Глава 14. Тревожные вести и хмельной напиток
После одной из ходок в город Фёдор привёз новые тревожные вести. ходили упорные слухи о том, что из пустыни пришла какая–то неведомая болезнь, заставляющая людей в Кварте терять голову и отправляться к старому разрушенному городу Некрополису, развалины которого были расположены в центре западной пустыни.
А тем временем вдоль Красной реки продолжали пропадать люди.
Первая новость мне была по барабану. Принял к сведению и пока отложил на дальнюю полку сознания. А вот вторая мне не нравилась, зато можно было пока не беспокоиться о сохранности моего самолёта. Жители Новосёлок теперь ещё больше боялись ходить на другой берег. Староста даже установил дневное наблюдение за мостом через реку, организовав для этих целей праздношатающихся подростков.
«Пора решить проблему со всеми этими недомолвками!» — подумал я после тяжёлого трудового дня и, выставив дармовое пиво нашему косоглазому торговому представителю, принялся его методично нахваливать, попутно спаивая его к чёртовой матери! Когда наш работник совсем окосел от выпитой дармовщинки, я наконец, придвинулся к нему поближе и задумчиво глядя на Фёдора, пробормотал себе под нос:
— Старая паранойя не даёт мне покоя!
Тот лениво уставился на меня, с трудом сфокусировав на мне свой единственный нормальный глаз. Второй глаз, видимо, жил сам по себе. Во всяком случае именно такое впечатление у меня о нём сложилось.
«Как бы начать!?» — подумал я.
— Феденька, — я положил ему руку на плечо и проникновенно спросил, — а что это там такое в проклятых землях, о чём никто говорить не желает?
Наш работник замотал головой и, глотая целые слова, сбивчиво попытался выдавить из себя:
— …низя…ик…гово…гово…ик…ить! …к бе…бе…
— Федя говори нормально, ты же не баран! — оживился Васька и тоже придвинулся поближе к нам.
— …к бе…бе! — снова проблеял Фёдор.
Я уточнил:
— К беде?
Фёдор кивнул, попутно чуть не свалившись с лавки. Я вернул его на место и прислонил работника к стене.
— Ты только намекни, а мы никому не расскажем! — я ударил себя кулаком в грудь и прибавил. — Да и кто ж нас, чужеземцев–то, слушать станет!
Фёдор кивнул, затем сделал страшное лицо и приложил указательные пальцы к губам, потом, шатаясь, убрал их.
— Поял? — промямлил он, медленно сползая по стене.
Я отрицательно помотал головой и вернул его в сидячее положение.
— Волки? — попытался угадать Васька.
Фёдор разозлился и вдруг ляпнул, еле ворочая языком:
— Не ф-фолки, а… олки! — выдохнул он, его взгляд расфокусировался и Фёдор «поплыл».
— Орки? — уточнил я.
Косоглазый любитель пива встрепенулся и кивнул, одновременно с этим попытался радостно хлопнуть меня по плечу, но промахнулся и вместо этого рухнул на пол, где сразу же захрапел.
Я и Василий переглянулись, товарищ смотрел на меня не мигая, на лице ни капли радости. Шок! Теперь всё стало на свои места.
— Этого и следовало ожидать! — произнёс мой собеседник.
— Странно, — задумчиво сказал я, — за рекой орки, а у посёлка даже заставы нет.
— Нейтралитет! — произнёс мой земляк.
— Чего?
— Все жители опасаются ходить на другую сторону реки, — пояснил Васька загибая пальцы, — два человека из посёлка пошли туда, куда ходить нельзя и пропали. Следы указывали на то, что их выкрали и увезли на лодке, но жаловаться по этому поводу воеводе или герцогу никто не предлагал. Аборигены и сами понимают, что жертвы киднеппинга нарушили границу, несмотря на строгий негласный запрет, а в такой ситуации их никто, естественно, защищать не станет. Дальше! Местные твой самолёт до сих пор не нашли, а у моста поставили наблюдателей только после того, как половина посёлка сходила за реку, при этом снова массово нарушив границу!
Васька многозначительно посмотрел на меня.
