— Еще бы. Алый гвардеец, вассал герцога Альмера, участник Шутовского заговора. Попытался удержать сюзерена подальше от столицы в дни переворота. Герцог заподозрил его в измене и калеными клещами выдрал сведения. В результате заговор был раскрыт.
— Так пишет герцог Айден в своей книге, — с немалым удовольствием проворковала Мира, — но это ложь. Корвис знал о герцоге некую тайну. Герцог вызвал его в Алеридан, допросил и умертвил. Корвис не случайно погиб под пыткой, Айден Альмера велел своим людям замучить его насмерть. Герцог не хотел отдавать капитана имперскому суду: тогда тот раскрыл бы тайну.
Ворону почти удалось скрыть удивление.
— Откуда знаете?
— Знаю, — улыбнулась Мира.
— А как это связано с нынешними убийствами?
Улыбка на лице северянки сделалась шире.
— О, так это очевидно лишь для меня одной? Представьте себе, что тайна герцога бросает тень на его дочь, леди Аланис. Тогда человек, знающий тайну, может уничтожить Аланис, лишить ее малейшей надежды на брак с императором. Этот человек способен изменить всю расстановку сил: убрать фаворитку соревнований и возвести на трон Валери Грейсенд.
Марк задумчиво нахмурился.
— Вы полагаете, что дому Грейсенд или их сюзерену, герцогу Лабелину, известна тайна Аланис Альмера? И, таким образом, именно Лабелины с Грейсендами становятся главными подозреваемыми? Убрав с поля Аланис Альмера, Валери останется единственной претенденткой в императрицы, а в будущем — и единственной наследницей. Вы к этому ведете?
— Скажу по правде, сударь: я не имею доказательств, что Лабелину известна тайна. Я даже не знаю, в чем именно тайна состоит. Но она, несомненно, опасна для Дома Альмера: ради сохранения секрета герцог Айден убил своего вассала. И если теперь кто-то получил в руки такое оружие против семьи Альмера, то это достаточно весомая фишка, чтобы выстроить на ней большую игру.
Ворон Короны медленно кивнул.
— Согласен, миледи, это важное рассуждение. Если у Айдена имеется тайна, я сделаю все, чтобы выкопать ее. Есть ли связь с убийствами или нет, в любом случае владыка захочет узнать тайну семейства, с которым думает породниться.
— В таком случае, сударь, теперь ваш ход.
Ворон Короны ухмыльнулся.
— Мотив убийств — не претензия на трон.
— Я давно это поняла. Вы сами знаете.
— Преступник — один из великих лордов.
— Хи-хи. Как вы говорите, это всего лишь логический вывод. А: мотив убийств — помешать реформам Адриана. В: землеправители не хотят реформ. А плюс В равняется С: убийца — землеправитель.
— Лорд-заговорщик — не ваша матушка.
— Благодарю, что, наконец, признали очевидное.
— И не герцог Десмонд Ориджин.
— А за его прекрасных деток-агаток вы готовы поручиться? За Эрвина, что вел тайные переговоры с лордами перед отъездом в Запределье? За Северную Принцессу — эту ходячую загадку с туманным личиком, обожающую своего брата-интригана?
— Нет, миледи.
— Тогда мы не можем отбросить Дом Ориджин. Вы все еще не сказали ничего ценного. Я теряю терпение, сударь.
— Если состоится покушение на императора, то оно произойдет не во дворце Пера и Меча. Охрана усилена до крайности, никто не входит во дворец вооруженным — даже тот, чьи привилегии позволяют это. Трое гвардейцев с искровым оружием всюду сопровождают владыку, и эти трое назначаются ночью на срок с утра до будущего вечера. Невозможно определить наперед, кто будет охранять императора, и подкупить гвардейцев. Число слуг до предела снижено, они набираются лишь из давних родов, много поколений служащих Династии. Приближаться к императору позволено лишь тем слугам, у кого имеются семьи в Фаунтерре. До ведома слуг доведено, что их жены и дети будут немедленно казнены в день убийства владыки, если таковое случится. Наконец, всю пищу, которая подается на стол Адриана, предварительно пробуют три человека: один — барон Хорсингтон, имеющий такую наследственную привилегию, двое остальных — случайным образом назначенные слуги. Дворец на осадном положении, миледи. Невозможно убить императора в нем.
Мира насмешливо прищурилась:
— О, вы меня успокоили, сударь. Теперь я знаю, что жизнь владыки в надежных руках. Но вы не сказали ничего нового! Будь я заговорщицей, не вхожей во дворец, то готовила бы убийство за его пределами. А будь я заговорщицей из числа придворных, тем более старалась бы атаковать вне дворца — чтобы не навлечь на себя подозрение.
— Будь вы заговорщицей, миледи, сомневаюсь, что у владыки были бы шансы выжить.
— Вы не отделаетесь комплиментом, сударь. Скажите нечто, ценное для меня.
— Что ж, миледи… Мы разыскали людей, напавших на вас в лесу.
Мира ахнула и похолодела. На полвздоха ей показалось, что Ворон говорит о нападении в Предлесье — о том роковом дне, когда погиб отец. Марк знает, кто она на самом деле!
Но в следующий миг поняла: речь о конной прогулке с Беккой, о четверых убийцах, готовивших засаду для сира Адамара. Мерзкие физиономии злодеев всплыли в памяти.
— Я могу их увидеть?
— Можете, миледи, — с едва уловимой усмешкой процедил Ворон Короны, — только не советую обедать перед свиданием. Крысы и черви изрядно потрудились над телами. Мы нашли их в канализационном стоке.
— Тогда почему считаете, что это именно они?
— У одного была рыжая борода, как вы и говорили. Всех троих зарезали в день гибели сира Адамара — нашлись люди, видевшие, как тела сбросили в сток. Не думаю, что это совпадение.
— А где же четвертый? Я видела четверых.
— Миледи, в Фаунтерре чертовски много всякого людского отребья. У них есть излюбленные места — притоны на окраинах, кабаки, бордели… Мы перерыли их все и нашли людей, видевших, как эти трое трупов пили с четвертым. Четвертый хотел подрядить их на дело, а они торговались, требовали подороже. Четвертый был в капюшоне, скрывал лицо. Но местная шваль все равно распознала, что он — не из их братии. Он северянин, так и вы сказали. Кажется, нортвудец, возможно, шейландец, но точно не из Ориджина.
— Выходит… Выходит, некий северный лорд прислал своего человека, тот нанял троих здешних подонков, их руками убил сира Адамара… Потом расправился со своими подручными, а сам бежал из столицы. Верно?
— Ну, или же, некий лорд с Юга, Запада или Востока поручил грязное дело северянину, чтобы бросить тень на северные земли. Впрочем, мне кажется это менее вероятным. Четвертый убийца очень уж тщательно скрывался. Если бы он старался очернить кого-то, то больше светился бы. Не прятался, а, напротив, "случайно" проболтался бы кому-то: я, мол, из Клыка Медведя или Уэймара.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
