения Талмуд становится своего рода народной конституцией, формировавшей духовный облик религиозного еврейства всего мира. Верующие иудеи полагают его Устным Законом, дополняющим Закон Письменный, то есть Танах. Согласно преданию, Устный Закон был сообщен на горе Синай пророку Моисею одновременно с дарованием Письменного Учения. Формально текст Талмуда представляет собой своего рода юридический комментарий, посвященный детальному разъяснению, каким образом в различных ситуациях исполнять 613 заповедей Закона, регулирующих все стороны жизни. Считалось, что именно в Талмуде окончательно сформулировано библейское законодательство, к библейским законам и запретам добавлено множество дополнительных указаний. В текстах кодекса наряду с нормами еврейского права, положениями этического и философско-религиозного характера содержатся, конечно, в специфической форме, сведения по медицине, географии, астрономии, рассказы о событиях еврейской, греческой, римской и персидской истории, а также богатейший фольклорный материал.
Талмуд содержит 37 трактатов, каждый из которых состоит из неразделимых элементов — Галахи и Агады. Агада — нравственные поучения, исторические предания, мудрые изречения и притчи, иллюстрирующие тексты Галахи. О значении агадических произведений в Талмуде сказано: «Не относись к притче пренебрежительно. Подобно тому как при свете грошовой свечки отыскивается оброненный золотой или жемчужина, так с помощью притчи познается истина». Главным, как и Тора, Талмуд признает гуманистическое начало. Это прекрасно выражено в следующей притче: «Сотворен был только один человек. Это должно быть указанием на то, что кто губит хоть одну человеческую душу, разрушает целый мир, и кто спасает одну душу, спасает целый мир; не может один человек возгордиться перед другим человеком, говоря: мой род знатнее твоего рода; каждому человеку следует помнить, что для него и под его ответственность создан мир».
В связи с этим перед мудрецами Талмуда стоял вопрос об отношениях с язычниками. С одной стороны, полагалось всячески ограждать правоверного иудея от всего, что может способствовать служению ложным языческим богам. В частности, нельзя вступать в сделки для продажи идолопоклонникам жертвенного мяса, вина и прочих элементов языческого жертвоприношения. С другой стороны, от язычников, даже от римских императоров, принимались жертвы в Иерусалимский Храм, благочестивые язычники признавались имеющими удел в мире будущем. Относясь крайне отрицательно к взиманию процентов, законоучители неодобрительно относились к взиманию процентов с язычника, хотя Библия это допускает.
Вместе с тем Талмуд признает, что иудей не может считать язычника «ближним», несмотря на то что в Библии иногда такое встречается (Исх. 11:2). Но вместе с тем, согласно словам Господа: «Соблюдайте заповеди Мои и исполняйте их, Я Господь. Не бесчестите святого имени Моего, чтоб Я был святым среди сынов Израилевых» (Лев. 22:31-32), были установлены следующие правила, регулирующие отношения с теми, кого считают идолопоклонниками.
1. Освящение имени Божьего (евр. — Кидуш га-Шем). Этот принцип налагает на иудея строгие обязательства по отношению к язычнику. Например, в случае находки потерянной вещи талмудическое правило обязывает возвратить найденное язычнику, поскольку это способствует освящению имени Божьего в его глазах. На эту тему в Талмуде приводится пример Кидду- ша га-Шема: «Симон сын Шетаха купил у одного араба осла и нашел на его шее драгоценное ожерелье. Он тотчас же отыскал араба и возвратил ему находку. Араб воскликнул: "Благословен Бог еврейский, сделавший их столь добросовестными"» (Пер. 33).
2. Осквернение имени Божьего (евр. Хиллул га-Шем). Нельзя совершать то, что может привести к созданию превратного представления о законе Божьем. Поэтому кража у язычника — гораздо более тяжкий проступок, чем кража у иудея, поскольку происходит осквернение имени Божьего, караемое в этом мире и в мире будущем.
3. Сохранение мира. Считается, что иудей всеми своими поступками должен стремиться к сохранению мира между людьми. Поэтому мудрецы Талмуда требуют поддерживать бедняков неиудеев наравне с бедняками иудеями. При заботе о больных нельзя делать разницы между иудеями и неиудеями, необходимо, так же как и у иудеев, хоронить их умерших и утешать их родных.
4. Закон распространяет требование милосердия и на животных, независимо от того, являются они собственностью иудея или язычника. Например, необходимо оказать помощь лошадям, если они попали на участок плохой дороги или на крутой подъем. При этом не имеет значения, иудей возница или нет.
Стремление к освящению жизни иудейской общины заметно в талмудических законах о субботе и праздниках.
