– Все очень просто, – неожиданно любезно объяснила мне Борщ, когда я подкатился к ней с этим вопросом. – В штате предусмотрены три сменных инженера вещания. На эти три места у нас есть шесть кандидатур, здесь перечислены номера их досье. Троих предстоит отсеять. И при этом желательно не ошибиться. Вот в этом отборе ты на первом этапе работы и примешь участие.
– Я не кадровик, – нахмурился я.
– Но тебе с этими людьми работать, – отрезала Борщ и к этой теме решила больше не возвращаться. – А насчет оборудования и техники можешь не беспокоиться. Никаких испытаний они не потребуют. Все давно испытано… и обкатано.
* * *
Следующие три недели я занимался исключительно кадровыми вопросами, и от однообразия этой работы отупел настолько, что чуть ли не каждую ночь во сне открывал файл с досье на очередного кандидата и тупо читал, что-то пропуская, а на чем-то особо задерживая внимание. Потом лично беседовал с этим человеком – первые десять дней в тесной каморке будущего технического директора, а потом уже у себя в кабинете, где наконец закончился ремонт. Выпроводив очередного посетителя, я выдвигал клавиатуру и отстукивал свое «особое мнение», которое потом принималось в расчет в неких высших инстанциях, где уже и решалась окончательная судьба кандидата.
А потом я открывал очередной файл…
Так мне снилось чуть ли не каждую ночь.
Так с точностью до мелочей происходило каждый день с одиннадцати до пяти.
Почему именно с одиннадцати, а, скажем, не с десяти? Да потому, что по утрам проводилась обязательная утренняя планерка у генерального, на которой топ-менеджеры кушали кофе с невкусным печеньем и говорили обо всем что угодно, но только не о работе. Зачем нужны эти планерки, никто понять не мог, в том числе и Терентъев, но они были положены, а спорить с этим ни у кого желания не было.
Вообще-то, подобный фарс сразу вызвал у меня ассоциации с армией. Впрочем, к тому моменту у меня и без того не осталось ни капли сомнений, что за телекомпанией стоит какая-то откровенно военизированная организация, только называющаяся «финансовой группой» – так сказать, для пущей секретности. Притом не просто военизированная организация, а нечто, имеющее отношение либо к спецслужбам, либо к государству. Либо одновременно и к тому, и к другому.
На такую мысль меня навели досье на кандидатов – с такой доскональностью они были собраны; из них можно было узнать всю подноготную (начиная со списка всех когда-либо и где-либо вынесенных выговоров и предупреждений и заканчивая сексуальной ориентацией) фигуранта. К тому же я не мог не обратить внимания на то, что многие из кандидатов в былые времена так или иначе имели соприкосновение со структурами, обычно обозначаемыми трехбуквенными аббревиатурами.
Вначале это меня беспокоило: «И куда же тебя, дурак, занесло?!!»
Но, пораскинув мозгами, я резонно решил: «Зато это стабильность. А кто тебе ее обеспечивает – не все ли равно? Не будь столь щепетильным, Денис. И не будь таким мнительным – никаких проблем ты на этом телеканале не наживешь. Нашел, о чем беспокоиться! Лучше работай».
Пару раз я попытался взять в оборот Василису: «Так что ж это все-таки за „финансовая группа“? Так кто же такая Борщиха?»
Но моя боевая подруга продолжала делать вид, будто ее ничто не волнует, кроме музыки, секса и котенка, которого она притащила с какой-то помойки, и который теперь увлеченно драл когтями и без того драное кресло.
– А что касается финансовой группы и Борщ, – тыкалась она мне в нос своей лиловой макушкой, – ты лучше, зайка, не забивай себе этим голову. Чтобы не нажить геморроя. Ты ж меня понимаешь? Ты ж умненький Буратино?
К середине февраля последняя вакансия в моем отделе наконец была закрыта, и образцово-показательный (хотя уже совсем не такой стерильный, как три недели назад) зал и прилегающие к нему помещения наполнились хлопотливым народом.
Дизайнер Виктор руководил бригадой плотников-оформителей.
Художник и звукорежиссер корпели над программной заставкой.
Юрисконсульты расставляли по полкам Своды законов.
Системотехники создавали сайт www.podstava- show.ru.
Секретарши, матерясь сквозь зубы, настраивали автоответчик.
Права оказалась умная (даром, что симпатичная) администраторша Крис. Минуло время, и мои владения обрели пристойный вид. Радоваться бы да и только.
Но тут я с ужасом обнаружил, что на этом празднике трудового энтузиазма для меня не отведено и самого ничтожного места! Я успешно управился с кадровыми вопросами, и оказалось, что больше заняться мне нечем.
Раньше, когда занимался «Натуральным хозяйством», я был бы этому только рад.
Но почему-то все изменилось.
Я потолкался по офису, для видимости дал пару бесцельных советов плотникам-оформителям и свалил в гости к Терентъеву – пить кофе и обсуждать перспективы «Зенита» на предстоящий сезон.
А после обеда спрятался у себя в кабинете и всерьез задумался над своими безрадостными перспективами.
Дело в том, что я абсолютно не представлял, откуда буду черпать материал для этих – будь они неладны! – подстав. Почему-то раньше я не задавался этим вопросом. А ведь это было основой нашего шоу.
Ну, предположим, начнут поступать на наш сайт и горячую линию истории, как кого-то где-то обидели какие-то негодяи. Ну и где искать этих негодяев? Как к ним подобраться? Как их подставить? И захотят ли они вообще подставляться? Да и когда интернет-сайт и горячая линия начнут выдавать хоть какую-нибудь сносную информацию о беспределе, творимом над несчастными обывателями? И начнут ли выдавать ее вообще? А если все же начнут, то не окажется ли так, что все эти истории на девяносто девять процентов будут представлять собой просто бред сумасшедшего? И я снял с базы телефонную трубку.
* * *
– Охранно-детективное агентство «Богданов и Пинкертон». Здравствуйте.
– Переадресуйте меня на Котлярова, пожалуйста, – попросил я и стал слушать полонез Огинского, тут же раздавшийся в трубке.
Сергей Котляров был моим двоюродным братом. В отличие от большинства двоюродных братьев, мы поддерживали теплые и постоянные отношения. Во-первых, потому что были ровесниками. Во-вторых, потому что наши жизненные позиции и вкусы совпадали буквально во всем. Нам нравились женщины одного типа, мы слушали музыку одного стиля, мы вместе ездили на выездные матчи «Зенита» и регулярно наведывались друг к другу в гости. Одним словом, общность интересов почти стопроцентная, несмотря на то что я был человеком сугубо гражданской профессии, а Котляров еще пять лет назад избрал себе стезю оперативника одного из отделов милиции. Когда что-то там не срослось, сразу нашел себе место детектива в самом престижном и крупном агентстве Санкт-Петербурга.
– Я слушаю, – дождавшись, когда Огинский успеет мне надоесть, соизволил ответить Сергей.
– Привет, это я.
– Здорово, Денис. У меня две минуты, – поспешил предупредить Котляров. Когда мне удавалось поймать его на работе, это была дежурная фраза: про две минуты. Но я всегда относился к этому с уважением.
– Я коротко, Серж. У меня геморрой. Нужна твоя помощь.
– Влип куда? – в голосе Котлярова послышался интерес.
– Нет. Я законопослушен. Хочу проконсультироваться по работе.
– Хорошо. – На моей памяти не было случая, чтобы Сергей мне отказал. И не было случая, чтобы заикнулся хоть о каком-то вознаграждении. Если бы месяц назад в разгар локального конфликта со старой девой не вмешалась Василиса, я, несомненно, обратился бы за поддержкой к Котлярову. – Подъезжай вечером, – предложил он. И сразу поставил условие: – Без машины, но с пивом.
Это тоже была дежурная фраза.
Я положил трубку на базу и с облегчением откинулся на спинку рабочего кресла.
«У-ф-ф! И как это раньше я не подумал о таком беспроигрышном варианте, как Сергей Котляров. Вот уж кого просто распирает информация о всевозможных мошенничествах, вымогательствах и злоупотреблениях. И такой информацией он будет делиться с любимым кузеном постоянно и совершенно безвозмездно. Так что за этот участок работы можно не беспокоиться.
«А за что тогда беспокоиться? Какую еще придумать себе головную боль? – Я призадумался. – Вроде бы на горизонте пока ни одной тучки. Впрочем, до конца марта, когда запланирован двухдневный выставочный эфир, еще куча времени. Погода вполне может испортиться.
Ну а пока почему бы не побездельничать?»
Я поднялся из кресла, сунул в карман пиджака телефонную трубку и отправился в гости к Терентъеву пить кофе и обсуждать перспективы «Зенита» на предстоящий сезон.
Глава 2
ОСТОРОЖНО! В ЭФИРЕ РЕАЛИТИ-ШОУ!
Выставочный эфир являлся важнейшей составляющей рекламной кампании и представлял собой два пятнадцатичасовых включения с одиннадцати утра до двух часов ночи в субботу и воскресенье. Я специально не интересовался, в какую сумму это удовольствие аукнулось «финансовой группе» и спонсорам, но судя по нескольким голливудским блокбастерам, которыми собирались попотчевать зрителей, рекламная акция вышла недешево.
