— Я знаю, зачем он нанял вас. Не знаю только, сказал ли он вам, зачем.
Рэйни ничего не оставалось, как притвориться непонимающей.
— Я не совсем понимаю.
— Схемы Пэйна неприкосновенны, ни один человек в компании не допускается в «Крегс-Хзд», чтобы увидеть их, Пэйн никому не позволяет прикасаться к ним. Они — его детище, ключ к его успеху. И вдруг он ни с того ни с сего приглашает некую художницу, которая рисует обложки для «Красной Розы», в свою крепость, чтобы помогать ему делать схемы, такие сложные, что никто, кроме него самого, в них не разбирается. — Она нервно засмеялась. — Никогда не поверю. Может, я и не в состоянии ходить, но, поверьте, мыслить я еще не разучилась. Он поселил вас здесь, чтобы оказать на меня давление, потому что хочет, чтобы я поехала в Швейцарию на операцию.
Чтобы спокойно выдержать ее взгляд, Рэйни пришлось напрячь каждый нерв.
— Я говорила, что не поеду, но Пэйн не понимает, что значит отказ, и, естественно, прибегает к одной из своих хитрых уловок, пытаясь заставить меня капитулировать. Он привозит к себе в дом красивую женщину под тем предлогом, что она будет работать у него. Он прекрасно знает, что это вызовет разговоры среди наших родственников и друзей. Разве можно найти лучший способ заставить меня изменить свое решение, чем угроза оскорбления?
У Рэйни оборвалось сердце. Хотя Диана произносила все это спокойным тоном, душа ее, должно быть, терзалась.
— Чего он никак не поймет, так это того, что не существует никакого чудодейственного лечения для меня. Это мое мнение.
Диана сделала паузу, чтобы выпить кофе.
Снова поставив чашку, она продолжала:
— Если после всего, что я сказала, вы останетесь под его крышей, то всем, кто любит его, станет ясно, что у вас роман.
Стон едва не вырвался из груди Рэйни. Диана загнала своего жениха в угол. Страх, что операция ничего не даст, приковывавший ее к инвалидному креслу, — этот страх делал узником и его.
Рэйни необходимо было сказать в ответ что-нибудь правдоподобное и при этом не обострить и без того сложную ситуацию.
— Я уверена, что Пэйн надеется на благополучный исход для вас, — спокойно начала она. — Это естественно, потому что он очень вас любит, но боюсь, в том, что мне была предложена эта работа, виновата я сама.
Диана насмешливо подняла бровь.
— Ваше влечение к нему сделало вас, как говорится, воском в его руках.
— Меня влечет к нему, — ответила Рэйни огнем на огонь. — Если вы говорите о физическом влечении, то мне трудно отрицать это, принимая во внимание то, что я уже написала с него восемь картин. Он очень привлекательный мужчина.
Диана улыбалась уже не так насмешливо.
— Если вы имеете в виду духовное влечение, я и это могу подтвердить. Позвольте мне сказать, почему. Вы не так много знаете обо мне. Я выросла в маленьком городке. Мой брат мечтает прожить в нем всю жизнь и открыть там магазин спортивных товаров. Надеюсь, его мечта скоро осуществится. Я не такая, я всегда хотела уехать в какой-нибудь большой город и посмотреть, как там живут. Я жила на те средства, которые зарабатывала, работая в средней школе преподавателем искусствоведения, а скопить на переезд сюда сумела, только выполняя заказы как свободный художник. Если честно, я приехала в Нью-Йорк в надежде на то, что останусь в нем навсегда. Вы понимаете, что я имею в виду?
Диана откинула волосы со лба.
— Многие люди, подобно вам, стекаются в Нью-Йорк с той же самой целью. Разница в том, что ни для кого из них это не закончилось судом с моим женихом.
Рэйни бросило в дрожь.
— Это правда. Лучше всего это выразил судья, читая мне нотацию: «Можете считать это прихотью судьбы. Вам случилось нарисовать человека, феноменальный успех которого в жизни сделал его уязвимым для самых отвратительных элементов нашего общества». Вышло так, что судьба или прихоть судьбы, называйте это как хотите, привела меня в этот дом. Пока ваш жених переодевался, перед тем как привезти меня сюда и познакомить с вами, я рассматривала его кабинет. Тут-то и случилось нечто удивительное: я увидела его схемы, развешанные на стенах маяка. Они были настолько фантастическими, что я была ошеломлена. Такое случилось со мной только раз, когда я в юные годы впервые увидела карту геологического разреза земли. Когда мистер Стерлинг спустился, готовый к отъезду, он увидел мой неописуемый восторг и, наверное, не знал, как ему поступить. Я, в сущности, умолила его дать мне шанс поработать с ним.
