за кооперацией.
Между тем некоторые кливлендцы, продавшие ему свои заводы, бессовестно открывали новые — на его же деньги! Этого нельзя было так оставить: Рокфеллер заставлял их подписывать обязательство более не возвращаться в неф-тяной бизнес, а обманщиков тащил в суд. В его представлении «Стандард ойл» была «Моисеем, избавившим их от безрассудства, произведшего столь великие опустошения». Он сотворит из хаоса упорядоченный мир, регулируя производство, поставки и цены на рынке. И дело пойдёт на лад.
В середине мая Рокфеллер с Флаглером отправились в Питсбург для встречи с местной деловой троицей: Уильямом Уорденом, Уильямом Фрю и O. Т. Вэрингом. Оттуда вся компания выехала поездом в Тайтусвилл, чтобы представить там план новой Ассоциации национальных нефтепереработчиков. Встретили их враждебно: хотя ассоциация была открыта для всех (под председательством Рокфеллера), в ней видели замаскированную «SIC» и ждали подвоха. На двух шумных собраниях Флаглера освистали и осыпали насмешками; Рокфеллер сидел невозмутимый, как сфинкс. Пришлось опять вербовать сторонников по одному, разделять, чтобы властвовать. Среди перебежчиков оказался… секретарь Союза нефтедобытчиков Джон Арчболд — сын пастора-методиста, игрок и пьяница, зять нефтепромышленника из Тайтусвилла и отец двух дочерей.
Арчболд увидел в Рокфеллере спокойную силу, которая ему импонировала. И не только ему. Зная себе цену, Джон Д. не заискивал перед сильными и богатыми и не боялся вступить с ними в конфликт, действуя хладнокровно и умно. Когда «Стандард ойл» в очередной раз потребовались деньги, Рокфеллер обратился во Второй национальный банк, в правление которого входил Амаса Стоун. Тот ожидал, что молодой бизнесмен явится просителем, но этого не произошло. Получив отказ от Стоуна, Рокфеллер обратился к совету директоров, и двое из них, Пейн и Уитт, высказались в его поддержку. Стоит ли говорить, что отношения резко испортились и Стоун закрыл перед Рокфеллером двери своего дома. Ответный удар последовал очень скоро. Стоун вовремя не купил дополнительный пакет акций «Стандард ойл». В июне их продажа закончилась. Стоун обратился к Флаглеру, чтобы тот продлил срок; тот пошёл ему навстречу, но Рокфеллер немедленно отменил это распоряжение. Генри считал, что Стоун может быть полезен и надо его задобрить, — Джон Д. резко возражал: нечего перед ним пресмыкаться. Ах так? Стоун продал все свои акции «Стандард ойл» и вышел из правления компании. Рокфеллер об этом не сожалел. Он верил в свою компанию и как-то сказал одному кливлендскому заводчику, ставшему её акционером: «Продайте всё, что у вас есть, вплоть до последней рубашки, но сохраните акции».
Буквально через месяц, 30 июля, на нью-йоркском нефтяном терминале «Стандард ойл» в Хантерс-Пойнте вспыхнул страшный пожар. Страховщик отказался выплачивать деньги до завершения расследования, а на восстановление терминала срочно требовались деньги. Пришлось снова обращаться во Второй национальный банк. На заседании правления Стоун, предвкушая месть, заявил, что, прежде чем выдавать кредит, следует оценить финансовое положение просителя. Тогда Стилман Уитт распорядился принести деньги из его личного сейфа: «Джентльмены, это надёжные молодые люди, и если они хотят занять больше денег, нашему банку следует выдать их без колебаний, а если вам нужны дополнительные гарантии — вот они: возьмите, сколько нужно».
Девятнадцатого декабря Рокфеллер собрал нефтепромышленников из Пенсильвании в нью-йоркском отеле «Пятая Авеню» и подписал с ними Тайтусвиллский договор: ассоциация нефтепереработчиков будет покупать нефть у ассоциации нефтедобытчиков по пять долларов за баррель (почти вдвое дороже рыночной цены) в обмен на строгое соблюдение лимитов на добычу. Как бы не так: нефти стали качать ещё больше, рыночная цена скатилась до двух долларов, а самые ушлые производители норовили воспользоваться привилегиями ассоциации, не присоединяясь к ней. Уже в январе Рокфеллер расторгнул соглашение, а 24 июня 1873 года распустил ассоциацию. Не хотите по-хорошему? «Есть люди, которых и Всемогущий Господь спасти не может. Они не желают быть спасёнными. Они хотят по-прежнему служить дьяволу, идя своим порочным путём».
Был, однако, момент, когда он поколебался в своей вере. Взывать к рассудку пенсильванских нефтедобытчиков, представлявших собой не общину, а дикую орду, было тщетно; не помогали даже жёсткие меры активистов ассоциации, поджигавших новые скважины. Кроме того, у США уже не было мировой монополии на нефть: с 1872 года её добыча начала бурно развиваться в Российской империи, в районе Моздока: за год производство увеличилось с 25 тысяч тонн до 66 тысяч. А в 1873 году швед Роберт Нобель, оказавшись проездом в Баку, купил одно из нефтеперерабатывающих предприятий. Бакинская нефть залегала ближе к поверхности, чем пенсильванская, и её запасы, по оценкам специалистов, были обширнее. Старший брат Роберта, Людвиг Нобель, владевший оружейными заводами в Петербурге, вложил огромные средства в создание современного нефтеперерабатывающего комплекса из нескольких десятков скважин, заводов в Баку и нефтехранилищ в главных городах России. Рокфеллер же не мог на законных основаниях расширить свой бизнес на территорию других штатов. Покупку половины товарищества «Чесс, Карли и К°», которой принадлежал завод в Луисвилле, штат Кентукки, надо было держать в секрете. Полностью подмять его под себя не удалось: владелец, Ф. Д. Карли, падший методистский священник, обаятельный негодяй, закоренелый игрок, всячески сопротивлялся контролю со стороны «Стандард ойл», а с заседаний правления отправлялся прямиком в свою букмекерскую контору.
Между тем недальновидная политика президента Улисса Гранта ввергла США в очередной кризис. Сокращение денежной массы создавало проблемы для развития бизнеса: столь необходимые деньги нужно было «изыскивать». 18 сентября 1873 года рухнул банк «Джей Кук и К°». Кук финансировал строительство новой железной дороги «Нозерн Пасифик», которая должна была обслуживать промышленность Северо-Запада. Он уже должен был получить правительственный заём в 300 миллионов долларов на покрытие облигаций железной дороги, когда кто-то распустил слух, что его банк разорён. С «чёрного четверга» началась новая «чёрная серия»: банк Кука утянул за собой банк Генри Клюса, потом другие; Нью-Йоркская биржа закрылась на десять дней; на заводах от восточного до западного побережья начались увольнения… К ноябрю прогорели 55 железных дорог, а ещё 60 обанкротились к годовщине кризиса.
Утратив скелет, нефтяная промышленность вялой тряпочкой сползла на пол: после «чёрного четверга» цены на сырую нефть упали до 80 центов за баррель, а в течение года опустились до 48 центов — в некоторых городках нефть стоила дешевле воды. Однако настоящий бизнесмен сможет извлечь выгоду даже из катастрофы. 34-летний Джон Рокфеллер резко сократил дивиденды «Стандард ойл», остановил четыре из шести крупных заводов в Кливленде и таким образом сохранил запасы наличных средств, кредит в банках и довольно высокий уровень доходов, обеспечивавший доверие инвесторов. «Стандард ойл» поставляла около миллиона баррелей нефтепродуктов в год и зарабатывала по доллару с барреля; даже после сокращения производства компания концентрировала четверть всей американской нефтяной промышленности.
Об этих сказочных доходах потенциальные инвесторы или партнёры могли узнать, только ознакомившись с бухгалтерскими книгами; всю прибыль надлежало вкладывать в дело, а не тратить на показуху в припадке тщеславия,
