Хозяйка гостиницы покачала головой.
— Твой отец говорил, что помолвлен… Не сказал, с кем. И мне тогда не было дела. Он предлагал ехать на Север, в Предлесье. Говорил, там буду в большей безопасности. Что я забыла на Севере? Родилась в Фаунтерре, моя душа здесь…
— Понимаю вас, миледи.
— Ты думаешь, этот первородный подонок Айден Альмера убил сира Клайва?
— Не уверена, миледи, — призналась Мира.
— Тогда зачем тебе старые кости? Какое твое дело до того, что было между Джоном и Айденом?
— Если я узнаю, что сделал Айден тогда, двадцать лет назад, то смогу понять, виновен ли он сейчас. Если он способен на убийство…
— Любой феодал способен на убийство. И ты будешь. Такая порода.
Девушка раскрыла рот, леди Лейла вскинула руку.
— Не перебивай. Джон знал какую-то тайну герцога. Он виделся с Айденом за месяц до смерти, и весь месяц был сам не свой. Узнал о герцоге нечто, оно не давало ему покоя. Это была тайна из тех, за которые убивают без колебаний. Джон молчал со мною, но я чувствовала. Сложно было не ощутить… Я допытывалась. "Герцог заботится о дочери", — вот все, что сказал Джон. Заботится о дочери. Затем герцог вызвал к себе, и Джон догадался, что его ждет. В последний день мы…
Леди Лейла сбилась, на миг застыла, прикрыв глаза. Решительно мотнула головой:
— Тебе это не нужно.
— Миледи, вы можете…
— Того и боюсь, что могу. Ни тебе эти сопли не нужны, ни мне самой. Герцог убил Джона, поскольку тот знал его тайну. Это все, что есть для тебя. Прочее — только мое.
— В чем состояла тайна?
— Джон не сказал. Если б сказал, герцог нашел бы меня.
— Герцог заботится о дочери? Это точная фраза?
— Да, слово в слово.
— Не знаю, как вас благодарить, миледи.
— Никак. Ступай и дай мне снова забыть.
— Я могу вам помочь?
— Не смей даже заикнуться о деньгах!
— Конечно, миледи.
— Ступай.
Мира пошла к столу, где ждал ее встревоженный воин. Леди Тальмир сказала вслед:
— Если Айден Альмера падет… я бы просила тебя написать мне, но я и так узнаю. У нас почтовый городок, новости приходят быстро.
— Я напишу, миледи.
Едва они прошли арку с плющом, Мира вцепилась в руку Вандена.
— Поддержите меня, я боюсь упасть.
— О, боги! Что с вами, миледи?
— Ничего страшного, пройдет… Только помогите забраться в экипаж.
Она скорчилась на заднем сиденье, пытаясь изогнуться, чтобы раскаленные иглы не так глубоко впивались в печень. Солнце сжигало платье и кожу, но, несмотря на это, Миру бил озноб. Ванден, бледный от волнения, все повторял:
— Что с вами? Свернем с дороги, миледи. Найдем лекаря. Что с вами, миледи?
— Просто не смотрите на меня, — отвечала Мира. — Это скоро пройдет… Правда, пройдет.
Болезнь набирала сил. Прежде приступы боли занимали минуты, этот же продлился больше часа. Хворь скрутила ее и выжала, как прачка — стиранное белье. Мира ничего не знала о пытках, но если они чем-то похожи на болезнь печени, то неудивительно, что Корвис выдал тайну заговора…
Позже она услышала, будто сквозь туман, слова кучера:
— Облака слетаются. Под вечер будет ливень!
Поглядела: солнца не было, небо затянулось серым сукном. Какая прелесть! В эту минуту боль отхлынула, и Мира смогла сесть. Экипаж въезжал в столицу.
— Видите, уже все хорошо, — сказала Мира Вандену.
— Потерпите, миледи. До дому осталось совсем немного.
И тут они встали, упершись в скопление телег и карет.
— Что не едем? — крикнул кучер.
Кто-то ответил:
— Площадь Слияния закрыли. Искровики входят в город.
Мира насторожилась:
— Армия входит в столицу? Это еще зачем?
— То есть как — зачем? — удивился кучер. — Перед летними играми будет парад!
Девушка привстала, выглядывая поверх карет. Рассмотрела только цепочку всадников в алых камзолах, преграждавшую путь.
— Ванден, идемте посмотрим! Мне любопытно.
— Вы едва держитесь на ногах, миледи.
— Вот потому вы мне поможете. Ну же!
Воин покорно подставил руку, и они двинулись к площади, обминая телеги. Простое платье Миры имело свои недостатки: никто не спешил уступать дорогу скромной мещанке. Ванден пошел вперед, пробивая путь, Мира цеплялась за его руку и не отставала. И вот они уткнулись в грудь лошади алого гвардейца, а всадник рявкнул с высоты:
— Далее нет прохода. Остановитесь.
Они стали, глядя в просвет оцепления. На дальнем краю площади располагалась дюжина всадников в блестящих нарядах, на превосходных конях. Они ждали, обратив лица к широкой Закатной улице, выходящей на площадь.
— Полководцы встречают войско, — сказал кто-то в толпе. — Там генерал Алексис Серебряный Лис.
Мира пригляделась получше и рассмотрела: вот он — на белом коне впереди группы, в парадных доспехах и сверкающем шлеме с поднятым забралом. Полная броня: несмотря на жаркий день, Алексис не сделал себе послабления. Борозды хвори на его лице не были заметны с расстояния, зато могучее телосложение притягивало взгляд. В доспехах Серебряный Лис выглядел красавцем. Знаменосец держал флаг генерала: имперские перо и меч, а ниже — две лисицы острова Смайл. Всадник по правую руку от Алексиса также показался Мире знакомым: весьма грузный мужчина, как только выдерживает его жеребец! На этом человеке не было ни фунта железа, только геральдический камзол со снопами пшеницы и какими-то еще фигурками. Его также сопровождал знаменосец.
— Идут. Идут! — послышалось в толпе.
Лишь тогда Мира поняла, что ритмичный гул, доносившийся с запада, — это грохот шагов. С Закатной на площадь выехали шестеро всадников: трое офицеров в парадных доспехах, следом трое знаменосцев.
— Полковник и батальонные командиры, — сказал тот же всезнайка из толпы.
А следом за командирами на площадь вступили пехотинцы. Они шагали рядами по восемь человек, закованные в латы, и первой мыслью у Миры мелькнуло: бедняги… Но вторая мысль тут же затмила ее. Боги, какая мощь!
Девушке доводилось видеть отряды Нортвудов — то были просто группы крепких вооруженных парней. Но эти, что затапливали могучим потоком площадь Согласия, — совсем иное дело. Единая тысячеглавая стальная машина! Нога в ногу, плечо к плечу, щит к щиту. Мира не представляла, что множество людей способно действовать так слажено. Они печатали шаг, и звенели оконные стекла, вздрагивала земля. Раздвоенные наконечники копий тянулись к небу, словно колосья на изобильном поле. Вот командиры остановились, знаменосцы взмахнули флагами, и войско замерло, ударив древками в брусчатку. Звук громыхнул раскатом грома, и тут же упала тишина.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