Я промолчал, но про себя подумал: «может и зря мы остались рядом с такими опасными землями, на которых шарятся орки. Если информация о них, которая подавалась в земных книгах и кинофильмах, хотя бы наполовину правдива, то прежде, чем начинать тут своё дело, надо было поискать спокойное и более безопасное место!»
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Посмотрев на скривившегося Василия, я понял, что он думает примерно о том же.
*** День 61 ***
Когда Фёдор к концу недели успел наступить своими ценами на любимую мозоль других продавцов, торговавших досками в Каменце, те сообща поколотили нашего косого торгового представителя и велели ему держаться от города подальше. Пришлось искать новые рынки сбыта. Я во всеуслышанье заявил:
— Лучший двигатель прогресса — это реклама! Если мы грамотно проведём рекламную кампанию, то покупатели сами к нам потянутся, потому что у нас выгодные цены и лучшие доски во всём Междуречье!
Федька вылупился на меня своими разнонаправленными зенками, а Васька кивнул. Тогда мы взялись за это дело с присущим нам энтузиазмом и энергией.
Во–первых, согласно озвученному плану, следовало придумать нашему предприятию новое имя. Васька предложил свой вариант «Игва». Первый, Васькин, вариант получился из сочетания первых двух букв моего и его имён.
— Не очень. — скривился я.
— Зато греет душу и думать долго не придётся! — заявил мой земляк.
Я озвучил свой вариант: «Красный дракон». Он был продиктован цветом нашего самолёта, который местные крестьяне по незнанию приняли за крылатую рептилию. В результате голосования решающим оказался голос Фёдора, который всё же выбрал вариант Васьки, после чего я зло окликнул косого работника:
— Федя! Ты почему за «Красного дракона» не голосовал?!
— О драконе, — его передёрнуло, глаза расширились, и он прошептал, — лучше не говорить, он — тварь страшная и голодная!
Я печально вздохнул и принялся за работу.
Мы нарезали кучу столбов, заготовок под указатели и наконец, приступили к написанию рекламных слоганов. На каждом указателе с нашей рекламой мы выжгли такой текст:
«Если надо три доски,
иди в Игву у реки!»
— Лаконично и креативно! — заявил Васька, оглядев первую готовую табличку и похвалил. — Призыв зачётный.
— Стараемся! — улыбнулся я, выжигая очередную букву нагретым куском железа, вдетым в подобие ручки.
Когда всё было готово, все указатели, столбы, инструменты, «паяльник», а также кучу ненужных дров погрузили на телегу и стали методично объезжать всю округу. Ваську мы оставили на хозяйстве, поскольку в дороге от него было немного проку, а отлавливать кругляк, швартуя его пока у берега, а также продавать доски, не отходя от мельницы, он уж как–нибудь сумеет и без нас. На каждом важном перекрёстке мы с Фёдором останавливались и вкапывали очередной столб, затем прибивали на него указатель с нашей рекламой, а заодно прибивали указатели направления с названиями населённых пунктов.
Фёдор, помогая мне, самодеятельностью не страдал, делал всё, что ни попроси. Надо сказать, что он был весьма доволен своей новой работой, начал потихоньку расплачиваться с долгами. Я тоже был рад такому исполнительному и тихому помощнику, который хорошо ориентировался в местной географии, а также имел собственное послушное и милое транспортное средство.
Когда мы справились с установкой почти двух десятков акациевых столбов, а, как известно, акация весьма стойкое к влаге дерево, то вернулись на мельницу, где нас поджидал скучающий Василий. Мы присоединились к нему в ожидании наплыва новых клиентов, но, к моему большому сожалению, почти трёхсуточная командировка, сны в обнимку со столбами и другие менее приятные приключения завершились ничем.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Никто не приехал, никто не посетил нашу замечательную лесопилку. Я был крайне расстроен и сильно изводил себя за то, что где–то всё–таки накосячил.
В этот момент Федька, гад, вдруг ни с того ни с сего издал неопределённое мычание. Я и Василий повернулись, чтобы узнать в чём дело, и эта наглая бородатая морда с фиолетово–жёлтым синяком под левым глазом, этак вальяжно вынул изо рта травинку, показал на чудом уцелевший указатель с нашим рекламным слоганом, которому мы так и не нашли применение, и спросил:
