далеко выдавалась в сторону.
– Видите ту ветку, Мратан? Топором попадёте?
Он вгляделся и произнёс:
– Из лука попаду, а топор он, как-никак, для ближнего боя больше…
– Из лука любой попадёт, – я вытащила топор и, лопнув пузырёк где-то внутри под диафрагмой, запустила в цель. Лезвие врубилось почти на две трети, а через несколько секунд ветка рухнула в реку, правда, вместе с топором. Мратан завёл руку за спину, достал свой и протянул мне, опускаясь на одно колено:
– Примите в дар, наследница. Не хуже того будет…
Несколько часов мы ещё ехали позади каравана, однако потом, на развилке, свернули в другую сторону. Какая встреча может ожидать нас в Кифе, было уже ясно как белый день. Караванщики растрезвонят на всю округу, с кем повстречались в пути и как мы выглядим, а слухи разнесутся по Восточным территориям со скоростью ветра, и прикидываться парнем уже бессмысленно.
На ночлег мы остановились у лесистого холма и, пока распрягали лошадей и разводили костёр, почему-то почти не разговаривали. Макс и Бу удрали обследовать окрестности, а мы с Дайком сначала натаскали воды из ручья, а потом взялись за приготовление ужина. Всё это время мой дорогой Нянь выглядел довольно хмуро и почти не смотрел в мою сторону. А когда он даже есть отказался – я не выдержала:
– Дайк, что случилось? Я что-то сделала не так?
Он долго молчал, уставившись в одну точку, а потом взял меня за руку:
– Тут это… Я не смогу не сказать… – Он так стиснул мою ладонь, что даже пальцы захрустели. – Мы недалеко от Диких Петухов, а от деревни до Кифового носа рукой подать.
– Ах, вот оно что! Понятно…
Сердце у меня, конечно, дрогнуло, да ещё как. Я и так знала примерно, где мы находимся, но сама поднять эту тему не решалась – боялась почему-то… Но быть так близко и не заехать?!
– А если мы найдём переход, и он работает? Ты уйдёшь? – Дайк сидел очень напряжённо, словно сжатая пружина, готовая в любой момент распрямиться.
– У меня здесь ещё куча дел, – я обняла его и уткнулась носом в шею. – Но ведь согласись, мы же так близко!
Он кивнул и прижал мою голову к себе, целуя в макушку:
– Мы поедем. И будь что будет… Ты ведь так хотела туда вернуться!
Глава 14
Когда ту яму, из которой меня вытащили почти год назад, мы так и не нашли, вернее, нашли то место, только ямы там уже не было, она была засыпана, мои парни впервые за несколько дней немного расслабились. Все дни пути до дальнего посёлка они шушукались за моей спиной, а я даже не пыталась подслушивать. Мысли были заняты только тем, что же мы найдём, найдём ли и что мне делать, если возможность вернуться всё-таки реально существует.
Я не помнила этой местности, зато помнила другое: как очнулась в кустах в сумерках, вокруг высокие стволы и колышущиеся тени. Помнила ощущение боли и страх, парализующий тело. Я долго осматривала этот участок леса: считала шаги от места, бывшего когда-то волчьей ямой, трогала деревья, лазила по кустам в надежде хоть что-то обнаружить. Но не нашла ничего, что помогло бы вспомнить какие-либо подробности первых часов пребывания на Окатане.
Дайк с Максом сидели на траве у лошадей, молча наблюдая за моими метаниями. Бумер крутился поблизости и тоже беспокойно поглядывал в мою сторону, при этом не забывая обнюхивать чуть ли не каждую травинку.
– Переночуем здесь? – я просительно смотрела на друзей. – Может, в сумерках или ночью что-нибудь вспомню или пойму?
Парни переглянулись и дружно вздохнули.
– Хорошо, как скажешь… – Дайк поднялся, подтянул подпругу у Рыжего и вскочил в седло. – Я в деревню. Возьму одеяла из кибитки и поспрашиваю там, вдруг кто-нибудь ещё что-то расскажет. Хотя ты сама видела, там народ простой, их кроме полей и урожая ничего особо не интересует.
Сидя у костра в вечерних сумерках, я спросила у Дайка:
– А к хижине потом сходим и на обрыв?
Нянь улыбнулся и хитро прищурился:
– А зачем?
– Как зачем? Максу показать. Неужели моему любимому ангалинчику не захочется посмотреть? – я уставилась на чешуйчатого, стараясь держать серьёзное лицо.
Он захихикал, сверкая золотистыми искорками:
– Конечно, захочетс-с-ся! Ж-ж-желания моей шаари – мои ж-ж-желания!
Обстановка разрядилась, однако ненадолго. Когда я уже улеглась, глядя в небо сквозь сосновые кроны и вслушиваясь в звуки вечернего леса, неподалёку что-то блеснуло. Даже не блеснуло, а словно среди пушистых ветвей что-то двигалось, будто там летали маленькие светлячки. Я уставилась в эту точку.
На высоте примерно пяти метров от земли, между деревьями, странные, но не очень яркие огоньки будто образовали правильный круг, летая внутри по спирали. Другими словами, я видела будто тусклую спиральную галактику, вращающуюся по часовой стрелке. От сделанного открытия внутри всё задрожало, кровь прилила к голове, а язык присох к нёбу.
Несколько минут я ещё неподвижно лежала, осознавая, что вот… Вот откуда я свалилась в этот мир! Бока Макса мерно вздымались под моей головой, Дайк сидел у костра и чинил треснувшую Тучкину упряжь, а Бумер рыскал по сумеречному лесу. Нарушать эту тихую, можно даже сказать семейную идиллию совсем не хотелось, но ведь должна же я была им сообщить, что проход нашёлся. Тронув Дайка за колено, я протянула руку вверх:
– Вон, смотри, между деревьями…
Сначала он ничего не мог рассмотреть, однако когда улёгся на моё место – увидел. От нашей возни Макс проснулся, и они вдвоём очень долго и внимательно глазели на мелькающие, двигающиеся в стройном порядке, сверкающие точки.
Видя, как Дайк меняется в лице, а Макс напрягается каждым мускулом, мне стало не по себе. Высота приличная, нужно лезть на дерево или умудриться как-то подпрыгнуть. В голове с нарастающей скоростью крутилось стихотворение из Вечного свитка: «Там где выход, входа нет, лишь кружится звёздный свет… Там где выход, входа нет… Входа нет!»
То, что это переход, сомнений никаких не было. Нужно было только проверить, насколько точен этот стих. Я подобрала крупную шишку и бросила в мерцающие звёздочки. Не долетев до них, она словно ударилась о что-то невидимое и отскочила обратно. Тогда я подобрала небольшой камень и опять швырнула. Он отскочил, будто отпружинив, и улетел куда-то в лес. Меня словно переклинило. Что только я туда не швыряла, однако результат был один и тот же. Ни один предмет не прошёл сквозь невидимую преграду: ни стрелы, ни топоры.
– Там,
