Танкисты заметили нас, и двое из них направились к нам навстречу. Один из них был прапор, техник взвода, в рейдах мы часто встречались, а боец был Хасана земляк, но я не был с ним хорошо знаком, так, здороваемся, когда встречаемся, и не больше.
– Привет, «соляра». Чего тут у вас? – спросил прапор, подойдя к нам (соляра, от слова солярка, так называли пехоту в Афгане.)
– Да вот, руку пацану оторвало, надо к медикам его, – ответил я и спросил:
– Я вижу, таблетку духи спалили?
– Да, спалили, как видишь. Там самим медикам помощь нужна, водилу насмерть, а летеху тяжело ранило. Давайте мы вашего тоже заберем заодно, тащите его в танк, – предложил прапор.
– Вы там меня чуть не замочили из пушки.
– Это ты ракетницу пустил? – спросил земляк Хасана и, пристроившись рядом с Сапогом, стал помогать нам тащить Мамеда.
– Да, я, два духа за кустом с гранатометом, я их грохнул, а потом увидел, как ваше дуло прямо на меня смотрит, и еле успел смыться.
– Ну что ж, бывает. Откуда мы знали, что ты там торчишь, – сказал прапор.
– Да я не виню вас.
– А в кишлаке как дела? –Спросил прапор.
– Хреново, на ДШК нарвались, Приходько убило, командира третьего взвода, полчерепа ему снесло.
– Это хохла-то? Ну, дела-а-а, – промолвил с сожалением прапор, и спросил:
– А еще есть погибшие?
– Не знаю, с нашей роты, вроде, никого больше, а про остальных не знаю. Первая рота сильно бучкается.
Мы подошли к танку, к нам подошли еще танкисты и стали помогать грузить Мамеда на броню.
– Ну, прощай, Мамед, может, свидимся еще, – сказал я, глядя Мамеду в глаза.
Мамед ничего не говорил, и никак не реагировал, глаза его были открыты и смотрели в одну точку, только слезы скатывались по его щекам. Я не стал больше ничего говорить, и спрыгнул с брони. Тяжело было парню, я это понимал.
На трансмиссии лежал мертвый водила с «таблетки», я глянул на его лицо, лицо знакомое, приходилось в полку с ним несколько раз встречаться.
– Дембель? – спросил я пацанов, показывая на мертвого водилу.
– Не знаю, вроде «дед», – ответил один танкист.
– Вот винтовка, оставите ее на 472-м БТРе, он по пути вам попадется, стоит вон там, как раз напротив.
Я показал танкистам в сторону, где примерно стоял наш БТР, и добавил:
– И Туркмену привет передайте, это наш водила. Скажите, что Юрку с Сапогом видели. Передадите, что Приходько убили, и Мамеду руку оторвало.
– Ладно заедем, – сказал прапор.
– Хасану привет передай от Шавдета, – попросил земляк Хасана.
– Хорошо передам.
Мы с Сапогом отправились обратно, а танк, запустив движки, двинулся в сторону расположения полка. Солнце поднялось над горами и начало чувствительно припекать, скоро задует афганец, и тогда принимай, «шурави», еще один облом ко всем прочим.
Мы вошли в проход между дувалами, откуда недавно выходили. Я повернулся к Сапогу и сказал:
– Сапог, будешь осматривать местность позади нас, в общем, чаще оглядывайся, и если что заметишь, похожее на духов, стреляй не задумываясь. Понял?
– Да, понял, – ответил Сапог.
– Ну, тогда погнали быстрей.
Надо было торопиться, обстановка может измениться в любой момент, и там где были наши, могут оказаться духи. Судя по выстрелам, наша рота вроде была на том месте, где мы ее и покинули. Хотя нет, выстрелы раздаются намного ближе, вот уже рядом прерывистой очередью лупил АГС.
Осторожно пробираясь между дувалами, я сначала выглянул, чтоб убедиться наши это или нет, у духов тоже были АГСы. К счастью это оказались наши. Мосейко стрелял из АГСа, а наш взводный что-то кричал ему на ухо. Я махнул Сапогу, и мы направились к ним.
Взводный, увидев нас, что-то выкрикнул, но из-за грохота АГСа я не расслышал его.
– Да хорош долбить! Заеб…л уже своим грохотом! – крикнул я Мосейке.
– Откуда вы? – спросил взводный, когда АГС заглох.
– Мамедова вытаскивали, – ответил я, и спросил:
– Где наш взвод?
– Там за дувалами ротный с бойцами, – взводный показал рукой в сторону ближайших дувалов, и добавил:
– Смотрите, тут духи везде, и снайпер где-то работает, он заеб…л уже здесь всех, мы вот из гранатомета простреливаем то место, где примерно он сидит. Пока стреляешь, он вроде молчит, как мы перестаем стрелять, так он начинает щелкать.
– Никого еще не щелкнул?
– Вроде нет, но бьет сучара прицельно, и не дает перемещаться.
– Ну ладно, долбите дальше, пусть уж лучше он молчит, а мы погнали дальше.
