— Люк… о, Люк…
Кэрри выгнулась ему навстречу, а он рывком стащил с нее джинсы, и Кэрри подрыгала ногами, сбрасывая их на пол. Его рука в один миг лишила ее кружевных трусиков, а другая задрала белую блузку, и Люк увидел нацеленные на него острые пики сосков.
— Вот еще одна эрогенная зона, — пропел Люк и коварно пообещал: — Сейчас я пройдусь по всем.
Кэрри впилась зубами в мочку его уха.
— О Боже… — простонал Люк.
— Это тебе мой ответ. — Она хрипло рассмеялась.
— О, моя дорогая, моя опытная любовница… Ты сама не знаешь, насколько ты права.
Люк молниеносно сбросил с себя одежду, и в следующее мгновение они с Кэрри лежали на кровати. Кэрри отдалась ему с той же страстью, как делала это каждый раз, когда Люк прикасался к ней. Это был ее мужчина. Никаких сомнений.
Он доводил ее до такого возбуждения, что Кэрри уже не понимала, где она — на земле, на небе, в раю, в преисподней. Ей было все равно, потому что плоть ее, казалось, растаяла вся, а Люк лишь скользил и скользил по ней, растекшейся.
— Люк, по-моему, меня уже больше не слепить никогда, — простонала Кэрри, когда они, обессиленные, приходили в себя после потрясения.
— Не-ет, я тебя склею снова, иначе как же мы сможем получить удовольствие? Так ты выйдешь за меня замуж?
— Обязательно, Люк. — Кэрри закрыла глаза, помолчала, потом открыла их. — За тебя, Люк, не за пастора. Пастору нужна жена другая.
Люк любовался ею и ответил не сразу.
— Браки заключаются на…
— Небесах, — закончила за него фразу Кэрри. — Эту банальность я уже слышала.
— В жизни случается то, во что ты веришь, — бросил он, пристально глядя ей в лицо. — И мы с тобой обязательно будем вместе. Вот увидишь.
— Люк, всякий раз, поднимаясь на кафедру, ты видел за эти годы сотни лиц. Женских лиц, — уточнила Кэрри. — Неужели ты не видел лица, которое…
— Я жаждал увидеть твое лицо. Я верил, что увижу его. Теперь ты понимаешь, что значит верить?..
Пол самолета ушел из-под ног, и Кэрри показалось, что вино устремилось обратно. Она прижала руку к губам.
— Мы попали в яму, — услышала она мужской голос и, повернув голову, увидела, словно впервые, своего соседа.
— Кажется, со мной это случилось чуть раньше, — заметила Кэрри и допила остатки вина. — Простите, — спохватилась она, — у меня был долгий разговор с собой. А это так, отголоски. Простите.
Сосед ухмыльнулся и кивнул.
— Всегда приятно поговорить с умным человеком, — пробурчал он себе под нос.
Однако Кэрри пропустила бородатую шутку мимо ушей. Она снова услышала голос Люка, но не такой, как с церковной кафедры.
— Ты зря не хочешь обвенчаться со мной сразу. Мы бы отправились на медовый месяц в одно прелестное местечко.
Глаза его хитро блеснули, и Кэрри почувствовала, как по коже поползли мурашки, а внизу живота стало горячо. Она уже знала, что такое этот Люк в постели. Их первая ночь перед отлетом из Лондона, положившая начало их близости, была фантастической. То, что Кэрри испытывала прежде с мужчинами, не шло ни в какое сравнение. Если бы не опасение, что ее слова прозвучат богохульством для ушей священнослужителя, то она сказала бы, что та ночь была божественной.
Люк был сильным, умелым, изобретательным, а то, что он принадлежал к доселе неизвестному Кэрри кругу людей, совершенно закрытому для нее и потому вызывающему любопытство, давнее и неосознанное — она относилась к священникам как к чему-то вроде музейных экспонатов, — придавало чувствам особую остроту.
— Кэрри, ты такая сладкая, — шептал Люк, — я понял это сразу, как только увидел тебя. Ты была в топике, под которым торчали соски.
— Это от холода, — смеялась она, — в тот день, когда я повела вашу группу к Букингемскому дворцу, погода испортилась.
— Я помню, как поднялся ветер и подхватил с газона лист, упавший с падуба, и бросил тебе прямо на грудь. Ты отлепила его, и я снова увидел твои жаждущие соски…
— Они жаждали тепла.
— Я это понял и мысленно пообещал себе, что согрею их.
Люк припал ртом к поднявшемуся соску. Его губы были влажными и горячими, но Кэрри чувствовала, как сосок затвердел, а второй ревниво требовал внимания и тоже твердел…
Люк оторвался от соска и накрыл губами другой. Кэрри почувствовала, как огненная лава растеклась по ее нутру — она покатилась от груди ниже, ниже, заполнила живот, по которому прошел трепет, потом эта огненная лава устремилась между бедер и потребовала выхода.
— Сейчас, сейчас, не спеши, — шептал ей Люк.
Кэрри не понимала, с чем ей не спешить, ее живот сотрясался от конвульсий, и тогда Люк резко раздвинул ее ноги и вошел в нее. Кэрри показалось, что он тем самым открывает выход огненной лаве, хотя, казалось бы, напротив, он перекрывал ей путь. Но Кэрри не ошиблась, лава отступила и стала медленно испаряться, превращаться в туман, который застилал разум, и в его тенётах запутались обрывки мыслей.
Кэрри казалось, что ее тела больше нет, что она воспарила и откуда-то с высоты смотрит на происходящее. Люк вздымался и опускался над ней, она растворялась в нем с каждым движением, слышала свои стоны, его дыхание, вздохи гостиничного матраса…
А потом ее снова затопила лава, но это, знала Кэрри, уже не та, которая была в ней прежде. Та испарилась, чтобы уступить место этой, излившейся из глубин Люка.
— Еще, еще, еще, — рыдала Кэрри, — не останавливайся! — О-ох…
А потом, наконец придя в себя от потрясения, Кэрри заметила:
— Никогда не думала, что пасторы на такое способны.
Люк засмеялся.
— Ты думаешь, что имела дело с пастором? Ты имела дело с мужчиной. — Его глаза стали почти черными от тени, которую отбрасывала темно-зеленая занавеска на окне. — Тебе понравилось, я знаю.
— А тебе?
— Ты еще спрашиваешь. Сейчас повторим.
Они не расставались до утра.
— У пастора все, как у остальных, только качеством лучше, — пошутил Люк, а она энергично закивала.
— Я уже знаю. Слушай, Люк… — Кэрри приподнялась над ним, ее волосы щекотали его шею. — Тебе не кажется, что ты больше артист, чем пастор?
Люк рассмеялся.
— Ты только не обижайся на мой бестактный вопрос, — Кэрри поспешила улыбнуться, — но когда я вижу молодого красивого мужчину, то просто не могу поверить…
— У тебя превратные представления о проповедниках, — усмехнувшись, прервал ее Люк. — Ты редко бывала в церкви, моя овечка. — Он приподнял голову и поцеловал Кэрри в нос.
— В последний раз я была там недавно. Ты забыл, в соборе Святого Павла?
— Нет-нет, я ничего не забыл. Я хорошо помню, как мне хотелось повалить тебя прямо там и заставить кричать от страсти… В соборе прекрасная акустика.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