Но особенно подробно описаны пищевые запреты, причем то, что библейское законодательство предписывало священникам, стало обязательным для всего народа. На рядовых членов общины были распространены законы ритуальной чистоты. При всем этом мудрецы Талмуда избегали упоминать подробности жизни после смерти и после прихода Мессии-Спасителя, хотя и верили в само грядущее Спасение. Их даже не смущали земные бедствия народа Божьего. По их мнению, эти страдания служат не к погибели, а к вразумлению рода нашего. «Не так судил Господь, чтобы покарать нас после, когда уже достигнем конца грехов. Он никогда не удаляет от нас Своей милости и, наказывая несчастьями, не оставляет Своего народа». Этим объясняется то большое внимание, которое мудрецы Талмуда уделяют правилам повседневной жизни. Вот несколько поучений из трактата Пирке Авот.
Гилель: «Стремящийся возвеличить свое имя, теряет его; не желающий умножать свои знания, теряет и то, что знал раньше; не желающий учиться или передавать свои знания другим, достоин смерти, а злоупотребляющий авторитетом знатока Закона исчезнет с лица земли... Если я не за себя, то кто же за меня? Если же я только за себя, то что я? И, если не теперь, то когда?» «Не удаляйся от общества, не доверяй себе до самой смерти, не осуждай друга своего, пока не поставишь себя на его место».
Симон бен Гамлиэль: «На трех основаниях зиждется мироздание: на истине, на правосудии и на мире».
Ханина бен Доса: «Каждым, кем довольны люди, доволен и Бог, и каждым, кем недовольны люди, недоволен и Бог».
Элеэзер бен Азария: «Если нет хлеба — нет Учения, нет Учения — нет хлеба».
Рабби Элеэзер: «Тот, чья ученость превосходит его добрые дела, чему он подобен? — дереву, у которого ветвей много, корней мало: налетает ветер и вырывает его с корнями и валит наземь... Тот же, чья добродетель превосходит его ученость, подобен дереву с немногими ветвями, но множеством корней — если даже все ветры мира обрушатся на него, они не сдвинут его с места».
На протяжении веков поучения Талмуда стали главным руководством жизни каждого иудея. В какой бы стране ни проживали иудеи, в течение веков везде они старались строить жизнь своих детей по предписаниям мудреца Иуды бен Теймы:
«В 5 лет сыны Израиля приобщаются к изучению Пятикнижия Моисеева; в 10 — к Мишне; в 13 — к Заповедям (наступает религиозное совершеннолетие); в 15 — к Гемаре; в 18 лет — венцу (женитьбе); в 20 — к погоне за средствами существования; 30 лет — возраст сил физических; 40 лет — время разума; 50 лет — возраст советчика; 60 лет — время к старости; 70 лет — седина; 80 — признак крепости в способности не поддаваться соблазнам; 90 лет — согбенность; 100 лет — все равно, что умер и исчез из жизни!»
Все печатные издания Вавилонского Талмуда повторяют Базельское издание 1578 г., что облегчает ссылки. Всего в издании более 5000 страниц. Обычные печатные издания представляют собой от 12 до 20 объемистых томов. Необычно и размещение материала. В центре страницы всегда помещается фрагмент из Мишны, а по его краям Гемара и другие толкования, составленные комментаторами последующих веков, о чем будет сказано ниже.
Если Танах считать фундаментом иудаизма, то Талмуд можно сравнить с несущими колоннами всего здания этой религии, устоявшего при всех потрясениях и катастрофах на протяжении многих веков. Для всех членов иудейских общин Талмуд являлся одновременно религиозным кодексом, учебно-воспитательной книгой, источником сведений и поучений. В качестве религиозного кодекса Талмуд выполнял свою роль, регулируя каждый шаг в жизни иудея от рождения до смерти. Тем самым он способствовал сохранению единства учения и стал своего рода «оградой» от растворения иудейских общин в окружающих народах. Но с другой стороны, талмудические предписания до крайности стеснили повседневную жизнь.
В качестве учебно-воспитательной книги Талмуд способствовал изощрению логического мышления, особенно при изучении и многократном обращении к законам средневековой Галахи, когда вопрос касался новых жизненных обстоятельств каждой общины. Хотя нередко это превращалось в сплошную мелочную казуистику, сводившую все обсуждение к бесцельному препирательству по совершенно абстрактным и абсолютно нелепым поводам. Более того, погружение в мир Талмуда в специфических условиях гонений способствовало крайней обособленности даже очень талантливых людей от окружающего мира, реальных его проблем. Правда, такая тенденция была органична для средневекового мира, когда суеверия и сословная замкнутость были нормальным явлением. В условиях же Нового времени, с развитием идей Просвещения и разрушением законов феодального общества, такая строгая замкнутая система талмудических предписаний настолько разошлась с требованиями реальной жизни, что это привело к острым конфликтам в среде самих иудейских общин.
