я, возвращая разговор к нему. — Груз…
На самом деле я не знаю, над чем он работал. Он никогда мне не говорил.
— Воры и лжецы, — кричит он, стукнув кулаком по столу. — Все они!
Морщины прорезают его лоб, когда брови сходятся вместе.
— Они обокрали меня.
Его лицо краснеет, когда у него повышается артериальное давление, взгляд его глаз-бусинок приковывает меня к месту.
— В наши дни никому нельзя доверять, — выплевывает он.
Возможно, он говорит о своей работе, но язвительный комментарий адресован мне. Я знаю, какой он, и я не поддамся на его уловки. Мой отец — мошенник и доносчик. Он всегда ищет быстрый заработок или выбирает легкий путь.
— Ты разработаешь другую сделку. Ты находчивый.
Я мило улыбаюсь, но у него каменное лицо.
Один из первых уроков, который он мне преподал, было то, что на мед можно поймать больше мух, чем на уксус. Когда я была моложе, я не понимала глубокий смысл всего этого, но его мотивы имеют мало общего с тем, чтобы быть хорошим человеком. С ним все сводится к манипуляциям. Все, о чем он заботится, — это как получить что-то даром.
Он придумал тысячу схем быстрого обогащения, но, конечно, ни одна из них не сработала, потому что не существует простого способа. Я верю в честную, тяжелую работу, и пока я стараюсь изо всех сил, результат не имеет значения. Называйте меня наивной, но это то, во что я верю, и это то, как я хочу прожить свою жизнь.
Отец прищуривается, сосредоточившись на чем-то на заднем плане.
— Ты хочешь мне что-то сказать, Далия?
Оглянувшись через плечо, я вижу, что дверь в спальню приоткрыта, но комната пуста, как и минуту назад. Я думаю, у него есть шестое чувство на этот счет. Поскольку я оттягиваю неизбежное, я могу с таким же успехом, признаться.
— Я кое-кого встретила.
— Это правда?
Он стискивает челюсти, и его взгляд темнеет.
— Кого именно?
Он весь внимание, зная, что я бы не стала ему рассказывать, если бы это не было важно.
— Он живет в городе и работает с компьютерами.
Я больше не буду давать ему никакой информации о работе Дрейвена. Если он будет задавать слишком много вопросов, то сможет сложить два и два, и не успею я оглянуться, как он постучит в парадную дверь, пытаясь втереться в нашу жизнь с единственным намерением воспользоваться Дрейвеном.
— Компьютеры, да?
Отец прищуривается. Дрожь беспокойства пробегает по моей спине. Отец и мышление — неестественные соседи по постели. Ничего хорошего не происходит, когда он начинает строить козни.
Что касается меня, то я выполнила свой долг и сказала то, что должна была сказать.
Шаги эхом отдаются в коридоре, и запах Дрейвена проникает в мою комнату, поддерживая мое ухудшающее настроение. Знание того, что он рядом, заставляет меня чувствовать себя в безопасности и меньше защищаться. Я делаю глубокий вдох и улыбаюсь. Пришло время попрощаться.
— Что насчет Тодда?
Отец свирепо смотрит, его тон мрачный и угрожающий. Блестящая испарина покрывает его лоб.
— Я обо всем договорился с ним, и ты не можешь просто уйти.
«О-о-о. А вот и лекция».
— Тодд? Это твоя мечта, а не моя, и, кроме того, я его почти не знаю.
Я слышу низкое рычание, доносящееся из-за двери моей комнаты. Мое сердцебиение учащается, а руки становятся липкими. Как долго Дрейвен слушал?
— Отец! Подожди. Сейчас вернусь.
Прикусив щеку, я мчусь, чтобы догонять Дрейвена и объяснять, пока он не исчез, услышав только половину истории. Мне нужно быстро познакомить их, чтобы свести к минимуму риск причинить ему еще больше боли. Моя любовь стоит в тени, его ноздри раздуваются, он прислонился спиной к стене.
Мое сердце сжимается, когда я протягиваю руку, призывая его взять ее. Тепло его прикосновения успокаивает меня, заставляя чувствовать, что я принадлежу чему-то большему, чем я сама. Я никогда не понимала, каково это — принадлежать кому-то, пока не встретила его. Он единственный мужчина, который принимает меня без осуждения, и я люблю его всем своим сердцем.
— Я сожалею о своем отце. Он сказал, не подумав, но почему бы тебе не подойти и не познакомиться с ним?
Дрейвен опускает голову.
— Конечно, я хочу познакомиться с твоим отцом, красавица. Показывай дорогу.
«Мое сердце! Этот человек — это все». В его мизинце больше достоинства, чем у кого-либо из тех, кого я когда-либо встречала.
Я сияю от радости, когда мы, держась за руки, неторопливо возвращаемся обратно в мою комнату, останавливаясь только для того, чтобы выключить свет, чтобы Дрейвен мог видеть экран.
— Отец, это Дрейвен Вудберн, человек, о котором я тебе рассказывала.
Моя радость почти неконтролируемая.
— Дрейвен, это мой отец, Фрэнк.
— Мистер Сэвидж…
Краска отливает от лица Дрейвена, и я смотрю на экран, чтобы увидеть своего отца: нос сморщен, губы жестко искривлены. Он вскакивает на ноги, в его глазах ледяной блеск, и тычет указательным пальцем в экран.
— Что, черт возьми, это за… штука?
Я потрясенно ахаю, в ужасе от его поведения.
Дрейвен сжимает мою руку, прежде чем отпустить.
— Вероятно, нам нужно было лучше подготовить его.
— Мне очень жаль, любовь моя. Я разберусь с этим, а затем найду тебя, хорошо? — умоляю я, опуская экран, чтобы отец ничего не видел.
Дрейвен кивает с отсутствующим выражением лица, и я чувствую, как он закрывается глубоко в своей раковине. Он быстро выходит, не сказав больше ни слова.
Весь ужас, который испытал Дрейвен, обрушивается на меня. Он постоянно сталкивается с такого рода предубеждениями, и именно поэтому он прячется в особняке. Люди боятся того, чего не понимают. И это меня злит.
— Я знала, что ты не поймешь, — вздыхаю я.
— Я знал, что тебе нельзя доверять, — бормочет отец. — Ты бесполезна. Ничего не можешь сделать правильно.
Я поднимаю экран и смотрю на него, но это не останавливает поток оскорблений.
— Ты разрушила все мои планы, как и твоя мать.
Пока он сыплет оскорблениями, я провожу рукой по волосам, но срываюсь, когда он с отвращением качает головой. Он бессердечный и жестокий, но дело в том, что я все это уже слышала раньше, и с меня хватит.
— Хватит! Как ты мог быть так груб с человеком, которого я люблю?
Я не узнаю силы в своем собственном голосе, но мне это нравится.
— Ты не знаешь, что делаешь. Он даже не мужчина!
— Он более человек, чем ты когда-либо был. Кроме того, я взрослая женщина!
— Черта с два ты такая. Запомни мои слова, Далия. Эта
