пусть и окончательно выбилась из сил, всё ещё пыталась дёргаться и сопротивляться — смириться со своим поражением она никак не могла.
— Уебан, руки убрал! — огрызнулась Сабрина, когда Кулов попытался взять её за шкирку.
— Ничему жизнь не учит, — раздражённо пробубнил майор, — Дезхед, будь добр.
Удовлетворённо хрюкнув, громила подошёл к своему хозяину и без лишних затей схватил девушку за крашенные волосы, а затем грубо поднял её за них. Раздался громкий, полный страданий крик — впервые за долгое время Сабрина ощутила боль.
— Не ори, голос тебе ещё понадобится, — сурово отрезал военный, заткнув противнице рот, — Ещё раз: куда ты дела кадило?
— ПошёлАААААА!!! — Дезхед встряхнул свою жертву, вызывая новый приступ адской боли.
— Неправильно. Лучше говори. Поверь, ты не хочешь, чтобы я начал придумывать тебе пытки, — хоть Кулов и начинал терять терпение, он старался всем своим видом выражать лишь хладнокровность.
— Продала! Продала я его! — прокричала Сабрина.
— Вот так лучше, — стоило майору произнести эти слова, как лапища монстра разжалась, и девушка обессилено рухнула наземь, — Кому, когда и за что?
Вместо ответа колдунья, тяжело дыша, злобно зыркнула на своего врага.
— Я задал вопрос! — повысил тон Кулов, — Что ты там прячешь!?
Грубо пнув девушку по лицу, майор бестактно расстегнул её куртку и достал оттуда смятый пакет, который она так старалась сберечь. Внутри оказался одноразовый шприц и несколько ампул с прозрачным, коричневым веществом, на каждой из которых красовалась небрежная надпись чёрным маркером: «Доза, 0.1л».
— Это что за хрень? — майор задал вопрос, на который и так знал ответ, — Ты что, обменяла кадило на наркоту!?
— Да это… Родителям… Лекарство… — задыхаясь, едва выдавила из себя Сабрина.
— Я по — твоему вчера родился? — Кулов раздражённо сплюнул, — Пиздец. Просто пиздец!
Майор, уже не стесняясь, сорвался на крик, после чего гневно пнул стоявшую рядом непрозрачную «статую», что недавно была его подчинённым.
— Променяла оружие на ссаное ширево! Вы, дети, совсем от жизни последние остатки мозгов растеряли!? — прокричав это, Кулов глубоко вдохнул, а затем продолжил своим привычным, холодным тоном, будто ничего и не произошло, — Значит так: ведёшь меня к тому, у кого это взяла. Сейчас.
Сабрина хотела было что — то возразить, но огромная лапа Дезхеда, без труда обхватившая её голову, заставила её лишь согласно промычать что — то нечленораздельное.
— Наконец — то думать начала, — спокойно произнёс майор, закуривая очередную сигарету, — Дезхед, пинай её время от времени, чтобы здоровье восстанавливаться не начало. И отпусти её уже! Веди.
Услышав эту фразу, колдунья окончательно поникла — её только что придуманный план полетел крахом, а потому ей не осталось ничего, кроме как покорно вести врага к человеку, которому она лишь недавно продала злосчастное кадило.
Глава 9 — Indiscipline
Кевин Стинг собирал последние вещи. Настало время покинуть дом, в котором он провёл большую часть своей жизни, и который ему не раз приходилось защищать. В старом мире — от немногочисленных грабителей и назойливых журналистов, в новом — от чудовищ, в которых превратили себя люди.
— Этот город скоро сожрёт сам себя, — бормотал под нос писатель, закидывая чемоданы в своё старое, но надёжное авто, — Я был здесь до последнего, но пора уходить.
Кевин тяжело вздохнул. Он долго решался на это, сомневался, но произошедшее этой ночью заставило принять окончательное решение. Подняв взгляд на звёздное небо, украшенное необычайно зловещей луной, писатель погрузился в ещё свежие воспоминания.
***
С самого начала путешествия Руги, Кевин пристально следил за ним. Незримым оком он наблюдал за каждым его боем, за каждой насмешкой кошмарного мира. Писателя удивляла обречённая решимость юноши — несмотря ни на что, он поднимался и шёл вперёд, зная, что там его не ждёт ничего хорошего. Интересно, что это? Самоотверженное желание спасти мать? Или же эгоистичное желание загладить собственную вину, побороть себя? Впрочем, неважно. У Кевина была лишь одна задача — вовремя вытащить палача обратно, возможно, вместе с его матерью.
Бой Руги и гиганта из тел был поистине захватывающим, пусть и жутким зрелищем. Однако с каждым ударом палач слабел — Кевин видел это. И когда Руги уже едва стоял на ногах, писатель открыл спасительный разлом. И какого же было его удивление, когда бессознательный юноша с грохотом вывалился из портала не один, а с какой — то бесформенной тварью, что подобно пиявке вцепилась ему в левую руку.
Пусть Кевину и было тяжело себе в этом признаться, но тогда он растерялся. Поначалу он хотел прикончить существо, что явно пило жизненные соки Руги, но с другой стороны… Вдруг это и есть его видоизменённая мать? Вдруг он узнал её каким — то неведомым, шестым чувством? К счастью, писателю не пришлось долго терзаться сомнениями — через несколько секунд палач очнулся.
— Ты как? — спросил Кевин первое, что пришло в голову.
— Я… Мама? — Руги удивлённо рассматривал свою левую руку, которую обвил непонятный паразит, будто закутав конечность в скользкое, мясное одеяло, — Ты жива?
— Не сочти за грубость, но… Тебе бы отмыться, — когда волнение отступило, писатель наконец заметил отвратительное зловоние, что исходило от юноши, — А то пахнешь как гора гнилых трупов.
— Ты жива! — не обращая внимания на собеседника, палач нелепо обнял собственную руку, а вместе с ней и выпустившего короткие мясные отростки существа, что, кажется, обняло ими юношу в ответ, заставив Кевина изумлённо выпучить глаза.
— Ну дела… — задумчиво пробубнил он сам себе. На границе сознания он не сомневался — этот момент точно войдёт в одну из его следующих книг.
— Спасибо тебе, кто бы ты ни был, — Руги поднялся во весь свой обычный рост, — В благодарность я не лишу тебя жизни. Ступай.
И глядя сквозь писателя, покрытый с ног до головы зловонными внутренностями и жидкостями, палач зашагал прочь, то и дело поглядывая на присосавшегося к его телу паразита.
— Ну, мать твою, спасибо! — буркнул Кевин в ответ, — Мда, с меня достаточно… Пора возвращаться.
***
— И всё — таки жизнь — лучшая муза, — сказал писатель сам себе, закрывая двери дома на ключ. Хоть он и понимал, что это бесполезно, но тяжело не последовать давней привычке.
Усевшись за старый, потёртый руль, Кевин взглянул на большую карту — следующей остановкой будет небольшой городок Лауд Хол. Место, где прошли детство и юность относительно известного писателя. Громко рявкнул давно устаревший мотор, небольшой, выцветший автомобиль уносился вдаль, навсегда покидая погрязший в хаосе город вместе с Кевином.
***
— Здесь? — беспристрастный голос Кулова обжигал холодом.
— Да… — тихо ответила Сабрина, дёрнувшись, когда стоявший рядом