В карих глазах Дианы вспыхнуло удивление. Рэйни обрадовала такая реакция. Она по крайней мере слушала.
— Да, я виновата в том, что ухватилась за возможность работать с таким человеком, как он. Судьба, как правило, не предоставляет второго шанса, но, если вы имеете в виду эмоциональное влечение, это совершенно другое, поскольку обстоятельства говорят сами за себя. Он сделал предложение вам. Если бы вы видели своего жениха в суде, вы бы поняли, что он оказался там только по одной причине — чтобы защитить вас. Быть уверенным, что с вами больше никогда ничего не случится. Он был враждебно настроен, пока считал, что я преследую вас обоих. После окончания суда я подумала, что вам очень повезло иметь жениха, который так предан вам. Такого, который готов ради вас на все. Он бы жизнь отдал, чтобы увидеть, что вы снова ходите! — Голос у Рэйни дрожал.
Диана отвела взгляд.
— Я убедилась в силе его преданности, когда он попросил меня встретиться с вами, чтобы вы поняли, что я не представляю для вас никакой угрозы. Он герой в полном смысле этого слова, Диана, ваш герой, такой, о которых можно прочитать в книгах, обложки для которых я рисую.
Рэйни хотела сказать что-то еще и повернулась к Пэйну, который, прищурившись, внимательно смотрел на нее. Он был признателен ей за помощь. Она исполнила его просьбу и еще какое-то время будет выполнять их соглашение, но наступит момент, когда она будет вынуждена поставить точку, потому что от этого зависит ее собственное существование.
— Вы сказали Диане, что я пробуду в Нью-Йорке только до того времени, пока мой брат не пришлет за мной?
— Дядя Пэйн, — раздался голос Кэтрин.
— Мы в столовой, солнышко, — отозвался тот, не отвечая на вопрос Рэйни.
— Я пришла с Линдой. Она хочет познакомиться с Рэйни.
— Привет, Линда, — крикнул Пэйн, — иди позавтракай с нами.
— Спасибо, мистер Стерлинг.
Вскоре в столовую влетели обе девчушки в шортах и топах. Линда была высокой миловидной девочкой с длинной каштановой косой.
Она подошла к Диане.
— Здравствуйте, мисс Уилай! Как вы себя чувствуете?
— Хорошо, спасибо.
— Представляю, с каким нетерпением вы ждете свадьбы.
— Да, — пробормотала Диана.
— Рэйни, — обратилась к ней Кэтрин, — познакомьтесь с моей лучшей подругой Линдой Майлз. Линда, это Рэйни Беннетт.
— Здравствуй, Линда. Какие у тебя красивые волосы.
Линда и Кэтрин обменялись улыбками.
— Спасибо. Я видела те картины, которые вы нарисовали для Кэтрин. Отличные вещи.
— Линда хотела спросить, не нарисуете ли вы и для нее когда-нибудь.
— Я не имела в виду, бесплатно, я имела в виду, если у вас будет время.
— Я найду время, и никаких денег мне от тебя не надо, — ответила Рэйни.
Пэйн поднялся, чтобы налить себе кофе.
— Почему бы вам, девочки, не положить себе еды?
— Спасибо, мы умираем с голоду. Ой… пока не забыла… куда ты положил «Манхэттенского аристократа», дядя Пэйн?
— Книга в моем кабинете, в левом ящике письменного стола.
— Можно я возьму ее прямо сейчас, чтобы не забыть?
— Конечно, возьми.
— Ты любишь романы, Линда? — спросила Диана, когда Кэтрин вышла.
Рэйни вынуждена была отдать должное Диане, которая не покинула столовую после произошедшего между ними разговора. Пэйн говорил, что у его невесты душа борца. Рэйни убедилась в этом.
— Обожаю, — ответила Линда, — они по-настоящему интересны.
— Чем?
Подруга Кэтрин положила себе на тарелку еды.
