адаптацию лицам, близким ему по уровню развития. Иными словами - детям. Или подросткам.
Польза от этого... Нет, конечно же, польза от этого была. Еще какая польза!
Теперь неприличные частушки распевали хором. А что - места на сеновале у бабы Клавы было много. А голоса у ребяток молодые, звонкие. Это было последней каплей. Ох, и отходили всех метлой... Скажем только, что с этого момента поэт очень внимательно оглядывался по сторонам, прежде чем начать петь, а пацаны больше в хоровом пении неприличных частушек не участвовали.
Но приобщение поэта к культурным ценностям русской деревни остановить было уже невозможно, для него обнаружилось новое интересное пристрастие молодежи. Табакокурение. Просто удивительно, как быстро прививаются в любом мире наихудшие достижения. На сеновале этим делом заниматься было уже нельзя, а потому курил поэт в летнем сортире в дальнем конце огорода. Когда баба Клава про это узнала, наказание последовало неотвратимо.
Сидел, значит, парень в сортире и совмещал приятное с полезным. Кругом снежок, все бело, прекрасно, мороз и солнце, чистый воздух. Сидел себе, никого не трогал...
Поэт просто не учел, что его демаскирует дым, а так, может, и прокатило бы. В общем, сидел он, спокойно гадил, и да, курил в свое удовольствие, а тут внезапно с треском открывается дверь. На пороге разъяренная баба Клава с метлой.
Ну, он со страху и от изумления бычок-то и выронил. Прямо аккуратно на самое дорогое.
Короче, орал он громко и носился со спущенными штанами по огороду долго.
Зато баба Клава теперь утвердилась в своем убеждении, что он - начинающий садомазохист и членовредитель. И еще и эксгибиционист!
***
Разумеется, этот случай незамеченным не прошел. Лекции о вреде курения были проведены среди подростков. Но и не только.
Теперь бдели четко. Каждый, кто в деревне зачем-то крался в летний сортир (а такие сортиры имелись у каждого в огороде, ну и тут от соседей-то не спрячешься, все как на ладони), попадал под подозрение.
Координационному совету тоже было чем заняться.
Приближалось Рождество, а тут неожиданно возникла новая гипотеза. А был ли их исход из родного мира сюда первым? Что если они уже однажды шагнули на Землю где-то эдак в мезозое? Ведь ягоды, которые растут у портала, там и раньше росли.
А может, и монстры, заполонившие их мир, пришли туда с Земли? Это вообще подрывало устои. Ибо теперь вообще непонятно получалось, кто где был раньше и где чей мир.
- Так вот, ответьте мне, куда делись неандертальцы? - многозначительно покачивая пальцем, спрашивал староста. - Неандертальцы. Были - и нет. Где они? Вот в чем вопрос!
- Да подожди, Ефимыч, горячку-то не пори! - взял слово Гриша, присутствовавший на собрании координационного совета.
Его уже к тому моменту таки выписали. Разумеется, под надзором Нины, которая сейчас сидела рядом, и что стало с неандертальцами, совершенно случайно знала. Все в том же интернате один из преподов показывал научно-популярный фильм. Ну и высказалась:
- С неандертальцами все проще. Есть теория, что они ассимилировались. И как доказательство - в геноме каждого человека есть гены неандертальцев.
Повисла звенящая тишина.
Староста Ефимыч вынужден был признать, что погорячился с неандертальцами, но теорию не первого исхода это не отменяло.
Но на повестке был еще один вопрос.
Подготовка к вылазке в родной мир. И тут Гриша сразу обозначил:
- Без нас вам туда один черт нельзя ходить. А мы с Ниной пойдем туда только после свадьбы.
И крепко сжал ее руку в своей лапище. Их кинулись поздравлять. Гриша цвел, а Нина краснела и отводила глаза.
Но. Прежде чем расписаться с Гришей, ей надо было еще с Витьком развестись. А это выливалось в проблему. Заявление-то она в загс подала и даже госпошлину за себя и за Витька заплатила.
В общем, за свидетельством о разводе надо было ехать в город. И да, ужасно не хотелось, но придется еще заходить за вещами, которые остались у Витька на квартире, и видеться со свекровью и бывшим мужем. Пусть тех вещей было не так уж много, Нина их честно заработала и уж точно не собиралась никому дарить.
***
Выехали они за сутки перед Рождеством. На том самом гусеничном тракторе до Кушек подвез их Игнат, высадил в центре, а сам урвал обратно.
Дальше предполагалось до райцентра на общественном транспорте. Автобус как раз подходил.
___
Примечание:
* - Геном неандертальца по размеру близок к геному современного человека. Предварительные результаты показывают, что ДНК современного человека и неандертальца идентичны приблизительно на 99,5 %.
глава 11
Автобус от Кушек до райцентра был все тот же. И водитель Нину узнал.
- А, здравствуй, де-е-евонька! - выдал, растягивая небритую физиономию в улыбке.
- Здрасте, - проговорила Нина.
Вежливость еще никто не отменял. Думала, на этом и закончится, однако водитель, обилечивавший пассажиров, видимо, решил тут подзадержаться, и его потянуло на разговор.
- Так ты до Больших Оврагов-то добралась? Или как? Хе-хе. Ты, если что, только скажи...
- Добралась, - с каменным лицом сказал Гриша, протягивая плату за проезд и показывая на Нину. - За двоих.
- Э... кхммм, - тот только крякнул и слегка сбледнул.
Потому что сейчас в лице Гриши на него смотрел ревнивый самец тираннозавра. Когда водитель уселся наконец на свое место, Нина прижалась к Гришиному плечу и блаженно прикрыла глаза. Автобус тронулся.
Выехал. А дороги-то еще те, их затрясло по колдобинам и ухабам.
- Да лучше бы на тракторе поехали! - сквозь зубы ругался Гриша.
В конце концов притерпелись и даже умудрились бы проспать почти всю дорогу до райцентра. Если бы не поломка в дороге. В общем, пришлось вылезать, толкать. Потом снова ехать.
***
А в деревне Большие Овраги в это время народ готовился праздновать. Делать-то нечего. Пока Григорий с Ниной не вернутся, предпринимать ничего нельзя. Координационный совет постановил устроить на Рождество дискотеку в клубе. Было у них ветхое неотапливаемое строение на отшибе села. Осталось с тех времен, когда совхоз «Большие Овраги» еще сдавал урожай государству. Без сугреву там, конечно, никак, но сугрев предполагался.
Народ, естественно, начал подтягиваться.
Баба Клава долго сомневалась: идти - не идти? А если идти, с кем этого членовредителя оставить? Потом решила:
- Со мной пойдешь.
И стала объяснять, что будет дискотека. Но если он...
Поэт понял только одно: будут танцы. Танцы он любил. А еще поэт