Забежав за дувалы, мы увидели ротного на рации и с ним Хасана с Уралом. Рядом лежал убитый прапор, голова его была полностью замотана его же тельником. Немного в стороне сидел Носорог, и строчил куда-то из своего АКСа. Тут были и Закиров с Бачей, они разложили НСВТ (крупнокалиберный пулемет) и короткими очередями обстреливали верхние дувалы.
– Ну, как у вас тут? – спросил я подойдя к Хасану, он как всегда был обдолбленный.
– Как в Сочи! Не видишь, что ли? Мне вон руку прострелили суки, – Хасан показал руку, перевязанную тряпкой чуть выше локтя.
– Ты, наверно, зацепился за куст какой-нибудь или за ветку, а думаешь, что прострелили.
– Че, развязать, показать?! – Хасан, тыкая мне локтем в рожу.
– Да не надо, я и так вижу, как ты ей машешь. Она у тебя выглядит, лучше, чем здоровая.
– Кость не задело, шкуру только пробило.
– Еще бы, я не раз еще не видел, чтоб веткой кость пробило.
– Юрка, блядь! Не веришь, да?! На, смотри, сука, – Хасан начал нервно развязывать узлы на перевязке.
– Да успокойся ты, Хасан. Это я так, подрочить тебя хотел немного. Когда ты только привыкнешь к этому?
– А-а, да пошел ты, – Хасан махнул рукой и подошел к Сапогу.
Ротный, закончив разговор по рации, подошел ко мне и спросил:
– Ну, как вы?
– Таблетку духи подорвали, водилу насмерть, а летеха тяжело ранен. Мы Мамедова танкистам передали.
К нам подошел Грек и тоже поинтересовался:
– Ну, что делать-то будем, командир?
– Духи ушли на тот край кишлака, ближе к горам, дальше они не сунутся, там десантура сверху. Мы сейчас будем пробираться туда, где они сидели недавно, и зажмем их возле гор, потом вызовем вертушки и подключим артдивизион, пусть перепашут их к чертям. С первой ротой связи нет, вроде стрельба ведется с их стороны, а в эфир не выходят. Вторая рота продвинется параллельно с нами, а замкнут круг сарбосы с левого фланга. Справа первая рота должна пойти, а замкнет правый фланг разведвзвод. Попробуем зажать их в капкан.
– А полкач что говорит? – спросил Грек.
– Да хрен их поймет, они там с летунами и сарбосами треплются. Замполит – дубина, броню первой роте послал, – духи танк спалили сразу же, как только те сунулись в кишлак. Но ихний комбат сразу отозвал танки обратно, и замполита потом на весь эфир х-ями поливал. В общем, там у них полный дурдом в эфире. Только с комбатом нашим удалось нормально переговорить.
– Какого хрена замполит лезет со своими приказами, полкач же рулит делами? – спросил я.
– Наверно, орден хочет заработать, – ответил ротный и, повернувшись, крикнул:
– Рота! Продвигаемся дальше!
Мы все в спешном порядке стали пробираться вперед, простреливая и забрасывая гранатами из подствольников дувалы и дворы.
При подходе к дувалам, где предположительно недавно были духи, мы услышали гул летящих снарядов, через мгновение впереди нас разорвалось несколько снарядов. Все сразу попадали на землю и стали отползать назад.
– Какой пидарас вызвал огневую поддержку?! Быстро все назад! – кричал ротный.
Все начали прижиматься к стенам дувалов и заборов, закрываясь от летящих осколков и кусков глины.
– Ракетницы! Ракетницы пустите! – продолжал кричать ротный.
Все похватали ракетницы и начали палить ими в воздух, но обстрел не прекращался, артдивизион по чьей-то команде продолжал упорно и уверенно простреливать территорию, где недавно были духи. Нам повезло, что мы не успели продвинуться дальше, тогда бы нам всем была крышка.
Я, Хасан, Сапог и Грек успели заскочить в какой-то двор и спрятаться в дувале.
– Что за ебатина такая? – отряхиваясь от пыли, прокричал Грек.
– Да хрен его поймет, наши, вроде, долбят из САУшек, – сказал Хасан.
– Да че они там вообще двинулись, придурки? – продолжал возмущаться Грек.
– Придурки не они, придурок тот, кто дал им наводку, – ответил я.
Снаряды продолжали рваться, только немного сместившись в сторону.
– Пошли посмотрим, где наши, а то уйдут, а мы останемся тут, – предложил Грек.
Мы вышли из дувала и, пригнувшись, побежали в направлении, откуда раздавались чьи-то маты. Но не успели мы отбежать от дувала, как рядом засвистели пули. Хасан с Греком успели выскочить со двора и спрятаться за глиняным забором, а я и Сапог заскочили обратно в дувал. Черт возьми, с одной стороны долбят наши, с другой обстреливают духи, дурдом какой-то получается.
Да еще ветер-афганец начал немного задувать, ну, сейчас начнется пыльная пурга, а тут и без того тошно.
