заканчивается, она снимает гарнитуру и осторожно кладет ее на землю.
— Что ты об этом подумаешь?
Я не ищу похвалы, но ее отзывы помогут мне добиться большего успеха в будущем.
Красавица дарит мне поцелуй шеф-повара.
— Мистер Вудберн, ты великолепен!
Я ошеломленно смотрю на нее. Потрескивающей между нами связи достаточно, чтобы заставить мое сердце бешено колотиться до конца ночи.
Далия обнимаем меня за шею, сладко выдыхая мое имя.
Я стону, мой член пульсирует. Это не то, зачем я привел ее сюда, но это то, что она все равно делает со мной. Я хочу ее. Постоянно.
— Поцелуй меня, — выдыхает она, давая мне знать, что она прямо здесь, со мной.
— С удовольствием.
Я запускаю руку в ее волосы, притягивая ее губы к своим.
Ее телефон звонит прежде, чем я успеваю углубить поцелуй.
Она фыркает и лезет в карман, быстро отключая его. Она даже не смотрит на дисплей, но слегка напрягается, застывая в моих объятиях. За последние пару дней ей звонили несколько раз, но она на них так и не ответила. Каждый раз она реагирует одинаково.
Я не спрашивал о них, а она не поделилась никакой информацией, но я не невежественный человек. Это ее отец. И она его игнорирует. Моя работа — защищать ее, даже если это означает защищать ее от ее же собственного упрямства.
— Я хочу тебе кое-что показать, — бормочу я.
— Еще один сюрприз? Дрейвен, правда? Ты меня балуешь.
— На этот раз это не сюрприз.
Я роюсь в сумках с припасами, пока моя рука не натыкается на маленькую металлическую коробку для ланча «Тандеркэтс». Я даже не знаю, зачем я ее принес, но мне показалось, что это идеальное место, чтобы поделиться с ней своими секретами. Теперь я рад, что сделал это. Я думаю, ей нужно их услышать.
Я кладу коробку ей на колени.
— Что это?
— Мои секреты.
Тень улыбки появляется на ее лице.
— Ты хочешь поделиться со мной своими секретами?
— У меня нет секретов от тебя, Далия. Все, что у меня есть, принадлежит тебе. Ты можешь получить все, что угодно, пойти куда угодно. Для тебя нет ничего запретного.
— Даже в библиотеку с твоим драгоценным сокровищем? — дразнит она.
Мои мысли возвращаются к нашему первому разговору, к первому разу, когда я почувствовал вкус ее поцелуя.
— Ты мое сокровище, — рычу я. — Открой коробку.
Она колеблется, а затем открывает крышку, и видит безделушки, которые я хранил всю свою жизнь. Для всех остальных они — мусор. Старая бейсбольная карточка, две машинки из спичечных коробков, бумажный парусник, старый компас, деревянный волчок и газетная вырезка.
— Что все это значит? — спрашивает она, нежно проводя пальцами по каждому предмету.
— То, что ты называла моим драгоценным сокровищем.
Она улыбается, выражение ее лица смягчается.
— В ту ночь, когда мы встретились в библиотеке, я оказался там не из-за виски, — объясняю я. — Я пришел, чтобы забрать эту коробку. Я боялся, что ты можешь обнаружить ее и выбросить.
Я постукиваю по помятой крышке.
— Я сделал парусник в день вечеринки в честь Хэллоуина. Я выиграл машинки из спичечных коробков и деревянный волчок, играя в подбрасывание колец, прямо перед тем, как… — я прочищаю горло, — ну, после игры мне захотелось пить, и я побежал за пуншем. Вырезка из газеты сделана накануне, в последний день, когда я был полноценным человеком.
— Дрейвен, — шепчет она.
— Полагаю, я хранил их как напоминание о том, что когда-то был нормальным.
Я пожимаю плечами, не понимая, зачем я их сохранил. Не уверен, что это продолжает иметь значение. Эти предметы уже не имеют для меня такого веса, как несколько недель назад. Но шкатулка и компас? Это имеет значение.
— Шкатулка и компас принадлежали моему отцу.
Далия поднимает на меня взгляд, на ее лице читается удивление.
— Он умер, когда мне было семь. Шкатулка и компас — это все, что у меня осталось от него.
Его вещи все еще заполняют дом, но для меня это просто вещи. Шкатулка и компас — нет. Я до сих пор помню, как мой отец подарил мне каждую из них.
— Зачем ты мне это рассказываешь? — спрашивает она.
— Потому что я люблю тебя, — просто говорю я. — И я не хочу, чтобы ты провела остаток своей жизни, скучая по своему отцу, когда все, что тебе нужно сделать, это поднять трубку, красавица. Возможно, вы никогда не посмотрите друг другу в глаза. Возможно, ты никогда не будешь готова простить его, и это твое право. Но я знаю тебя. Я знаю, что ты глубоко любишь его, даже несмотря на то, что он ранил твое сердце. И я знаю, что ты никогда по-настоящему не успокоишься, пока не попытаешься разобраться с ним.
— Ты не понимаешь, — шепчет она. — Он не… он нехороший человек, Дрейвен. Он не добрый человек.
— Пусть он несет этот груз.
Я покрываю ее губы покусывающими поцелуями.
— Не носи это для него, когда это ранит твое сердце, красавица. Выслушай его ради себя, и тогда ты сможешь решить, готова ли ты впустить его обратно в свою жизнь. Но если ты никогда не возьмешь трубку, то проведешь остаток своей жизни, скучая по нему и задаваясь вопросом «а что, если». Не делай этого с собой.
— Я подумаю об этом, — говорит она, тихо вздыхая.
Глава 10
Далия
Независимо от того, как тщательно я тру окно, сколько раз опрыскиваю его или какой тряпкой пользуюсь, одно стойкое пятно отказывается смываться. Я напрягаю челюсть, когда стискиваю зубы, двигая тряпкой взад и вперед, пока у меня не начинают болеть плечи.
Проклятое пятно. Почему от него невозможно избавиться?
Совет Дрейвена связаться с моим отцом гремит у меня в голове. Предложение было продуманным и милым, но он не знает моего старика. Он не знает, на что тот способен. Чем дольше я не отвечаю на звонок, тем больше мучает меня моя совесть. Я пыталась занять себя, чтобы не думать об этом, но это не работает. Моя голова отказывается оставаться спокойной.
Что, если Дрейвен прав насчет отца? Что, если он умрет, и я больше никогда его не увижу?
Предметы, которые Дрейвен хранит в драгоценной шкатулке — это ценные сокровища, которые связывают его с отцом. Эти вещи незначительны и не имеют никакой реальной ценности. И все же в глазах Дрейвена был океан боли, когда он делился своими драгоценными вещами. Всю свою любовь он перенес
